Артур Берг - Кровь Альбарруды. Милитари детектив

Зачем? Зачем я здесь? Стою в нелепой позе, обнимая истерзанный полутруп, в грязи и сырости от дождя, слёз и плевков, непохожий на самого себя. Зачем? Если я останусь в живых, то через неделю задохнусь от смеха, вспоминая нынешнее положение. Вояка, коммандос, матёрый разведчик, чёрт меня побери! Да просто дурак, еще верящий в чудеса мальчишка-дурак!

Кажется, я запел. И совсем не унылую песню. Что-то животно-рычащее, языческое, такое древнее, бессловесное, не переводимое ни с майя, ни со староиспанского. Пой, чтобы ни боль, ни страх перед смертью не задавили в тебе того главного мужского начала, когда придёт тот Миг, когда надо переступить через себя.

Я не услышал, как прогремел первый выстрел, и не почувствовал, как перебитый конец верёвки с силой хлестнул по моему окровавленному плечу. Я падал в бездну…

Воздушная яма не прошла даром. Вздрогнув, я очнулся и откинулся на спинку кресла.

– Уф. Да что такое?

Однако «Эмбраер» бразильских авиалиний продолжал мерно гудеть, выравнивая скачущее сердце. Неужели задремал? Боже, как давно это было! Вспомнится же такая ерунда! Нервы совсем разболтались…

Я чуть повернулся к сидящему у окна пассажиру – заметил ли он мои подскакивания? Нет, старик спал, открыв рот. Сеньора, сидящая слева от прохода, плотно закрыла глаза платком и чуть подрагивала пальцами в такт своим наушникам, разрешая мне немного поразмять затёкшие мышцы.

Моё будущее в сравнении с недавним прошлым выглядело всё-таки гораздо заманчивее. И на данный момент реальность была простой и ясной как лазурное небо над Карибами – впереди рисовались полторы (нет, уже чуть меньше) недели настоящих зимних каникул и целая жизнь. Студент строительного Колледжа Дэн Фабундос летел на родину!

– Глядите, ниндзя на тренировке.

Мерзкое хихиканье окончательно разбудило меня. Скосив взгляд, я понял, что те четверо, шушукающиеся в последних рядах за моей спиной и поглядывающие в мою сторону, посмеивались именно надо мной.

Да чихал я на них, впрочем, как и они на меня. Мальчишки из благополучных семей, быт которых почти не затронули кровавые события на юго-западе страны, считали нас грубиянами, солдафонами. Для нас же они были слюнтяями и маменькиными сынками, из которых никто в одиночку никогда бы не рискнул тявкнуть, завидев любого из нашей братии. Мелкие душонки.

Вот они, улыбающиеся довольные лица, ожидающие скорой встречи с родственниками. Затылки, украшенные рождественскими рожками, светятся предвкушением счастья. Как тогда сели вчетвером на рейс до Рио, так и домой, в свою чёртову Канкуйю возвращаются плотной нагловатой кучкой. И пухлый Панчо, которому я разбил нос в общежитском туалете, и эти двое, пинавшие в сквере у собора Сан-Себастьян Люка, нашего мальчишку-сапёра, и худощавый Эрнесто, самый адекватный из всей великолепной четвёрки.

Став постарше, поопытнее, мы, конечно, сломаем забор, разъединяющий наши кланы, кто-то из них будет моим хорошим приятелем, а у Тимми, может быть, появится дружок из мажорных-рафинадных ближе меня.

А пока нас разделяла совсем недавно закончившаяся война.

От затеи Полковника – отправить своих молодых бойцов учиться в престижный Колледж, и непременно в Рио – на десять миль несло самодурством. Идея была изначально провальной. Только просидев день за библиотечным столом и честно пытаясь уловить смысл первой прочитанной страницы, я понял, в чём дело. Он больше не хотел отдавать нас, пятнадцатилетних, смерти. Бирлантинские гарнизоны капитулировали без нас.

– Но почему именно мы и почему именно сейчас?

Мы вовсе не были суперпатриотами, мы просто считали неправильным отодвигать нас от десерта. Победу мы заслуженно считали своей.

Кипевшее в наших сердцах чувство вселенской несправедливости постепенно угасло. Грант на обучение никто из нас не считал наградой. А тогда, в самом конце лета, одиннадцать обкуренных мальчишек-погодков – стрелков, радистов, снайперов, разведчиков Солёного батальона – патрули ловили по всему Каррату, ещё не успевшему отстроиться после боёв окружному центру, вытаскивали из кантин, снимали с дрожащих девочек на Фиалковой набережной, находили под тентами тыловых грузовиков. Меня выудили прямо из госпиталя и я не сопротивлялся. Где лучше валяться – на горячем пляже в Рио или на больничной койке? Конечно, на пляже…

– Что? Нас отправляют учиться? Чему? Да мы умеем всё!

А по правде говоря, о каком образовании Вы, господин Полковник, говорите, если юный боец Мото, парень ростом под семь футов, не знал, как правильно пишется слово «мама», карандаш ломался в его пальцах. Редкие посещения школы при гарнизоне не оставляли в наших головах ничего, кроме гитарных аккордов и неутомительных подсчётов картёжных выигрышей и проигрышей.

Полковник пригрозил расстрелом за невыполнение приказа, и мы в сопровождении офицеров отправились в Санта-Ви, где к нам присоединили группу гражданских ребят, и откуда новоявленные студенты вылетели на штурм архитектурных знаний.

О, Рио, Рио! Ты великолепен! Ты безумно чудесен! Никто из нас даже в самых буйных фантазиях не мог себе представить, что окажется здесь, среди многоэтажных отелей и кораблей, океанских пляжей, вечной музыки, праздничных огней и кариоко в белых одеждах. Мы и не думали, что есть другие города, кроме нашего потрёпанного полудеревенского Каррата и призрачного за семью горами Санта-Ви. Рио покорил нас, но…

За полтора месяца Мото переругался со всеми преподавателями, смевшими придираться к нему и не понимающими, что выговор такому студенту – тягчайшее преступление.

– Нет, амиго, поглядите-ка! Что делают? Что делают?

Не добившись правды, он, коротышка Люка, двоюродные братья-рэперы Фини и Бони раздобыли немного денег и, положив с горкой на учёбу, по морю отправились домой. Кто мог их остановить?

Вскоре ещё двое из нашей команды, Лу Безголовый и Матадор, оказались в местной колонии за уличный грабёж возле отеля Капакабана Палас.

У Альберто в одной из пригородных фавелл Сан-Паулу вдруг нашлись какие-то дальние родственники с полулегальным бизнесом, и он, старательно нацарапав прямо на стене нашей комнаты новый адрес, укатил к ним.

Была стопроцентная причина сбежать и у меня, однако едва я заикнулся о побеге, как Тимми и Фред Барселона быстро прочистили мне мозги.

Конечно же, итоги первого семестра оказались неутешительными, курировавший нас сотрудник консульства в ужасе хватался за голову. А чего он ожидал? Фанфар и сладких финиковых косточек? Зачёты сдала четвёрка мажоров и я, с огромными натяжками по французскому, основам черчения и математике. Тимми, заика Мигель, Фред и один занятный парень из гражданских по имени Виктор задержались на пересдачу. Что и говорить, в страстях карнавальных ночей и красочности южных праздников учёба сдвигалась на последнее место. А какой идиот придумал курсовые?..