Сергей Кирпо - На меньшее не согласен

– А что это за запах такой!? – поморщился Седин.

Кузнецов тоже немного раньше почувствовал неприятный запах, словно где-то рядом находилась гора протухшей рыбы, но на всякий случай промолчал.

Быков и Коваленко переглянулись и улыбнулись.

– Привыкай! А ты Саша тем более, – сказал директор, – такой запах издает туковый цех, который перерабатывает отходы рыбы в рыбную муку. Представляете каково его сотрудникам? А при попутном ветре и загрузке цеха на полную запах чувствует весь поселок. Так ведь, Юрий Михайлович?

– Да. Для нас это самый родной запах. Работает завод, значит, остров живет и будет жить. Были времена, когда завод не работал какое-то время. Мы думали уже все. Приплыли! Но жизнь, как вы чувствуете носом, налаживается!

Все расхохотались.

Навстречу от заводоуправления навстречу им несся джип, который от остальных автомобилей отличался чистотой и еще не успел запылится. Стало ясно, что это транспорт с завода. Коваленко помахал ему рукой и водитель джипа, всмотревшись в пассажиров развернулся и припарковался вслед за Крауном у заводоуправления. Из джипа выскочил водитель с взволнованным лицом и вслед за ним степенно вылез высокий стройный и осанистый мужчина лет сорока пяти. Александр угадал в нем действующего директора производства Игоря Николаевича Зуброва, о котором отзывались как об уважаемом и профессиональном управленце. С ним Саше предстояло наладить тесные отношения и попытаться работать в тандеме.

Быков набросился на обоих и принялся в своей любимой манере песочить их за опоздание, утверждая, что такими темпами они никуда не продвинутся. Водитель начал оправдываться, говоря что-то про слишком ранний приход "Цветаевой", а Зубров, выслушав все с невозмутимым видом, попросил прощения и обещал, что такое больше не повторится.

Пронзив обоих своим жестким взглядом, Быков представил им Александра:

– Это мой заместитель Александр Михайлович Кузнецов, он будет курировать работу всего завода и представлять здесь мои интересы и интересы всей компании. Вы, Игорь Николаевич, во всем помогайте ему.

– Конечно, Андрей Михайлович, – ответил Зубров и протянул руку Александру.

Он крепко пожал ее. Ему показалось, что с этим серьезным деловым человеком он сработается. И он не ошибся.

Дальше этот день и следующий месяц он помнил смутно. Почти каждый день новые лица: серьезные, испуганные, заискивающие, ухмыляющиеся, приветливые. С каждым ему предстояло работать, испытать их в деле и испытать себя. Каждый день он впитывал в себя новые знания, новые знакомства, новые планы и технологии. В те вечера, когда Быков не устраивал встречи с местными военными или аппаратчиками, он ужинал, падал на свою кровать с прогибающейся сеткой и отключался до утра. Через две недели после приезда, Быков, пообещав вернуться и пожелав успехов, уехал на материк. Когда Александр услышал эту фразу "на материк" он осознал свое новое интересное положение и немного проник в особенность местного менталитета. С отъездом Быкова у него возникло ощущение оторванности от цивилизации, как будто директор был единственной связующей нитью между ним и большой землей. Но назвался груздем… и он отчаянно включился в активную работу, и в суматохе решения каждодневных проблем ощущение заброшенности пропадало и даже создавалось впечатление, что у него великая миссия. Да и на самом деле сделать предстояло немало: набрать и обучить штат, отремонтировать и восстановить цеха, отремонтировать оборудование, запустить на максимальную мощность электростанцию, которая питала не только завод, но и весь поселок. Кроме этого планов у Быкова было громадье и, исполнив их, Кузнецов должен был вывести завод на новый международный уровень. Да и просто к предстоящей осенней путине предстояло сделать много всего, ведь из трех заводов с советских времен уцелел только один, да и тот функционировал лишь процентов на двадцать от своей проектной мощности.

С утра до позднего вечера Александр пропадал на производстве, осунулся, перестал за собой следить, питался всухомятку. Столовую им еще предстояло отстроить. Издалека его можно было узнать по синей куртке, которую он носил в любую погоду и в любое время года. Спасибо Зуброву – он общался в тактичной манере и постепенно вводил в курс всех дел, раскрывал нюансы, подбрасывал информацию, рисовал психологические портреты подчиненных. Без него было бы очень тяжело. Сам Зубров был одинок, дочка у него училась в Москве, жена умерла от рака несколько лет назад и потерянная любовь отражалась легкой грустью у него в глазах. Из-за своего одиночества он целыми днями пропадал на работе, что очень нравилось Быкову, любившему трудоголизм подчиненных, да и Кузнецову помогало контролировать ситуацию на заводе, которая иногда требовала экстренного вмешательства.

Примерно раз в неделю Александр звонил в Москву Светлане, если удавалось дозвониться. Связь осуществлялась через спутниковую станцию на соседнем острове, и довольно часто канал был перегружен. Светка и дочка очень скучали, как и он по ним. Александр просил их потерпеть до зимы – конца путины, когда у него будет отпуск, и он приедет. Света вздыхала и соглашалась.

Японский десант

– Михалыч, прием! – голос из радиостанции вернул к настоящему моменту.

– Да, Михалыч?

– У нас гости.

Вадим и Александр, услышав это, схватили бинокли и нацелили их на противоположный берег бухты и выше на гарнизонный городок.

– Кто?! Японцы или наши? Ничего нового не видим и не слышим.

– Да ни те и не другие. Бригада местных сочувствующих.

– Кому сочувствующих? – с усмешкой спросил Александр.

– А ты как думаешь?

– Голос у тебя очень веселыми нотками отдает. Вероятно нам.

– Угадал. Наш пример вдохновляет народ на подвиги. Что с ними делать будем?

– Ну, Михалыч, ты же опытный офицер. Придумай им задание. Только, чтобы не путались под ногами и, не дай бог, под пули попали.

– Ладно, разберемся. Тебе нужен кто в помощь?

– Люблю тебя, Михалыч, за твою заботу о ближних, но, думаю, мы с Вадимом пока сами справимся.

– Лады. Конец связи.

Александр повернулся к ухмыляющемуся Вадиму.

– Слыхал? Проснулись, блин.

– Как бы помех нам не создали. К чему нам этот балласт?

– Любую ситуацию, Вадим, любую можно обратить в свою пользу и для своих целей.

– Это ты как директор с опытом говоришь?

Саша улыбнулся.

– Точно! Как директор достаточно большого завода, – ответил он и грустно добавил, – скорее всего, уже потерянного навсегда.

Вадим удивленно посмотрел на Кузнецова, обычно не открывавшего никому своей грусти.

Александр прошел к краю поляны, откуда, как на ладони, было видно всю бухту и часть долины перед ней. Печально осмотрел свой, ставший родным, завод.