Любовь Барсук - Ведьмина тетрадь

Времена стали неспокойными, правители сменяли друг друга с необычайной скоростью, стало непонятно, что кому принадлежит, поэтому разбойничьих банд развелось как крыс. И вот, напали и на нашу деревню разбойники. Все, кто мог сражаться, защищали дома как могли. Я лично при помощи топора уложил троих, но мы всё равно проиграли. Всех жителей согнали перед часовней, и бандиты собрались тут же, насладиться зрелищем массового убийства прежде, чем отправиться грабить наши дома и развлекаться с женщинами.

Всех мужчин выстроили в ряд, и я уже попрощался с жизнью, как вдруг услышал крик в небе. Я поднял голову и увидел его. Огромный фиолетовый дракон. Это был Парс, у меня не было сомнений. Он парил прямо над нами, изредка лениво взмахивая крыльями. Все зачаровано смотрели на него, задрав головы.

Пролетая над толпой разбойников он выпустил по ним струю пламени.

Что было дальше трудно описать. Ругань бандитов, крики толпы. Дракон, атакующий разбойников с воздуха, и люди, решившие не упускать второй шанс защитить себя и свою деревню.

В итоге мы победили, а Парс улетел. Не знаю, решил он вмешаться, потому что увидел меня, или же это был приступ несвойственного драконам человеколюбия. Тем не менее, я был рад, что снова увидел его. И, кто знает, может, мы встретимся с ним когда-нибудь ещё раз.

Максим неподвижно сидел на кухне, глядя в распахнутое окно. Курил любимые сигареты своего друга, которого похоронил сегодня. Окурки уже не помещались в пепельницу и сыпались из неё на стол, как из рога изобилия. Пил водку прямо из горла. Боль утраты словно пульсировала в его теле вместе с кровью. Старинные часы били полночь. Их звон напоминал о времени и о том, что для Никиты оно прекратило свой неумолимый бег. Больше всего на свете он хотел, чтобы сейчас Никита постучал в открытую входную дверь и произнёс слова, которые доводили буквально до бешенства в ещё совсем недавнем прошлом: «Тук-тук-тук, можно?». Сейчас он был готов отдать жизнь только за то, чтобы хотя бы ещё один раз услышать эти слова. Его сердце сжалось, и новая волна боли обрушилась на его тело. Схватив нож он сильно и резко полосонул себя по руке в надежде, что физическая боль хотя бы ненадолго затмит боль утраты. Это не помогло. Он подскочил к окну и что было сил прокричал:

– Как ты мог уйти?! Ты забыл?!

«Пусть мы с тобою не родня, но клятва крови навсегда связала нас. Отныне братья мы с тобою. И эту красную луну берём в свидетели и сёстры». Это была их детская клятва. Одиннадцать лет назад они порезали себе пятки и поклялись, что будут всегда братьями и всегда вместе идти одной дорогой, буквально «по пятам». Красную луну в ту ночь они приняли как знак.

Ветер резко поменялся и унёс туман воспоминаний вместе с последней листвой. Полная луна была алого цвета, как тогда. Она скорбно светила сквозь тонкие ветви верхушек уже совершенно голых деревьев. Ему казалось, что их названная сестра разделяет его скорбь. Его кровь текла по подоконнику и под окном быстро образовывалась лужа. Он услышал знакомый свист. Моментально он рухнул животом на подоконник и посмотрел вниз. Перед подъездом стоял Никита и докуривал. Он стоял в небольшой луже крови. К горлу подкатил комок, Максим хотел закричать. Однако вместо крика наружу вырвались два литра водки, которые он выпил за этот вечер.

– Тук-тук-тук, можно? – донеслось из подъезда. Это был его голос, голос Никиты. Он хотел бежать. Рывок, и он рухнул на пол. Ноги по непонятным причинам отказали. Максим на локтях пополз в прихожую. За порогом действительно стоял Никита. Он громко рассмеялся. Его хохот зловещим эхом прокатился по подъезду.

