Любовь Барсук - Ведьмина тетрадь

– Успокойся, Пургиева, сейчас не до тебя. Таким испуганным я тебя ещё не видел. Учти, если ты от страха обоссышься на моем этаже, заставлю языком мыть пол.

Валя понимал, что сосед сейчас выйдет, и, судя по звукам с улицы, его там ждут. Он приготовился, и, как только дверь открылась, Валентин что было сил пнул ногой соседа и вновь захлопнул дверь. Сначала послышались ругательства, потом монотонные глухие удары, хруст и потом мольбы открыть дверь. Через несколько минут воцарилась тишина. Валентин начал подниматься по лестнице, на втором этаже прямо перед ним приоткрылась дверь, и выглянула самая любопытная и невыносимая соседка.

– Ещё раз, Валя, ты бросишь мне в почтовый ящик свой бэушный презерватив, я тебя забью до смерти костылем.

– Тамара Матвеевна, я был бы просто счастлив, если бы так вышло, что у меня появился бэушный презерватив.

– Я знаю, что ты рукоблудишь и всё время бросаешь мне это непотребство в ящик. Не смей лгать!

В этот момент в его голове словно что-то щёлкнуло.

– Кстати, там перед подъездом ваш котик сидит. Вы бы сходили, впустили его. Я бы конечно сходил, но нет времени, надо пойти порукоблудить в презерватив, а то утром нечего будет вам в почтовый ящик подбросить, – с этими словами Валя поднялся к себе, не обращая внимания на вопли соседки. Закрыв обе двери на все замки, в его голове мелькнула мысль: «Интересно, это считается, что я прикормил нечисть? Надеюсь, Ксин поможет».

У людей никогда не было проблем с драконами. Считалось, что драконы в каком-то роде разумны. Жили они, в основном, в горах, домашний скот не таскали, на людей не нападали. Когда я был ребёнком, я ими восхищался. Мой дед в юности любил путешествовать, лазил по горам и встречал много драконов. И рассказывал о них мне, а я всегда с интересом слушал и мечтал о своём собственном драконе.

Я нашёл его в Проклятой пещере. Яйцо дракона, я имею в виду. Местные старались держаться от этого места подальше. Говорили, что во времена Якоба Дикого здесь живьём сожгли около сотни женщин и детей. Не то, чтобы я не верил в это, в те времена и не такое случалось. Но мне было девять, я слегка заблудился в лесу, солнце уже зашло, а до моей деревни не меньше часа ходу. Поэтому я решил переночевать в пещере. Конечно, от отца утром влетит, но это лучше, чем идти одному ночью по лесу. Да ещё и дождь начался.

Кое-как я смог развести костёр у входа и стал с любопытством осматривать пещеру. Никто из парней в деревне не был здесь. Но я не буду хвастаться, когда вернусь. Могут решить, что и я проклят, раз провёл ночь в таком месте.

Пещера была не очень большая. Вряд ли здесь могла поместиться целая сотня людей, даже если по большей части это были дети. Но следы копоти на стенах и потолке присутствовали. Однако, должны же были остаться кости или что-то такое. Движимый всё тем же любопытством, я подобрал из костра горящую ветку и пошёл бродить по пещере в поисках улик. Костей я не нашёл, зато в куче камней у дальней стены, где я немножко порылся, обнаружил камень странной круглой формы. Он был лёгким и даже будто бы слегка светился. Я не мог поверить своим глазам. Я никогда раньше не видел яиц драконов, только слышал о них от своего деда, но это было оно, я был почти уверен.

Чтобы проверить свою догадку, я бегом бросился к костру и положил яйцо в огонь. Яйца драконов могут храниться очень долго, сотни лет. Лишь огонь может заставить скорлупу треснуть. Интересно, сколько лет оно пролежало здесь? И ведь никто его до сих пор не нашёл.

Я сидел и смотрел на огонь, пока сон не сморил меня.

Проснулся я перед рассветом от странного треска. Костёр уже догорел, а яйцо на углях было покрыто трещинами, и кто-то скрёб его изнутри. Я бы завопил от восторга, если бы у меня не перехватило дыхание. Наконец, кусок скорлупы отломился, и на свет вылезла длинная мордочка с раздувающимися ноздрями. Трясущимися руками я помог разломить скорлупу и увидел его. Дракон был похож на крупную ящерицу с крылышками. И он был фиолетовым.

За всю свою жизнь я видел драконов всего пару раз, парящими высоко в небе. В наших краях они редкость. Но дед рассказывал мне, что драконы бывают серыми или зелёными, иногда коричневыми или золотистыми. А этот был тёмно-фиолетовый. И сразу же, как только я протянул ему руку, цапнул меня за палец.

Моя бабушка была не из наших краёв. Когда она была ещё девочкой, в её стране шла война. Её родители бежали, позже осели в нашей деревне. Я спросил бабушку, как на её родном языке будет «фиолетовый». Она ответила – «парс». Так я и решил назвать своего дракона.

Парс прожил в Проклятой пещере всё лето. Я бегал туда каждый день, таскал ему еду и молоко. Он ел всё, даже овощи. И быстро рос: уже через месяц он доставал мне до колена, а через три был мне по пояс. К тому времени он уже вполне сносно летал и мог выпускать пламя. Несколько раз даже подпалил мне волосы.

Каждый день он ждал меня возле входа в пещеру и, наверно, даже радовался, когда я приходил. По крайней мере, он больше не пытался меня сожрать.

А мне нравилось наблюдать за ним. Он был красив и грациозен. В нём чувствовалась мощь, хоть он и был ещё ребёнком. И я смотрел, как он парит в воздухе, как солнце отражается от его чешуи. Как пролетая над озером, он легко подхватывает когтистой лапой рыбу, которая неосторожно плавала близко к поверхности. А потом он бросал её мне. Видимо, это было проявлением дружеских чувств.

Но в начале осени наша дружба закончилась.

Мы лежали на краю поляны в тени старого дуба: Парс, растянувшись на всю длину, а я – прижавшись к его тёплому боку. Вдруг где-то раздался крик, и мой дракон резко поднял голову. Через секунду поляну накрыла тень, и на землю тяжело опустился ещё один дракон. Он был огромен и выглядел так… величественно, что я не мог отвести взгляд. Его чешуя блестела на солнце золотым.

Дракон опустил морду и издал длинный высокий звук, как будто заскулил. Парс вскочил, и я чуть не упал. Он осторожно подошёл к большому дракону, они обнюхались, немножко поскулили на своём, драконьем. Затем золотой дракон расправил крылья, взмахнул ими и поднялся в воздух. Парс сделал то же самое. Они покружили в воздухе какое-то время и улетели. А я стоял на краю поляны и плакал.

Когда Парс улетел, я прождал его возле пещеры двое суток в надежде, что он вернётся. Я ходил туда каждый день всю осень. Мне бы радоваться, что он нашёл себе семью, своего сородича. Но мне было больно и обидно, что он так легко меня бросил, ведь мы столько времени провели вместе.

Но уже прошло около тридцати лет с тех пор. Я вырос, и события моего детства не тревожат меня. Может, я бы и вовсе забыл об этом, если бы не случай, который произошёл совсем недавно.