Анна Ураскова - Камень изо льда

В этот момент раздались шаги и чьё-то глухое рычание. Оба студента замерли, прислушавшись. Шаги покружили вокруг них, но после затихли.

– Что это было?.. – шепнула Эмма.

– Не знаю. Может, Логан бродит… Так не полнолуние…

Воспользовавшись тем, что Клаус её больше не держит, Эмма опомнилась, быстро выпалила «спасибо, я пойду» и едва ли не побежала до корпуса. Там она незамеченной пробралась мимо смотрителя и вскоре оказалась в комнате, отдышавшись.

Клаус, оставшийся один, сильно нахмурился, и вышел из-за колоннады, ругнувшись.

– «Логан», да?

Клаус обернулся, засветив фонарём того, кто это сказал, но едва увидел ядовитые рыжие волосы – стиснул зубы.

– Ты что тут делаешь?

– Свет опусти.

Клаус опустил фонарь, взял себя в руки и усмехнулся.

– Что, не спится, совесть мучает?

– Дело не твоё.

– Святой день священных воспоминаний, вот и бродишь?

– А у тебя, смотрю, ночь неудачной поимки девушек.

– Не твоё дело.

– Согласен.

– Шёл бы ты к своему оборотню.

– Если ты не заметил, сейчас не полнолуние.

– Какая разница, зверь остаётся зверем и в канун.

Карл не отреагировал и лишь пошёл дальше к своему корпусу.

– Три года назад примерно в это время ты его бросил.

Клаус больше не успел ничего сказать или сообразить – как уже лежал на земле. Челюсть жутко болела. Карл стоял рядом, сжимая кулаки.

– Ещё раз ты скажешь что-то о Холдене – я тебе хребет сломаю.

– Как кровожадно. Выучился этому выражению у Логана?

Карл отвернулся и, больше не слушая юношу, удалился, словно слившись с ночной темнотой. Казалось, даже его яркие волосы потускнели. Впрочем, несмотря на этот цвет, лицо юноша не было подёрнуто характерной для рыжих людей пигментацией.

Он растворился в своих мыслях и вернулся в комнату лишь под утро. Взглянув на рулет в виде Рафаэля, завернувшегося в одеяло, как в кокон, Карл тяжело вздохнул, ощутив, как неприятно что-то отдало в воспоминаниях. Он разделся и, истощённый воспоминаниями больше, чем походом, рухнул на кровать, так и не пошевелившись за всё время сна.

* * *

Приближался конец первого месяца обучения. Многое встало на свои места, перешло в ту фазу, которой было суждено остаться до выпуска, если бы ничто не нарушило спокойствия этих стен. Буран за пределами защитного поля затихал под утро, но ночью существа со слухом, острее человеческого, могли слышать его протяжные завывания. В остальном же академия спала спокойно, гася свет так же, как страсти, в тишине комнат, по окнам которых хлестал непокорный дождь.

Когда первые капли начали орошать землю, Карл, вздохнув, поднялся, отряхнув куртку. Студенты бросились врассыпную, словно муравьи, спеша и суетясь, чтобы не промокнуть. Был выходной, поэтому дождь «смыл» всех высыпавших на улицу гулять юных охотников и охотниц. «Это всего лишь дождь…» Волосы юноши быстро намокли, и едва вода стала скатываться по лицу, ему стало не по себе. Тем не менее, Карл сжал кулаки, убрав руки в карманы, и спокойно дошёл до общежития. Зайдя, он снял вымокшую куртку и, встряхнув её, повесил на дверцу шкафа сохнуть.

– Типичный конец сентября, – сказал он негромко. Краем глаза он заметил, что Рафаэль сидел за рабочим столом, держа в руках чашку с тёплым кипятком. Мальчишка был бледноват. Не став навязываться, Карл закатал рукава свитера, прошёл на кухню, взял тряпку и проложил её у окна, чтобы успевшая натечь вода (видимо, Рафаэль не сразу закрыл окно) не скатывалась с подоконника на пол. После юноша вернулся в отсек кухни, потрогал чайник, тот был горячий. Карл отвернулся от Рафаэля и достал что-то из холодильника.

