Егор Чернецов - Вайя

– Лёха возьмёт всё что надо. И червей, и тесто.

– Надеяться следует только на себя! Лучше ты возьми для себя и для друга! Мне пора. Одень рубашку с рукавом, а то заедят крокодилы крылатые.

Отец ушёл из дома. Ваня отправился одеваться. Одел носки, штаны. Долго смотрел на рубашку: «какие ещё крокодилы?!». Всё же схватил и одел футболку. Обнаружил швы на плечах. Снял, вывернул и снова одел. Теперь на его груди красовалась слегка уже затасканная, но когда-то яркая машина. «На улице такая жара! А комаров я не боюсь!» – подумал он. Прошёл через кухню, там схватил бутерброд со стола и корку хлеба, которую сунул в карман. На голову одел кепку цвета хаки «USA Army» и вышел во двор.

Было светло. Птицы пели свои приветствия новому дню. Солнце хотело уже поднялось над крышами, но сейчас его заслонило большое пушистое облако, и края этого облака светились белым светом, как спиралька в лампочке. Свет искрился в каплях росы на листьях яблонь. Но тело ёжилось от ещё не прогретого воздуха.

Ваня по сырой траве походил по саду и подобрал несколько яблок.

«Вот одновременно и еда, и питьё! Они же сочные».

Дальше он отправился по тропинке из бетонных плиток к сарайчику. По пути зашёл к собаке. Кабель овчарки – Мартин, звеня мощной цепью, вышел навстречу. Ваня откусил один раз от бутерброда, а остальное скормил четвероногому охраннику и погладил того по гриве. Наконец добрался до сарая, откуда из угла достал орешену почти в два раза выше себя, с натянутой вдоль древка леской, зацепленной крючком за гвоздик. На леске висел самодельный поплавок. Ручка удилища была украшена неаккуратными узорами, сделанными ножом и изолентой, и была затёртой. Всё свидетельствовало о том, что ею пользовались частенько, и она было большим, чем просто инструмент.

За сарайками, заглушая пение утренних птиц, громко застрекотал «пускач» трактора. Но через секунду с глухим «Птрррррыыыммм» он сменился на ровное гудение дизельного мотора.

Ивана всегда завораживало, как отец, ловко орудуя двумя руками, заводит трактор: шевелит рычажки, кувыркает бутылку с бензином, дёргает верёвку – заводилку. От этого дёргания качается весь огромный трактор. И как ровно гудит этот трактор: грязный, с пятнышками ржавчины повсюду. В котором уже нет светящих фар и пары стёкол кабины. Как крутится вентилятор, дёргаются пузырьки в разных полупрозрачных шланчиках.

Но сегодня Иван торопливо шагал к дому своего друга, неся в одной руке удилище, а в другой сетку с яблочными припасами. Около калитки Алексея уже стояла наготове его удочка, на лавке рядом стояло пустое ведёрко. Оставив свои вещи рядом, Ваня отправился искать товарища. Поднял резиновое кольцо, как бы запирающее калитку, над штакетником и проник в огород.

Друг обнаружился за сарайкой на навозной куче. Вилами всковыривал старый навоз на краю кучи, приседал, вылавливал расползающихся червей и транспортировал их в стеклянную банку.

– Думал, ты ещё спишь, и придётся идти одному, – улыбался «змеелов».

– Один бы ты только червей ловил, а не рыбу! – Ваня присел и стал помогать ловить вёртких красных создателей перегноя. Но стоило ему испачкать руки в ароматном грунте, как напарник объявил, что наживки хватит, и завернул крышку на банке.

Путь ребят лежал в противоположном от реки направлении. Они пересекли асфальтную, на которой поздоровались со знакомым дядей на ЗИЛе, проезжающим по ней. И пошли дальше по грунтовой накатанной дороге.

Дорога эта когда-то соединяла деревеньки по 5-10 домов. А сейчас деревни эти либо остались как дачи, либо отсутствовали по факту. И места брошенных деревень можно было узнать по деревьям. Они как-то отличались от дикорастущих. Были выше и раскидистей одновременно. Под и рядом с ними росли, в прошлом культурные, а сейчас одичавшие, яблони, рябины, терновник.

Дорога вилась через эти деревни и урочища, опускалась в овражки с ручьями, поднималась к вершинам – горизонтам полей. Набиравшее власть солнышко загоняло тени и туманы в глубины оврагов и чащи лесов, прогревало поля, на некоторых из которых уже начинали золотиться колоски. И ветерок играл в них, колыхая, будто волны. Среди стеблей яркими пятнышками сапфиров и бриллиантов светились цветки васильков, ромашек и других жёлтых, розовых цветков.

На влаге лужиц в колеях на дороге сидели большие группы белых бабочек. Мальчишки вбегали в эти стаи и со смехом прыгали от восторга, наблюдая, как бабочки кружатся белой метелью вокруг них.

Спустя час они добрались до большого здания заброшенной фермы. На крыше, из трещин, росли небольшие берёзки. У стен были заросли крапивы. Рядом виднелась пара ям, так же заросших растительностью. Ребятам рассказывали, что ямы эти от бомб. В Великую Отечественную Войну вражеские самолёты летели бомбить город – областной центр. Но горючего не хватало и, чтобы вернуться, пилоты сбрасывали свой разрушительный груз в этих местах.

Ребята пришли на берег большого пруда, чуть ниже по склону поля, на границе с лесочком. Расположились на вытоптанном бережку под двумя берёзками. «Активировали» свои удочки, насадили по вёрткому червяку, поплевали каждый на своего и забросили.

Сперва стояли и держали удочки в руках, подбирали спуск поплавка. Потом опустили тонкие концы удилищ на ветки ближайших кустов. На поверхности воды два самодельных поплавка балансировали среди кувшинок, другой водной растительности, плавающих насекомых и редких волн. Один был из кусочка плотного пенопласта, другой – из гусиного пера.

Плеснувшись, от берега отплыла лягушка и замерла у кочки. От пруда веяло прохладой и тиной. Когда дул ветерок, кожа мальчишек покрывалась мурашками. Над водой роились тучки насекомых. Десятки комаров отделялись от своих роений и приземлялись на лица и руки рыболовов с известной целью. Почёсывая в очередной раз укус выше локтя, Ваня со смесью досады и зависти посмотрел на рукава Лёшкиной рубашки.

– У тебя что-то есть! – насторожил Лёша.

И правда, плавучий раскрашенный кусочек пенопласта делал небольшие непроизвольные движения.

Ваня взялся за удилище. Рывок поплавка в сторону. Подсечка. И, разметая брызги по спокойной воде, на конце лески болтался маленький карасик. Иван поднял удочку вертикально, и рыбка прилетела ему в руку. Была она размером с указательный палец. Но всё же это был улов! Первый за этот день! Ванин улов!

– Отпусти такого, посоветовал Лёха, – пока у него губа не заживёт, он попадаться не будет и вырастет большим!

– А кошке бы и такой понравился! – Ване было жалко отпускать добычу.

– Мы сейчас нормальных наловим, – убеждённо заявил Алексей.

– Я тебя поймаю следующим летом, – сказал Иван рыбёшке и отпустил карасика в стороне от места ловли.