Джонни Рэйвэн - Тень Буревестника. Часть 3

Львёнок порадовался, что он стоит спиной, и монашек не видит его лица.

– Спасибо тебе, Юргант. Я буду знать.

«Ирония жизни – это когда бедняк мечтает о куске хлеба,

а богач – о втором замке. Но в душе несчастны оба.»

Джо Улыбка,

хозяин трактира «Вендетта»

Львёнок, ступая на ощупь, выбрался из тёмных сеней на улицу. Стояла ночь. Чуть прохладный и свежий воздух отрезвлял. Сине-пурпурное безоблачное небо усеивали тысячи белых звёзд, и среди них царствовала полная луна. Такие ночи бывают только в конце лета.

Вор стоял на широкой, вымощенной брусчаткой улочке, зажатой с двух сторон рядами невысоких каменных домов с покатыми крышами. Львёнок почти сразу же подумал, что находится он, скорее всего, в небольшом поселении – в крупных городах, как правило, и постройки выше, и улочки уже. Вокруг было пусто и безжизненно, но слуха коснулись отдалённые выкрики. Лео двинулся на звук и вскоре стал различать скандирование толпы:

– Пылай, огонь! Сожги дотла!

Улица упиралась в круглую площадь, которую замыкала белокаменная церковь с высоким острым шпилем. Кажется, здесь собрались все жители селения: множество людей – как мужчин, так и женщин с детьми – сгрудившись полукругом, вздымали над головами зажжённые факелы, продолжая повторять свой гневный призыв. Лео приблизился к толпе, тронул за плечо стоящего с краю старика в заскорузлой тунике. Когда тот повернулся, вор хотел спросить, что здесь происходит, но старец посмотрел прямо сквозь него. Обведя взглядом тёмную улицу, он прошипел себе что-то под нос и отвернулся. Вор хотел было обратиться ещё к кому-нибудь, но тут уже на его плечо легла чья-то рука. Обернувшись, Львёнок встретился нос к носу с бледноликим высоким человеком в чёрном плаще, застёгнутом фибулой в форме креста с рубином по центру. Алекс приложил палец к губам и, показав идти за ним, двинулся сквозь толпу.

Встав в первых рядах, Львёнок увидел, ради чего собрались жители: по центру площади находился высокий столб. К нему был привязан пленник. Под ногами находились плотные кладки из вязанок древесины и хвороста. Рядом – трое великовозрастных мужчин в богатых одеждах. Чуть поодаль нетерпеливо переминались двое факельщиков и несколько плотно сбитых мужиков, следящих за порядком. Львёнок присмотрелся к пленнику и ахнул: суд вершили над представителем народа сидхэ , тёмным эльфом. Его голова свесилась на грудь. Лицо закрывали космы спутанных, белых как снег волос.

Лео повернулся к Алексу, но тот лишь покачал головой и вновь приложил палец к губам. Затем кивнул, мол, смотри, сам всё увидишь. Один из богато одетых мужчин кивнул факельщикам, и те медленной походкой двинулись к столбу. Когда огонь перекинулся на вязанки дерева, притихшая на время толпа вновь начала скандировать:

– Пылай, огонь! Сожги дотла! Пылай, огонь! Сожги дотла! Пылай, огонь! Сожги дотла!

Их призыв звучал всё громче и громче; озлобленные и хищные, с тёмными кругами вокруг глаз, уже даже и не человеческие, а звериные лица с жадностью взирали на казнь, предвкушая крики, мучения. Красно-жёлтый отсвет окутал фигуру пленника. На груди эльфа под разодранной рубахой что-то блеснуло. Лео пригляделся и увидел камень на цепочке: круглый, чёрный, размером с куриное яйцо – он, казалось бы, впитывал свет. Лео неосознанно коснулся своего Камня, что прятался под туникой. Сидхэ резко поднял голову. На тёмном лице сверкнули янтарные глаза, и у Львёнка перехватило дыхание. Эльф смотрел прямо на него.

– Пылай, огонь! Сожги дотла!

Вдруг из толпы выскочила девушка, побежала прямо к пленнику. Взлетев по горящей кладке, она бросилась к эльфу, приникла всем телом, и огонь тут же взметнулся к тёмному небу. Толпа взорвалась экстазом. Громко, свирепо, оглушающе. Лео вжал голову в плечи, испугался, посмотрел по сторонам. Вокруг творилось безумие. Двое мужчин в богатых одёжках, сцепившись, боролись на земле рядом с кострищем. На площадь выскочил молодой парнишка, тоже бросился в костёр, видимо, пытаясь спасти девушку. Сквозь вопли людей прорывался одинокий, полный боли вой. Огонь пожирал мечущееся фигуры. Даже сквозь стену пламени Лео видел янтарные глаза эльфа.

Вор повернулся к Алексу, но увидел лишь оскаленные лица. Он попытался протиснуться сквозь людей, но его не пропустили. Неожиданно Лео понял, что все они смотрят прямо на него. Люди придвинулись. Лео отступил, попытался отойти, но его зажали в кольцо. Львёнок закричал, бросился вперёд пытаясь прорваться; кто-то перехватил его руку, затем и вторую. Вор взревел, в ужасе задёргался, забился в истерике, но хватка толпы была крепкой. Его подняли в воздух, потащили к костру. Треск пламени становился всё громче, ближе. Лео уже чувствовал спиной невыносимый жар. И, как бы он не надрывал глотку, его вопли тонули за голосами людей:

– Пылай, огонь! Сожги дотла!

Львёнка швырнули в костёр, и стена пламени сомкнулась над ним.

Утро выдалось мрачным. Пускай Лео впервые за долгое время провёл ночь на мягкой кровати, увиденный сон основательно подпортил ему настроение. Да ещё и выспаться не дали, так как слуги разбудили гостей едва ли не с первыми петухами. Спустившись к завтраку, вор встретил сонных и зевающих товарищей и занял свободное место за длинным столом.

Трапезный зал, несмотря на небольшие размеры Арангатского замка, выглядел вполне богато: высокий сводчатый потолок, утеплённые деревянными настилами стены, широкие окна, мебель из добротного дуба. Помещение для пиров и светских приёмов украшали богато расшитые гобелены (в основном, рыцарских мотивов) да длинные вертикальные штандарты цветов зелени и серебра с изображением герба дома Кудроу – щит и виноградная лоза. Дурное настроение вора быстро поднималось: судя по местному убранству, жили здесь вполне богато, а значит, и кормили соответственно. Правда, Лео опасался, что их с Завалоном могут выгнать, когда граф увидит, кто сидит за его столом. И повезёт, если в помещения для слуг, а не на псарню! Однако Юргант клятвенно заверял, что граф Награнский не похож на типичного представителя дворянского общества. Как вскоре выяснилось, потчевать их собирались не раньше, чем пожалует его сиятельство. А тот, судя по всему, не торопился встречать гостей.

Шло время. В конце концов со стороны лестницы послышались энергичные и громкие шаги, а затем двери зала распахнулись: в помещение буквально влетел хозяин замка.

– Не извольте серчать, гости дорогие! – воскликнул он с порога, не сбавляя шага. – Морить вас голодом никто не собирался, но перед завтраком мне надо было помолиться.