Рафаэль дрожавшей рукой дописывал домашнее задание, его подташнивало. Щёки впали, а взгляд нездорово блестел. Он периодически делал глотки горячей воды, пытаясь обмануть организм. Юноша взглянул на время – был уже вечер. «Ещё немного…»

– Хэй.

Рафаэль резко поднял взгляд к Карлу, тот кивнул ему на стол, на место напротив себя. Мальчишка удивлённо моргнул, после поднялся и прошёл к столу.

– Что?

– Есть садись.

– Что?..

– Тебя заело? Не знаю, как тебе это удалось, но, судя по твоему лицу, ты потерял ещё несколько килограмм.

– Спасибо, я…

Карл промолчал, просто посмотрев на Рафаэля. Тот ощутил, как скрутило всё в желудке, и сел за стол, послушно взяв ложку. Похлёбка, которую подогрел юноша, не слишком приятно пахла, было видно, что это чисто походная еда… Но Рафаэлю было неважно – он начал осторожно есть. И сразу же обжёгся. Подув на вторую ложку, он уже распробовал вкус. И то ли от голода, то ли на самом деле – но было очень вкусно.

– Сколько ты уже не ешь?

Рафаэль снова поднял взгляд, виноватый, даже немного испуганный. Как он мог узнать?.. Карл сидел напротив, скрестив руки и положив локти на стол, ссутулившись.

– Дай угадаю. Не рассчитал первый месяц стипендию, деньги закончились, а попросить не позволяет совесть или гордость. Так?

Мальчишка хотел что-то ответить, но ощутил, как подступил комок к горлу, а губы задрожали.

– Реветь собрался? Верно, суп постный. Посолишь.

– Откуда ты знаешь? – наконец, сдавленно произнёс Рафаэль.

– Таким же был мой первый месяц здесь. Так сколько не ешь?

– С пятницы.

– Не так много, два дня.

– На выходных просто не кормят…

– Да и в пятницу не еда была, а одно название. Вегетарианцы чёртовы. Нормальное питание вегетарианца сбалансировано и ещё более сытно и энергоёмко, чем у нас, но здесь это не умеют делать.

Карл вздохнул и взял свою ложку, тоже начав есть, отметив, что Рафаэль жадно набросился на похлёбку. После некоторой тишины юноша сказал:

– Помню я этот кризисный день. До стипендии было три дня, а у меня не было ничего, кроме полупустой пачки сигарет и упаковки каких-то сухофруктов. Жил тогда с кем-то из старших курсов, так гордость не позволила попросить.

– Ты куришь?..

– Почему вас обоих это так удивляет.

– А кого ещё?

Карл задумался.

– Неважно.

– И как ты выбрался?

– Перетерпел. Но мне можно, я всегда был крепкий. Тебе нельзя голодать.

Мальчишка кивнул, больше ничего не спросив. Он и так был удивлён такому поведению соседа… Рафаэль довольно быстро справился с едой, после обхватил пальцами чашку с чаем. Поймал на себе взгляд Карла, осознав, что схватил его чашку, и быстро отстранил её, но юноша кивнул.

– Бери, я не брезгливый.

– Спасибо… В понедельник ведь выдадут стипендию?

– Ну да.

– Сколько я тебе буду должен?

Юноша поднял взгляд, словно начав считать, но после пожал плечами:

– А сколько дашь за эту гадость?

– Не гадость…

– Забудь. Нисколько.

– Но…

– Ты ведь притащил мне в первый день яблоки. Теперь мы в расчёте.

Рафаэль снова удивлённо моргнул и, наконец, улыбнулся. Желудок благодарно заурчал, мальчишка откинулся к спинке стула.