Константин Марков - Мигом одним

*****

Прибыв на юг города, я поразился грохоту и суете на высокой каменной стене. Бегом забежав по ближайшей лестнице я увидел за ней не шуточное сражение. Несколько тысяч мужиков страшно рубилось с разной нечистью, ползущей из черного леса. Среди рубак были и спартанцы из древней Греции, и витязи Руси, и какие-то мужики, напоминающие фантастических воинов из разных голливудских фильмов.

Мое внимание привлекла группа, возглавляемая странным воином похожим на Хи-мэна. Он размахивал светящимся мечем, рубя нечисть, но его группа оторвалась от общего строя и ее брали в кольцо. Они не могли двигаться ни вперед, ни назад.

Особых вопросов я себе не задавал, типа, на чьей я стороне. Достав разрывные боеприпасы, я зарядил винтовку и стал планомерно освобождать группу, попавшую в окружение. Заметив, что враги стали редеть, по одному выпадая из строя, Хи-мэн удвоил свои усилия, и группа смогла отойти, чтоб соединится с общим строем. Когда все отошли за копейщиков Хи-мэн безошибочно нашел меня на стене взглядом, помахал мне рукой. Я тоже ему махнул и продолжил отстрел.

Толи нечитсь устала, толи ее повыбили, но через час бой сам собой стих. Наступило затишье. Я присел у стены поставив рядом винтовку. От ее ствола шел ощутимый жар, пахло горячим металлом, сгоревшим порохом. Мимо меня прошел гном с огромным двухлезвийным топором, остановился, посмотрел на меня внимательно, протянул мне бурдюк из кожи. Я взял его, хлебнул. Кислое вино приятно промыло рот. Гном уселся на камень, что лежал на краю стены, достал трубку. Я встал и подошел к нему. Присел напротив, на такой же камень.

– Спасибо. – Вернул я ему бурдюк. Порылся по карманам и достал сигару. – Угощайся. – Протягивая ее гному.

Гном, не торопясь, понюхал сигару, отрезал кончик ножом, закурил.

– Я тут первый раз. Что это было?

– Так, война.

– А подробности?

– Оно тебе надо? И вообще ты чего здесь делаешь?

– Корней порекомендовал ехать на юг и найти себе место. Мне кажется, я нашел. Ну и умер я в реальном мире.

Гном осмотрел меня, сделал затяжку, так что истлело чуть не пол сигары, и изрек:

– Место то ты нашел, только рано тебе. Вот умрешь по настоящему, милости просим. – Он больно ткнул меня двумя пальцами в лоб, и я полетел вниз со стены. «Вот он гад», подумал я, падая вниз.

– Деда, а деда.

– Что тебе Чирка.

– А чего ты из города ушел? Там ведь много таких как ты и я? Мы тут одни.

– Вот подрастешь, расскажу.

– Я уже достаточно взрослая, мне уже пятнадцать.

– И что?

– Я в город хочу.

– Глупая. Город тебя проглотит и не подавиться.

– Тогда расскажи почему. Я ведь все равно уйду.

– Я хотел свободы.

– Ты ее обрел?

– Свобода это миф Чирка.

– Разве мы не свободны? Мы живем, никому ничего не должны и никто к нам не приходит из внешнего мира.

– В том-то и дело. Мы заперты в резервации. Нам дали право жить как в древние времена. Жить, добывая пропитание на земле.

– Разве это плохо?

– Я не сказал, что это плохо. Нас лишили возможности вольно выбирать путь.

– Деда, это глупость. Я на неделю ходила во все стороны.

Дед улыбнулся и погладил меня по голове.

– Чирка, я видел звезды, до которых сотни световых лет. Я видел колонии на астероидах, на планетах без воздуха, без плотной почвы. Города, парящие в облаках газовых гигантов. И ты не поверишь, я видел других людей. Не таких, как мы. Это все богатство миров нам не доступно. Мы, жители таких общин как наша, никогда не увидим ничего подобного.

– А зачем?

– Затем, что человек рожден свободным и никому ничего не должным, но он становится рабом системы. Мы не можем сами путешествовать меж звезд. Для этого нужны сложные корабли, которые не под силу построить одному человеку. Возможно, у нас и был когда-то шанс, но наши предки его не захотели и мы стали такими вот как я и ты – «людьми измененными».

– Разве есть существа способные жить в космосе?

– Есть Чирка, и это большой секрет. Не говори никому об этом.

– Почему?

– Это страшная тайна нашего правительства.

– Но ты ведь знаешь?

– Знаю, я был там и видел их. Правда, я бы не назвал их людьми.

– Они страшные?

– Нет, они просто другие. Это страшно. Слишком они другие.

– Ты мог стать как они?

– Мог.

– А я?

– Наверно и ты сможешь. Ты такая же, как и я – измененная.

– Тогда в чем свобода?

– Её нет. Свобода это миф. У тебя не так много выбора, ты можешь никуда не ходить, и прожить жизнь в поселке. Вариант два – пойти в город. Но в городе ты должна принять сторону, в которой ты будешь жить. Не примешь никакой – погибнешь.

– Разве нельзя просто жить?

– Можно, но есть правила социума. Они не зависят от твоего желания.

– Я выживу.

– Глупая ты девочка. Ты просто не понимаешь, насколько мир жесток. У нас, здесь, просто сказочно добрый мир.

– Поэтому ты и пришел к нам?

– И поэтому тоже. Устал быть винтиком огромной машины именуемой государством.

– И не советуешь мне туда соваться.

– Да. Наша жизнь не плоха. По крайней мере, в нашей общине.

– Только скучна. Ты отпустишь меня?

– А я смогу удержать?

– Нет.

– Тогда о чем мы говорим. Только потом, когда будешь плакать в подушку от горя, не ругай меня.

– За что, деда?

– За то, что не отговорил.

Очнулся я, лежа на полу запутавшись в простынях. Рядом лежали осколки от капельницы, сорванной с крепления моим падением, по полу растекался раствор. Я попытался встать, но руки не держали, тряслись, а ноги вообще слабо шевелились спутанные простыней. Рядом прошаркали тапочки. Сильные руки подхватили меня, поставив в вертикальное положение, в глазах поплыли цветные круги. С легким звоном стекла открылась дверь в палату, вошла медсестра.

– Это что такое.

– Не шуми хозяйка, упал Максимка с койки. Вот поставил его.

Медсестра подошла ко мне ближе, осмотрела, пощупала лоб на предмет температуры.

– Ладно, оттащите его в душ и вымойте хорошо, неделю, как лежит, а я пока сменю ему постель и лекарства.

Корень, свистнул Витька и они вдвоем потащили меня в душ.

Там, стоя под струями воды, я с удивлением разглядывал свои руки. На среднем пальце правой руки я обнаружил маленькое пятнышко ожога от забытой сигареты. Странно. То, что я видел во сне, уже было или еще будет?

Вода привела меня в чувство, я смог сам помыться. Конечно, может, что и не домыл, но все лучше, чем парни будут зад мне мылить. Корень и Витек сидели на подоконнике, куря в открытую форточку. Вытершись, я одел свежее белье. Прихромал к ним ближе, сел на лавку.

– Оклемался? – Спросил Витек.

– Лучше. Давно лежу?

– Дней семь без памяти лежал, бредил.