– Ну, так я войду, чи нет? – его фирменная полуулыбка заставила Максима плакать. – Вот так ты встречаешь брата? Сначала чуть не заблевал всего, а теперь в дом не зовёшь, – почему-то по спине прошёл холод. Максим снова попытался встать и снова безуспешно.

– Конечно, конечно, Ник. Заходи, брат. Почему ты вообще спрашиваешь? Это же наш общий дом, – перешагнув порог Никита заулыбался и, расправив плечи, с довольной улыбкой сказал:

– Уже да, – с этими словами он подошёл, взял Максима подмышку, словно игрушку, и понёс на кухню. Раньше Никита даже мешок сахара поднимал с трудом. Усадив на диван старого друга, Никита огляделся и саркастично посмотрел на пепельницу:

– Так ты же всегда говорил, что я курю бабские сигареты? А сам? Подсел, стало быть?

– Ник, так ты живой! – Никита усмехнулся, многозначительно покачал головой и сказал:

– Ну, почти…

Максим, не обращая внимания на его слова, продолжал тарахтеть без умолку:

– Ты себе не представляешь, что я пережил. Мне звонили из морга. Я не верил, даже когда увидел тебя, ну, то бишь того, его, другого. Вы с ним одно лицо, даже шрам на пятке, – на этом моменте Максим на секунду замолчал, Никита продолжал улыбаться. Постепенно, мгновение за мгновением, до него начало доходить.

– А что значит «почти»?

– Почти значит почти. Мне тоже нелегко. Было невыносимо слушать, как ты колотился в крышку гроба и кричал: «Вернись». Я вернулся.

В этот момент у соседки по лестничной клетке запел ручной петух. Максим отвлёкся и посмотрел в сторону. Через секунду он повернулся к другу со словами:

– Помнишь, мы всегда хотели убить этого петуха? – но Никита словно растворился в воздухе. Перед глазами всё поплыло.

Когда Максим очнулся, над горизонтом показалась алая полоса. Это был закат. Парень решил пойти в спальню и полежать ещё чуть-чуть. Ужасно болели бока. Он подошёл к зеркалу и поднял майку. Вокруг пояса был огромный синяк. Войдя в спальню, он подошёл к окну и открыл его. Ледяной ветер ударил в лицо дыханием зимы. Небо было пасмурное, серое тучи скрыли луну. Это был дурной знак. Давным-давно они решили, что пока видно луну, с ними ничего плохого не произойдёт. С малых лет и до сих пор они повторяли как заклинание: «Нас защитит луна». Он был растерян. «Может это был всего лишь сон?» – мелькнуло в его голове. Но Никита был слишком реален, как и синяки, которые остались после «переноса» на кухню. Старинные часы пробили полночь. Сейчас он чувствовал присутствие. Никита был одним из тех людей, рядом с которыми чувствуешь силу, подавляющую силу. Сейчас чувство было тоже сильное, но пугающее, парализующее. С каждым мгновением он чувствовал присутствие более явно. За его спиной по комнате гулял странный сквозняк. Иногда ему казалось, что его касаются чьи-то тонкие пальцы. Иногда он чувствовал дыхание. Слышал шёпот. Нечто подавляющее и зловещее находилось за его спиной. Он не хотел даже думать о том, что все двери и окна были закрыты и сквозняк невозможен. По позвоночнику бежал ледяной пот. Каждую секунду он жалел, что закрыл окно. Выброситься из него и размазаться по асфальту лучше, чем стоять в оцепенении, бояться вдохнуть и дрожать. Сейчас боль утраты затмевал страх, животный страх за свою жизнь. Неожиданно всё прекратилось, над горизонтом показалась алая полоса. Наконец-то он расслабился и глубоко вдохнул. На мгновение вроде бы что-то защекотало его левую ногу. Он без чувств рухнул на пол.