Константин Марков - Мигом одним

Автобус был обветшалый, обшарпанный, резина лысая с торчащим из нее кордом, часть внешней обшивки кузова просто отсутствовала, являя взору ржавые, забитые грязью внутренности. Двери были открыты и я, не останавливаясь, сразу шагнул на хлипкую ступеньку.

– Захады дарагой. Садыс. Возить город буду.

За баранкой автобуса сидел странный тип азиатской наружности.

– Деньга давай, быстро едим.

– А если не буду?

– Ехать будем, когда все места займут.

Я порылся по карманам, денег не было. Посмотрел на чемодан. Он явно был забит, но чем, вот вопрос. Приняв решение изучить его содержимое на предмет наличности, я положил его на сидение, с намерением открыть.

– Открывать не надо. – Остановил мои изыскания водитель.

– Чего собственно? – Удивился я.

– Там все что нажил. Часто плохо.

– Но у меня нет денег.

– Потом давать будешь?

– Буду.

– Ладно, ехай. Скучно.

Он завел двигатель и закрыл двери.

– Карон-ага. Так найдешь меня.

– Хорошо.

Двигатель заворчал, забулькал, автобус, перед тем как тронуться задрожал как припадочный. С ужасным скрипом всего кузова он начал разворачиваться в сторону дороги.

– Ранше все платили, теперь мало. – Водитель явно долго молчал и его прорвало. – Все с деньга давали. Теперь мало. Все думают так возить надо.

– Ага, прости, но я не понимаю, где мы и куда едем?

Толи кочка была на дороге, толи мои слова удивили возницу на столько, что он подпрыгнул на кресле всколыхнув жирными телесами.

– Умер ты. Вот везу тебе. Карон-ага зовут меня.

– Может просто Харон?

– Кому как.

Я ошеломленно уставился на собеседника. Карон-ага усиленно крутил баранкой объезжая неровности дороги. От усердия он закусил губу и с огромным трудом выруливал между ям и куч мусора, наваленных прямо на дороге. Забавить скорость он явно не желал. Я с трудом удерживал себя в подранном кресле, пытаясь не вылететь в салон этаким биллиардным шаром.

– Все завут, как знают. – Продолжил Карон-ага, когда дорога стала лучше.

– Получается, я умер, а ты меня везешь в ад?

– Что умер то да, а вот город не Ад, а Сорогост. Там тебе жить, сам решать.

Я задумался. Странно все было вокруг. На секунду мои мысли заклинило, мир вокруг стал оплывать как пластилиновый. Дорога вытянулась в туннель. Она закручивалась как нарезы в стволе винтовки. Я обернулся и увидел стадион. Он стал крошечным, дорога изогнутая спиралью перевернула его верх ногами.

Удар по голове привел мир в соответствие. Рядом, на полу, лежал старый, постресканый кирзовый сапог.

– Ты мне дорогу не ламай. Оно тебе надо?

Ошеломление и ступор прошли. Пришло раздражение.

– Карон, или ты мне просто все объяснишь или фига с два денег получишь.

– Что, обижаться не надо. Карон-ага хорошо возить. В город приедеш дом найды, квартыра найды. Где пусто там ключ в двери.

– А где мы вообще?

– Сам не знаю. Тебе придут.

– Кто придет?

– Сам не знаю. Когда прыдут сам знаешь.

Карон явно обиделся на меня, представив себе перспективу безоплатного рейса. Мне тоже разговаривать с ним расхотелось. Я просто уставился в окно. Город приближался.

******

Автобус остановился в центре квартала застроенного типовыми многоэтажками.

– Прыехали.

– Сколько тебе денег надо за проезд?

– Как тебе совесть скажет. – Буркнул Карон-ага.

Я пожал плечами и вышел из автобуса. Скрежетнула закрывающаяся дверь. Древняя колымага, оглашая окрестности ужасным металлическим скрипом, стала разворачиваться, собираясь в обратный путь. Что ж, пора и квартиру себе поискать.

Пройдясь мимо пары домов, я свернул в ближайший подъезд. Дома были непримечательными, однотипными. Подъезд пах мочой, котами, разным слежавшимся мусором. Поднявшись на пару этажей вверх, я обнаружил вполне чистый коридор. В пятой от лестницы двери торчал ключ.

Квартира была стандартной однушкой. Из маленькой прихожей просматривалась кухня, обставленная в доисторические времена социалистического строительства. Справа была арка, ведущая в комнату. Санузел был совмещенным.

Что ж, а зачем мне больше и зачем мне это? Забросив чемодан в кладовку, я прошел на кухню увидел холодильник, открыл. Он порадовал скромным набором продуктов. Очень странное место. Отломив кусок сыра, я пошел в комнату. Стенка знала лучшие времена, причем задолго до моего рождения. В ящике возле небольшой тахты я нашел постельное белье и решил вздремнуть. Не скажу, что устал. Просто не хотелось ничего, ни думать, ни действовать.

*****

Проснулся от запаха табака. Кто-то сильно накурил в комнате. Продрав глаза, я осмотрелся. В кресле у окна кто-то сидел. На фоне яркого пятна балконного проема, да спросонья я видел только черную фигуру. Встав, я прошлепал в ванную, умылся холодной водой. Вернулся в комнату.

– Присаживайтесь Максим. – Сказал неизвестный, указывая на соседнее кресло. – Ваша выдержка выше всяких похвал.

Я подошел к нему, сел в предложенное кресло. Мужчина был лет сорока, на вид. Худощав, одет в шикарный и строгий похоронный костюм. Вся одежда была на нем черного цвета, только разных оттенков и глянца. Лицо было запеченным, как у старика приморского города. Сквозь смоляные курчавые волосы торчали аккуратные блестящие рожки, заточенные пирамидкой.

– Что другие святую воду сразу ищут?

– Ох, разное бывает. Ты даже не представляешь себе на сколько.

– Можно? – Я кивнул на портсигар.

– Да на здоровье.

Я достал тонкую, длинную и черную сигару, закурил, посмаковал аромат.

– Зачет.

– Лажу не держим.

Я еще сделал пару затяжек. Подумал и открыл балконную дверь, сразу стало свежее.

Посланник ночи поерзал в кресле. Мое поведение видно не укладывалось в привычные ему рамки. Мне было все равно, пусть сам говорит раз пришел. Я встал, прошелся по комнате и подошел к стенке. Стал изучать ее содержимое. В одном из шкафчиков я нашел бутылку водки. Меня это порадовало, я сходил на кухню нашел там пару стопок. Заглянул в холодильник. В нем нашелся полиэтиленовый мешочек квашеной капусты. Быстро соорудив немного закуски, я вынес все добро в комнату. Откупорил бутылку и налил нам по стопке.

– Угощайся, а то смотрю, совсем тебя переклинило. Прости, но водка теплая.

– Да, хоть кипяток.

Чёрт лихо глотнул водку и сделал хорошую затяжку. Я тоже выпил, от теплой водки передернуло. Закусил холодной капусткой, отпустило. Откинувшись в кресле, спросил.

– Так и будешь молчать.

– Так хорошо сидим, чё воздух сотрясать?

– Ну, ты вроде как посланник ко мне. Наверно должен душу мою купить.

– С хламом к старьёвщикам.

Я обиделся. Конечно, вспоминая свою жизнь, не могу сказать, что так уж праведно ее провел, но не до такой же степени, чтоб даже черту душа не нужна была.