Сергей Санин - Дорога в вечность. Иудей

– А в чём же состоит просьба, которая привела тебя ко мне?

Иехония поёжился, переминаясь с ноги на ногу.

– Дорогой друг, у меня возникла небольшая проблема. Завтра мой караван отправляется в Давир, но мне не хватает двадцати хороших верблюдов. Ты же знаешь, я бы мог их купить, но мне нужны только лучшие, а не те полуживые создания, которых предлагает наш рынок. Твой скот славится по всей Иудее, – польстил он, – Не мог бы ты мне их одолжить, пока я не приобрету надёжную замену? Я слышал, твоя поездка только через месяц…

Агасфер снова принялся обрывать плоды.

– Двадцать, к сожалению, дать не могу, только пятнадцать. И чтобы через пять дней они снова стояли в моих стойлах. За увечья или потерю верблюда будешь платить по шесть тысяч динариев за голову, – неторопливо и с нажимом произнёс Агасфер.

– По рукам, – ответил Иехония протягивая коротенькую, мокрую от пота ладонь. – Так ты не передумал идти на площадь? Могу тебя сопроводить, я сейчас же отправляюсь туда.

– Нет, не передумал. Но я устал и хочу отдохнуть, – соврал Агасфер. Ему попросту не хотелось оставаться в компании этого льстивого коротышки, и он твёрдо решил, что отправится на городскую площадь сам.

– Понимаю, понимаю мой друг!.. Тогда до встречи, ещё раз за всё премного благодарен, – быстро проговорил чуть склонив голову перед хозяином дома, после чего развернулся и направился к выходу.

***

Городская площадь была густо усеяна людьми, как всегда в праздничные дни: мужчины и женщины; дети, старики и юнцы; богатые и бедные. Агасфер свернул на основную улицу, по которой по обычаю проводят преступников. Людей там было ещё больше чем на городской площади – они теснились вдоль стен, уступив центр дороги огромному кортежу Прокуратора.

Народ изумлённо перешёптывался, какая то женщина, за которой стоял Агасфер, негромко, но отчётливо тараторила своей подруге:

– Смотри, Пилат уезжает из города! Говорят, это из-за того философа. Он хотел его отпустить и обманывал первосвященников, выдавая его за сумасшедшего. Я слышала, он готов был встать даже против слов Ирода! Не знаю, что уж там точно было, но я никогда не видела его таким мрачным. Этот болтун умел говорить и убеждать людей. И, кажется, он исцелил Пилата от постоянных болей в спине, пока жил в его доме последние три дня…

Кортеж вскоре проехал улицей ведущей к главным воротам.

Агасфер проводил его глазами и снова устремил свой взгляд туда, где вот-вот должны были появиться солдаты, сопровождая приговорённых в последний путь.

Время шло, толпа стала издавать негодующие звуки, жалуясь на опоздание. И вот из-за поворота показалась ровная линия охраны из двадцати человек. Поверх красных туник на них были надеты железные доспехи, в руках держали длинные острые пики, поднятые вверх. За ними плелись двое приговорённых, покорно глядя в землю: оба крепко сбитые, коренастые, высокого роста. К их спинам были привязаны тяжёлые деревянные кресты. Метрах в двадцати позади них шел последний – невысокий, худощавый, в серой длинной тунике, достающей ему до щиколоток. Крест не был привязан к нему, он тащил его обеими руками, обняв, как родственника после долгой разлуки, согнувшись под его тяжестью. Одежда на спине была разорвана, от ударов бича тело кровоточило, пропитывая рубище . На руках и ногах виднелась засохшая кровь. Философ то и дело ронял свою ношу, а приставленный к нему солдат, шедший чуть позади, каждый раз бил его кнутом, сплетённым из нескольких коротких плетей с костяными шариками на концах кожаных шнуров. Приговорённый снова и снова поднимал крест и продолжал тащить его, виляя из стороны в сторону и еле держась на ногах. Толпа одобрительно кричала и свистела. Каждый раз, когда крест падал на землю, люди громко издевательски смеялись.

Агасфер пробрался к самому краю дороги. Первая линия была метрах в пятидесяти от него. Неожиданно из-за поворота, откуда вышла процессия, послышался гул. Через минуту он усилился, оттуда появились человек пятьдесят. Они что -то громко неразборчиво кричали и грозно подымали кулаки вверх. Агасфер с интересом уставился в их сторону. Солдаты остановилась, десять стражников, покинув строй, направились к появившейся толпе. Задняя линия из пятнадцати человек повернулась лицом к негодующим людям, отвечая им и грозно выставив пики в их сторону. Философ шагнул было навстречу своим, но сразу же получил сильный удар бичом , невольно покачнулся и упал ниц.

Толпа продолжала кричать, всё ближе и ближе подходя к солдатам, между ними оставалось метров пять. Неожиданно кто-то из негодующих, пригнувшись, проскочил между строем и стремительно побежал в сторону философа. С радостным взглядом и детской улыбкой человек двигался всё быстрее и быстрее. Ему оставалось пару шагов до желаемой цели, когда конвоир бросил кнут на землю и молниеносно выхватил короткий и острый дротик – пиллум.

– Стоять! – дико крикнул он. – Стоять на месте!

Но человек, так быстро бежавший к желанному другу, не замечал его окриков.

– Стоять! – снова закричал солдат, закрыв философа спиной.

Через секунду пиллум насквозь пробил живот беглецу, который было уже почти достиг желаемого. Тот удивлённо посмотрел на кровоточащую рану, потом на того, с кем он так страстно желал встречи, улыбнулся в последний раз и повалился на землю. Толпа гудела, как рой диких пчёл. Философ опечалено посмотрел на погибшего друга, грустно улыбнулся и что то произнёс.

Купец наблюдал за этой странной, так быстро разыгравшейся драмой. Ему было жаль убитого . Теперь он удостоверился, что торговец, бросивший свой дом, действительно тронулся умом. А это был он. Пока первая линия солдат оттаскивала тело с дороги, напуганные люди разошлись. «Скорее всего побоялись, что им грозит та же участь», – подумал Агасфер.

После пятиминутной паузы шествие продолжилось. Конвоиры вернулись в строй, первые двое узников встали с колен и потащили на спинах свой крест

Философ, ослабев от очередного удара, не мог сделать и шага, он падал через каждые пять-шесть метров. Но бич делал своё дело, и из последних сил приговорённый подымался, обхватывал свою ношу и двигался дальше.

Расстояние между ним и Агасфером сокращалось. Толпа больше не смеялась, она ещё не могла опомниться после убийства и что-то с интересом обсуждала. Приговоренный нёс свой крест, снова и снова роняя его и получая за это удар по спине, которая была уже полностью алой от крови.

Торговец внимательно наблюдал. Чем мог заморочить голову этот убогий ? Богатому и успешному купцу, который закончил свою жизнь как бедняк! Что он мог ему сказать, после чего тот оставил свой дом и свой очаг?

Узник в очередной раз покачнулся, тяжесть креста повела его в сторону толпы, и он упал к ногам Агасфера. Тот брезгливо отступил назад. Мученик поднял голову и посмотрел на него затравленным, но в то же время добрым,любящим взглядом. Он быстро и тяжело дышал, капельки пота текли по его челу, смешиваясь с кровью.