Джонни Рэйвэн - Тень Буревестника. Часть 3

– Это какими же?

– Потерянными, Юргант. От рождения и до самой смерти. И счастлив тот, кто, несмотря ни на что, отыскал для себя смысл в сером тумане мирских страстей, который мы так многозначительно именуем жизнью.

Монашек тихо хмыкнул.

– И всё же люди, как мне кажется, зачастую вкладывают слишком много смысла в совершенно бессмысленные вещи, – продолжил вор, – а иные, очень даже осмысленные, не замечают. Но главное, что меня действительно бесит, так это, когда люди, в своих жизнях не разобравшись, других учить начинают.

– И это всё говорит человек, зарабатывающий на жизнь воровством? – скорчил мину Юргант.

– Я ведь не учу тебя, как жить надо, а просто делюсь мыслями.

– Ладно. Хорошо, Лео. Допустим. Так во что, по-твоему, люди вкладывают слишком много смысла?

– Ну, например… в церковные обряды. Вот объясни мне: зачем вашим богам все эти бесконечные, одинаково заученные и даже не мной придуманные молитвы?

– Затем, что они предписаны Первой Книгой.

– А курица не летает, потому что зёрнышки и так на земле лежат.

– Хорошо. Молитва – это определённое, годами сложившееся обращение к всевышним. Как, например, к королю – никто ведь не обращается к монарху, как вздумается. Все говорят «ваше величество» или «мой король». Тоже и с молитвами. Просто так заведено.

– Да? А какое богам дело свечей, икон и сводов расписных? А все эти подаяния, что церковь тащит из карманов людей, как богатых, так и бедных? Ваши храмы и соборы обустроены не хуже дворцов королевских, а некоторые проповедники до того безвкусно увешаны золотом, что напоминают поехавших от счастья йоменов, возведённых в баронский титул. Ведь всем надо показать, насколько ты теперь богат! А рядышком – на соседних улицах – нищие с голодухи мрут.

Юргант, решив промолчать под видом жажды, поднёс кружку к губам, однако Лео и не ждал ответа.

– А эта грамота, что грехи прощает? Как же она…? Индульгенция, точно! Очень удобно: воруй, насилуй, а если денег хватает – хоть убивай, а потом раз – покупаешь себе пропуск в Сады Света и с чистой совестью идёшь новые непотребства творить. Я даже карикатуру видел, где разбойник покупает у монаха грамоту и тут же его грабит, ибо прощение грехов-то он уже получил. Вот это действительно показывает всю святость вашей братии…

– Ладно, я не буду спорить, – поморщился, как от зубной боли, Юргант. – Есть в наших рядах такие, кому власть и богатства вскружили головы. Но не все из нас таковы. И чтобы ты знал, индульгенцию уже нельзя купить. Коллегия кардиналов ещё во времена Мольена запретила предоставлять освобождение от грехов за деньги либо иные пожертвования церкви. А что до тех священнослужителей, кто пал жертвой греха и жадности, то они давно уже изгнаны и преданы анафеме. В наши дни инквизиция ревностно следит за исполнением предписаний Первой Книги как мирянами, так и духовенством. И вообще, Лео, как у тебя язык только поворачивается говорить такое? Что же, по-твоему, нет среди нас достойных людей? Может, скажешь ещё, что я тоже алчный и прогнивший душой клятвопреступник?!

– Ладно, ладно, не все вы одинаковы. И всё же я лично думаю, что главная проблема любых богов – это их приверженцы, которые то ли со скуки, то ли от богатой фантазии напридумывали себе всяких правил и обрядов, а потом давай всех вокруг под один горшок стричь. Но, как говорится, что эльфу хорошо, то орку – блевать тянет.

