Акулина - По туннелю к Близнецу

Как ни странно, она любила эту мебель – как и диваны той же марки, они приобретали определённый цвет в зависимости от настроения сидящего. Простые внешне, они состояли из весьма сложной конструкции, считывающей эмоциональные импульсы с того, кто был с ней в контакте. На Авалей – планете, куда они сейчас направлялись, – такой мебели давно дали шутливое название: « Твоя радуга». И не каждому она была по вкусу – не всем нравилось, что окружающие могли увидеть, что творится у них в душе. Но в таких экспедициях, как эта, она была незаменима – её использовали, чтобы следить за членами экипажа и контролировать их настрой, ведь структура мебели помогала вовремя заметить любое отклонение от позитивного настроя, способное привести работника к каким-либо досадным ошибкам в работе.

Некоторым членам группы это совсем не нравилось, но только не Линнуэ – эмоциональную девушку это не смущало. Наоборот, когда она радовалась, мебель приобретала яркие тона – и ей было очень приятно на них смотреть, а когда грустила, то серый цвет, что начинал её окружать, будто говорил, что сам понимает её. И ей становилось даже чуть-чуть спокойнее – от того, что у неё будто бы есть поддержка.

Сейчас ей тоже было грустно. После встречи с земной девушкой она снова вспомнила, как это тяжело – потерять родную планету. Нет, самой ей никогда не приходилось этого чувствовать – это ей рассказали и показали родители. И даже им не пришлось этого испытать – это знание они получили в наследство от своих родственников, которым и досталась та страшная боль от гибели Эллиды.

Эллида была небольшой планетой на краю Солнечной системы SF-3: третьей системы из ряда SunFlame. Она находилась недалеко от первых Солнечных систем в значении SN, SunNormal – с более привычной для человека интенсивностью солнечных лучей в отличие от систем SF, которые имели по целых три Солнца. Этот солнечный огонь и сыграл главную роль в развитии жизни разумных существ на поверхности планет этих систем – она была только на Эллиде в системе SF-3. Поверхность остальных же была сухой, выжженной, непригодной для привычной жизни, а атмосфера была раскалена до такой степени, что даже подлететь к ним было проблематично – не выдерживали приборы.

С Эллидой же дело обстояло по-иному. «Откуда пришли первые ллидианцы?», – этот вопрос был актуальным ещё сотни лет назад, но современной исторической науке это до сих пор неизвестно – много нужной информации кануло в небытие за всё то время, что Эллида была населена – слишком часто менялись настроение, мода, мысли… Настолько часто, что оказалось утеряно много исторических данных, забыто много историй, и только остатки древних легенд ещё иногда всплывают в тех или иных устах. Точно известно лишь, что предки современных ллидианцев придумали, как обойти огненное пламя солнечной триады. Они сумели не только наладить защиту от солнечных лучей, но и мастерски соорудить мощные приборы – напоминающие пушки, в постоянном режиме выпускающие энергию, те создавали отдельные, защищённые от энергии Солнца пространства–коридоры. Через них корабли с Эллиды благополучно миновали разрушающее огненное пространство, отправлялись в другие Солнечные системы и возвращались обратно.

Планета была надёжно укрыта плазменным куполом, созданным на уровне стратосферы. Его контролировала целая флотилия космических кораблей и пункты командования на самой поверхности. Ничто не могло предвещать Эллиде трагичного конца, и всё же что-то пошло не так: купол дал сбой, и планета буквально сгорела за считанные минуты – никто не успел даже подумать, что такое вообще возможно.

Эта страшная история до сих пор будоражит головы, а беспокойные учёные продолжают придумывать всё новые версии случившегося – но только те, кто уж слишком хочет напомнить о самом себе всему миру, ведь о трагедии Эллиды, по крайней мере на Авалей, почему-то стало принято умалчивать, будто высшее командование отдало приказ жить дальше, не помня о прошлом, пусть и прошлом другой планеты. И всё-таки это не очень удалось – никто не мог предвидеть, что ллидианцы, которые в это время были в иных Солнечных системах, в момент гибели своего дома, своего народа почувствуют это так, как если бы там находились они сами. Сначала над отдельными ллидианцами, осмелившимися объяснить, что они ощущали, смеялись. Но когда оказалось, что их на самом деле гораздо больше, чем сотня безумцев, это приняли во внимание. Рассказы таких людей, с разных концов света, незнакомых друг с другом, разных возрастов и с единственной схожестью – все они были коренными ллидианцами, оказались практически идентичными. Так они сумели доказать свою чувствительность, и их слова, наконец, приняли во внимание, – как и то, что эти люди могут ощущать так много, что за ними стоит присматривать . Времена в мире такие, что лучше иметь в виду всякую полезную – или потенциально опасную – силу…

Коренных, кровных – теперь их осталось так мало! Выжившие ллидианцы рассеялись по миру, в их семьи проникла чужая кровь. И только в редких случаях можно ещё с уверенностью сказать: «Это – истинный ллидианец!».

И вот Линнуэ. Даже её имя – это дань её истинной Родине, которой она была лишена; это название редкого растения, цветущего раз в двадцать лет под светом тех трёх Солнц, что сожгли Эллиду… И она, как камера хранения, навеки задержала в своей памяти и в своих чувствах то, что было когда-то давно и не с ней.

Она сидела в кресле цвета своей печали и грустила – о днях ушедших, о том, что видела своими ощущениями и до чего не могла дотронуться. О том, чему не могла помочь, хотя чувствовала при каждом воспоминании ту боль, что донесла ей её собственная кровь, когда-то также тёкшая в жилах тех, кто на самом деле это испытал. И теперь она боялась, что такую же боль будут терпеть земляне, которых им пришлось забрать с собой в этой поездке…

Сами же земляне ни о чём таком и не думали! Они просто спали – да так спокойно… Но если к Кейт приставили робота для повторного введения снотворного во время полёта, то с молодыми мужчинами поступили достаточно просто – на них совсем не стали тратить ампул и поместили в две смежные дрим-камеры. И если бы теперь они не спали, то с большим интересом рассмотрели бы это место, а точнее, свои койко-места, напоминающие ящики шкафа. Особенно, если бы знали, что именно в такой комплектации подобные камеры найти крайне сложно даже на Авалей, где те и были разработаны. Редкость такой конструкции заключалась в особой интеллектуальной системе, способной самостоятельно рассчитывать количество снотворного, которое требуется конкретному организму на заданное время. Кроме того при заявленной необходимости система могла добавить и препараты, организующие некие бонусы: временную дезориентацию и небольшую слабость. Дрим-камеры именно с подобными функциями невозможно найти в бытовом применении; выпущены они в ограниченном количестве и допустимы для использования только в среде военных.