Джек Вэнс - Лицо. Князья тьмы. Том IV

«Да, именно поэтому мы сюда пришли», – подтвердил Герсен.

«Садитесь здесь», – женщина провела их к стоявшему поодаль свободному столу. Как только они сели, она угрожающе наклонилась над столом, опираясь на него ладонями: «Что вам нравится?»

«О кухне даршей мы знаем только понаслышке, – признался Герсен. – Вы готовите сегодня какие-нибудь особенно аппетитные блюда?»

«Особенно аппетитные блюда мы готовим для себя. Здесь подают чичало. 7 7 Чичало: не слишком приличное выражение. В данном контексте его следует считать метафорической ссылкой на еду, которую готовят для мужчин и подают мужчинам. Чем богаты, тем и рады».

«Вы рекламируете, однако, лучшие образцы даршской кулинарии – чатовсы, пурриан, ахагар?»

«Посмотрите вокруг. Мужики жрут».

«Верно».

«С чего вы взяли, что вам полагается что-то другое?»

«Хорошо, принесите нам по порции того, что у вас есть, мы попробуем».

«Как хотите», – грузная официантка пожала плечами и удалилась.

Рэкроуз мрачно молчал, в то время как Герсен внимательно разглядывал обеденный зал. «Искомой персоны среди присутствующих я не замечаю», – сказал он наконец.

Рэкроуз скептически поглядывал то на один стол, то на другой: «Вы в самом деле ожидали его тут встретить?»

«Не сказал бы. Но совпадения случаются. Если он решил, по той или иной причине, навестить Рат-Эйлеанн, его можно было бы встретить именно здесь».

Максель Рэкроуз с сомнением покосился на Герсена: «Вы не говорите мне все, что знаете».

«Это вас удивляет?»

«Ни в коей мере. Но я хотел бы, чтобы мне хотя бы намекнули на то, во что я ввязываюсь».

«Сегодня вечером вам следует опасаться только чатовсов и, может быть, пурриана. Но дальнейшее изучение интересующего нас вопроса может быть связано с опасностями. Ленс Ларк – опасный человек».

Рэкроуз тревожно огляделся по сторонам: «Я предпочел бы его не раздражать. Судя по всему, у него злобный и мстительный характер. Помните Эразмуса Хойптера? Что бы ни означало слово „Панак“, у меня нет ни малейшего желания узнать это на своей шкуре».

Официантка прибыла с подносом в руках: «Вот пиво – мужики без него жрать не могут. Кроме того, новички у нас обычно развлекают публику. Там стоит проектор, видите? Опустите монету, и труппа исполнит забавный номер».

Герсен повернулся к Рэкроузу: «Вы у нас специалист по части развлечений. Выберите что-нибудь».

«С удовольствием!» – без всякого удовольствия отозвался Рэкроуз. Он направился к проектору, просмотрел список предлагаемых номеров, потянул на себя рычажок и опустил монету в накопитель. Громкий визгливый голос объявил: «Выступает Джавель Наткин и его озорные пострелы!» Под неритмичный перестук металлических болванок и звякающих подвесок на противоположной проектору беленой стене появилось изображение высокого тощего субъекта в белом подгузнике с черным гульфиком; за ним на сцену высыпали шесть маленьких мальчиков в длинных красных чулках – другой одежды на них не было.

Наткин пропел несколько сварливых куплетов, посвященных недостаткам его подопечных, после чего принялся плясать беспорядочную джигу, высоко подбрасывая длинные ноги и прищелкивая бичом то в одну, то в другую сторону, в то время как мальчики прыгали, крутились и уворачивались с исключительным проворством. Вульгарно выразив недовольство их трюками, Наткин принялся стегать пухлые ягодицы юных акробатов. Стимулированные таким образом, те стали кружиться в воздухе, исполняя лихорадочные сальто-мортале. Наткин встал посреди сцены, на фоне фейерверка кувыркающихся маленьких тел в красных чулках, торжествующе развел руки в стороны и поклонился. Экран погас. Посетители ресторана, с серьезным вниманием наблюдавшие за представлением, поворчали, побормотали и вернулись к еде.

Корпулентная женщина в длинном черном платье вышла из кухни с большим подносом, уставленным блюдами и мисками. Со звоном грохнув поднос на стол, она пояснила: «Вот ваша жратва. Чатовсы, пурриан, ахагар. Набивайте животы. Все, что останется, вернется в общий котел».

«Спасибо! – отозвался Герсен. – Кстати, подскажите, будьте любезны: кто такой Тинтль?»

Официантка презрительно хрюкнула: «Тинтль – имя на вывеске, больше ничего. Мы тут все делаем, мы складываем монету к монете. Тинтль не вмешивается».

«Если это возможно, я хотел бы перекинуться с ним парой слов».

«Что с него возьмешь, с этого занудного болвана? Но если уж вам так приспичило, он сидит на заднем дворе и дует в кулак или чешет спину палкой».

Женщина удалилась. Герсен и Рэкроуз осторожно приступили к еде. Уже через несколько секунд Рэкроуз сказал: «Не знаю, что хуже. Чатовсы явно протухли, но ахагар – хоть святых выноси! Пурриан просто гнусен. А в пиве эта достопочтенная особа, судя по всему, мыла свою собаку… Как? Вы способны это есть?»

«Вам тоже следовало бы есть. Мы хотим, чтобы у нас были основания придти сюда снова. Вот – попробуйте эти достопримечательные приправы!»

Рэкроуз приподнял ладонь: «Я уже напробовался, благодарю вас! Боюсь, что моего текущего оклада недостаточно, чтобы продолжать этот эксперимент».

«Как хотите! – Герсен проглотил еще несколько чатовсов, зачерпнул пурриана, отправил в рот кусок ахагара и задумчиво отложил ложку. – На сегодня мы видели достаточно». Он подозвал официантку: «Мадам, будьте добры, принесите счет».

Женщина оценила объем оставшейся на блюдах пищи: «Вы здорово проголодались, сразу заметно. С каждого из вас причитаются два – нет, лучше три СЕРСа».

Рэкроуз возмущенно воскликнул: «Три СЕРСа за несколько ложек? Столько не берут даже в Соборе!»

«В Соборе подают безвкусную блевотину. Плати – или я сяду тебе на голову».

«Не волнуйтесь! – посоветовал Герсен. – Таким образом вы не заслужите привязанность клиентуры. Хотел бы заметить, кстати, что мы ожидаем прибытия одного из представителей клана Бугольдов».

«Вот еще! – оскалила зубы официантка. – А мне-то что? Изгой-Бугольд ограбил склад „Котцаша“, и теперь мне приходится жить в этом городе мокрых сквозняков и сгущенных соплей».

«Насколько мне известно, у Котцаша тоже рыльце в пушку», – со знанием дела заметил Герсен.

«Чепуха! Что б ты понимал! Выродок Бугольдов сговорился со своим приятелем, скорпионом-отморозком из клана Паншо. Это они должны были разориться, а не бедняга Тинтль! А теперь платите и убирайтесь! Все эти разговоры про „Котцаш“ – одно огорчение».

Герсен обреченно выложил на стол шесть СЕРСов. Торжествующе ухмыльнувшись в сторону Макселя Рэкроуза, женщина сгребла монеты: «Двух СЕРСов чаевых будет достаточно».

Герсен добавил две монеты, и мадам Тинтль, наконец, оставила их в покое.

Рэкроуз негодующе фыркнул: «Вы слишком уступчивы. Жадность этой стервы уступает только мерзости ее стряпни».