Монашку явно не нравилось, куда уходит разговор, но подвыпившего Львёнка уже было не остановить:

– Ну вот, на примере моего бога – Силикуса, стало быть. По всему северу едва ли десяток храмов наберётся, да и тех половина заброшена, а в другой – от силы несколько монахов служит. И плевать ему на богатства, на то, в какое время ты молиться будешь, сколько раз за свою жизнь его храм посещал и что вчера на ужин кушал – курицу, барашка или гадов морских. Есть определённый перечень правил, кои нарушать не стоит, и всё тут. Ну а коль нарушишь, жди хорошего пинка под зад и перца в подштанники. И никакие индульгенции не уберегут от заслуженного воздаяния! Никто за тобой не следит, не читает нравоучения, не проверяет, сколько раз ты сегодня к богу обращался, и не велит стегать себя плетью, если ты вдруг увидел девушку прекрасную и невзначай подумал о том, как бы ей под юбку залезть.

Вор шумно отхлебнул пива и сладко причмокнул, довольный своей речью. Монашек – хмурый и мрачный – молчал, глядя на него исподлобья. Затем тихо спросил:

– А как ты считаешь, многие удержались бы от греха, не довлей кара божеская над их головами, обещая за недостойное поведение при жизни муки и страдания после смерти?

Вор долго размышлял над ответом. В итоге усмехнулся и развёл руками.

– Да уж. Уел, так уел. Об этом я, честно признаюсь, не задумывался. Благодарю за пищу для размышлений.

Какое-то время они отмокали, потягивая монастырское пиво и наслаждаясь тишиной, прерываемой лишь мерным плеском воды. Наконец Юргант тихо произнёс:

– Слушай, Лео.

– М? – промычал вор, не открывая глаз.

– Я ещё раз хотел сказать тебе… спасибо. Ну, за то, что ты разыскал меня в лесу. И не бросил после.

– Ладно, будет тебе. Уверен, ты поступил бы так же.

– Вот только я не уверен в этом.

– Хм… Объяснишься?

– Не знаю, как начать. Мой учитель… кардинал, то есть… короче говоря, он рассказывал о вас. Предупреждал. О том, что вы за люди.

– Охотно бы послушал из первых уст! – расхохотался Лео.

– Когда мы только повстречались, я уже имел определённое мнение о каждом из вас. Завалон – дикий, не знающий культуры варвар с далёких островов, ведомый первобытными инстинктами. Стефан – носитель силы Старых богов, одарённый чародей, кто презирает простой люд и кому нет дела ни до чего на свете, кроме познания сакральных тайн нашего мира. И ты…

– Вор. Хам. Плут. И, пожалуй… заботящийся исключительно о своём кармане мошенник, кто даже во сне размышляет о том, как бы кого-нибудь обдурить, нагреть и облапошить, – закончил Львёнок. – Ничего не упустил?

– Вроде того, – усмехнулся Юргант, прерываясь на глоток холодного пива. – Но я хотел сказать, что вы… не такие. То есть такие, но в тоже время другие. В смысле, вы на первый взгляд именно такие, как говорил кардинал, но когда я узнал вас получше, то уже и не совсем такие, а немного другие, и… ох, я уже говорю какие-то глупости. И в голове шумит! Неужели это всё пиво, или я просто устал?

Львёнок искренне посмеялся, глядя, как лопоухий монашек с помутневшим взглядом мотает головой в надежде вытряхнуть из неё хмель.

– Друг мой Юргант, не забивай голову! Лучше расслабься и получай удовольствие, пока можно. Что же до твоего вопроса, то я скажу так: не ты первый, не ты последний. Человеку всегда проще сказать себе «здесь пусто», чем сделать пару шагов и проверить, есть ли вода на дне колодца. Варвар – дикарь, чародей – высокомерная сволочь, вор – преступник и лиходей. Каждый из нас отмечен клеймом профессии, титула или положения в обществе. Однако на деле у людей оказывается намного больше масок, ролей и слоёв, чем те, что мы хотим увидеть при первой встрече. И не стоит выносить суждение о человеке до тех пор, пока не сковырнёшь хотя бы пару-тройку из них. Но лучше вообще не выносить, а судить непосредственно по делам и поступкам. Меньше шансов будет просчитаться, назвав святого оборванца грешником, а грешного церковника – святым. Сечёшь?