Аделина Кандикова - Повестка В Ад

Полтергейст осмотрелся по сторонам: довольно просторная, по большей части пустующая комната. Стены, пол и потолок её были выдолблены в чёрном граните и достаточно резко контрастировали с презентабельным коридором. Стол из рассохшегося, даже не старинного, а скорее допотопного дерева, казался ровесником самого Ада и был завален сотнями пергаментов. Они были не только на нём, но и под ним и везде вокруг… Очень пусто. Очень лаконично. И очень древне. Лишь две вещи выбивались из всей этой композиции: современный, навороченный ноутбук на таком же старом, как и стол, стуле и ещё одна высокая, чёрная резная дверь, которую можно было легко заметить по широкому золотому канту, обрамлявшему её.

– Что это за бумаги? – Браен Тротт, будучи адвокатом и, к тому же, имея не менее любопытную натуру, чем Айзек, поднял у себя из-под ног один из пергаментов.

– А..! – отмахнулся полтергейст, ища место, куда можно было бы притулить свой зад в ожидании Халы. – Это договора…

– «Продам пятнадцать лет своей жизни за всемирную славу…» – зачитал дух и в панике схватил следующий листок: – «Забери моих родителей, но дай мне родить ребёнка…» – снова растерянно прочитал Браен и, взяв ещё один пергамент, застыл в ступоре: – «Обменяю ноги на кроссовки Nike…»? Серьёзно!?

– Ты даже не представляешь, какой тут тупизм иногда бывает! – улыбнулся Айзек подойдя к духу, забрал у него бумаги и начал их рассматривать. – «Пятнадцать лет жизни в обмен на славу»? Пф, да ему всего осталось жить пятнадцать! Пусть будет единственным погибшим при теракте. Про него все будут говорить! – бумажка тут же вспыхнула и испарилась из рук полтергейста. – «Родителей в обмен на ребёнка»? Окей, ты его родишь… Но мёртвым. Оу, нет, нет, погоди, не мёртвым. Смерть ребёнка быстро забудется. Давай он будет инвалидом, и ты пожизненно будешь с ним мучиться, добро? – ещё один лист объяло пламя и он исчез. – Ну а это… – Айзек задумался. – Ну а это и так абсурд! Скорее всего, это было сказано в шутку… Но в любой шутке должна быть доля истины. Пусть ноги ему переедет поезд. Но Найки ему палёные! Будет знать, как с Дьяволом шутить…

Последний пергамент испарился из рук Айзека и тот беззаботно отряхнул ладони от пепла, по началу, даже не замечая, с каким недопониманием и страхом на него смотрит Браен. Полтергейст подумал, что дух просто не понял, что произошло и пустился в объяснения:

– Это всё запросы на контракт с Дьяволом. – как очевидный факт констатировал Айзек. – Но народу же невдомёк, что их просьбы может любой демон или князь выполнить… Всем же нужно лично к Дьяволу пробиться… Поэтому тут, у Халы, всегда такой завал и пока каждый контракт своей очереди дождётся… Может, поэтому Хала такая злая вечно и ходит? Пока начитаешься всей этой ерунды…

– То есть ты хочешь сказать, что ты сейчас, только что, обрёк одного человека на смерть, другого на пожизненную муку, а третьего на инвалидность за палёные кроссы!? – не поверил Браен и вглядывался в полтергейста так, будто умолял его сказать «нет».

– Ну да. – обломал его Айзек, не чувствуя за собой и толики вины. – Они не умеют формулировать запросы! Я в этом не виноват! Чисто технически все условия контракта соблюдены. Я просто нашёл в них лазейки… Ты же говоришь, что ты весь из себя такой адвокат, ты должен меня понять!

– Пипец… – отчаянно выдохнул дух. – Да, ты прав, сделки выполнены. Но зачем так жестоко?

–Я – полтергейст! – с ноткой самодовольствия напомнил Айзек. – Жестокость – это моя профессиональная обязанность. Этим ребятам просто не фартануло, что их контракты попали ко мне в руки… Но, это уже другой вопрос…

Полтергейст заложил руки за спину и сделал круг почёта по кабинету в ожидании, когда явится Хала и Браен свыкнется с мыслью о том, насколько легко один несчастный пройдоха в Аду может сломать жизнь любому в мире живых, кто лишь неправильно обронил слово. Айзек остановился у двери с золотым кантом и задумчиво стал вглядываться в неё.

«Знаете, что за этой дверью? Даже не что, а кто…» – поправил сам себя полтергейст, постучав себе по голове. – «Там мой отец. Дьявол. Властитель тьмы и король подземного мира. Точнее, по идее он должен быть там… Никто никогда не знает, где он на самом деле. Ну, кроме Халы, конечно же. Она то всё про него знает, поэтому и является его первым секретарём, за то, что такая дотошная зануда! Но знаете, в чём прикол этой двери? Сквозь неё никто не может пройти. Вообще никто. Даже этот баран-Браен… Вроде дух, бестелесное создание, но сквозь неё не пробьётся. И открыть её никто не сможет. Даже если сам Господь Боженька решит заглянут к моему папаше на рюмочку коньячка – обломается. Дверь может открыть только Дьявол и это – нерушимый закон. Тех, кто был в его кабинете по пальцам можно пересчитать. И я, ваш покорный слуга, вхожу в это элитное общество. Да, не за хорошие дела… Но кого это в Аду интересует!? Так что смело можете козырять знакомством со мной.»

Буквально в нескольких шагах от Айзека всполыхнуло чёрное пламя и ветер, невесть откуда появившийся в помещении, поднял все бумаги в кабинете в воздух. За столом очутилась невысокая женщина с растрёпанными каштановыми волосами, на непомерно высоких каблуках. Она, казалось, не замечала ничего вокруг и, ища на столе нужный ей пергамент, лишь причитала:

– Демоны-всеотцы, помогите вы мне уже! – она взяла в руки пачку листов и, бегая глазами по строкам, только спустя минуту или две заметила перед дверью в покои Дьявола усмехающегося её взмыленному состоянию полтергейста. – Ты…! – шипя протянула она и кинулась в Айзека всей стопкой бумаг, что были в её руке. Полтергейст рефлекторно прикрыл локтем глаза и лицо, но улыбка с его лица не спала. – Сколько тебя можно ждать, идиот!?

– Как появилась возможность, так и пришёл. – пожал плечами Айзек, отряхивая хлопья старых пергаментов со своей одежды. – И вообще, если я идиот, то зачем тогда звала? Полюбоваться на такую неземную красоту, как моя, каждый хочет, я понимаю… Но у меня слишком плотный график, извините. У тебя была возможность меня созерцать, надеюсь, ты испытала достаточное наслаждение, теперь я ухожу.

Полтергейст, с искренней верой в то, что только что озвучил, вальяжно направился в сторону двери, задрав кверху нос и небрежно сунув руки в карманы своих потрепанных штанов. Хала вскипела яростью и раздражением и приказала ему стоять каким-то настолько устрашающим и потусторонним голосом, что даже Айзек содрогнулся и резко прекратил свой путь. Он повернулся к секретарю с более спокойной физиономией, которая будто так и напрашивалась на лояльность к его выходке и заметил, что взгляд Халы бегает от него к Браену и обратно.

– А это ещё кто? – Хала презрительно указала на духа.