Дмитрий Янковский - Логово тьмы. Цикл ВОИН

Чудовище еще несколько раз вздрогнуло и затихло, изрубленные губы обвисли, как драные тряпки. Пыль медленно садилась на гладкий панцирь, на траву, на дорогу и на вымокшую от крови рубаху. Звенящий гул в ушах неохотно отступал под натиском живых звуков мира.

– Ты там мой меч не посеял? – недовольно спросил Ратибор.

– Было бы из-за чего убиваться! – усмехнулся певец, бросив под ноги соратнику измазанный слизью клинок. – Ты его хоть раз в жизни точил? Я еле до сердца прорубился!

Стрелок с опаской взобрался на спину дохлого жряка и подал другу руку.

– Вылазь давай. А то устроился. Лишь бы не делать ни хрена. И забери свою бритву. Ей не столько врага порубишь, сколько сам покалечишься.

Они спрыгнули в дорожную пыль и засунули оружие в ножны. Ратибор стоял бледный, пошатываясь от потери крови.

– Руку рассадил… Зараза… – буркнул он. – Помоги затянуть.

Волк недолго думая оторвал рукав от Ратиборовой рубахи и накрепко затянул рану.

– От себя бы чего-нибудь оторвал. Или чужое добро цены не имеет? Ладно скалиться! Пойдем в деревню, может, перекусим чего.

Волк оперся руками о позеленевший от сырости сруб и глянул в темную глубину колодца. Принюхался.

– Добрая водица. Давай обмоемся, а то эта слизь едкая, как известка, я уже весь чешусь. Да и ты на упыря похож пересохшего. Пыльный, в кровище по колено.

Колодец стоял в глубине деревни, сделан был ладно, на совесть – канавка для стока воды, деревянное ведро с обручами, даже ворот железный. По всему видать, деревенька не из бедных.

Ратибор бросил в уходящую вниз темень привязанное ведро и стал ждать, когда вода наполнит его до краев. Вокруг не было ни единой живой души, перепуганные жители попрятались по избам, как тараканы от яркого света, только иногда осторожно поскрипывали ставни, пряча опасливые, полные страха взгляды.

Когда веревка натянулась, стрелок налег на хорошо смазанный ворот, кривясь от боли в порезанной руке.

– Давай помогу, – предложил Волк.

– Ладно тебе… Сейчас я тебе полью, хоть обмоешься. Подставляй шею! И не снимай одежку, заодно выстираешь. Она же кожаная, что ей станет?

Ратибор подхватил ведро и с видимым удовольствием окатил соратника с головы до пят.

– Ух-х-х-х! – вытаращив глаза, выдохнул певец. – До чего же студеная! Полегче лей! Бр-р-р-р!

Чуть-чуть привыкнув, он принялся обтираться, а Ратибор без устали тягал и тягал полные ведра.

– Разошелся! – смеялся Волк. – Тебе только дай волю меня постудить! Застудишь до смерти. Ну, хватит, хватит, а то рана опять разойдется.

– Какой ты стал заботливый! – хохотал стрелок. – В бане бы еще упрашивал полить, не шибко глядел бы на рану.

– А давай я тебе полью? – весело предложил певец.

– Не! Благодарствую. Я уж как-нибудь сам. Ты же знаешь, холод и голод – два моих злейших врага.

– А я?

– А ты только когда с похмелья.

Ратибор, хохоча, принялся умываться, то и дело брызгая с ладони на Волка, вокруг них быстро выросла маленькая веселая радуга.

Деревня выглядела невероятно пустой. Словно чьи-то заботливые руки срубили сотню новеньких изб в окружении леса, покрыли душистой сухой соломой, разукрасили ставни затейливой резьбой, но никто так и не захотел вселиться в эти уютные домики. Напрасно шумели между избами тенистые березки, роняя в пыль желтеющие листья, напрасно солнце золотило лохматые соломенные крыши. Ни один звук не напоминал о живших здесь людях, ни одна собака не тявкнула, даже ни разу не вскрикнул за плетнем потревоженный петух. Словно никогда тут и не было никого. Разве что неясное шевеление за ставнями нарушало эту картину да постоянное ощущение множества настороженных взглядов.

Наконец наплескавшись вдоволь, витязи присели на край колодезного сруба.

– Смотри вниз не грохнись, – разглаживая длинные волосы, улыбнулся Волк. – А то будет потеха тебя оттуда вытягивать. Лягухи засмеют!

– Что-то жрать охота… – мечтательно потянулся Ратибор.

– Так ведь недавно полный мешок харчей приговорил! – удивился певец.

– А бегали сколько? Теперь три дня отъедаться! Сыскать бы только чем… А то деревенские так перетрусили, что не только еды, а их самих дождемся лишь к завтрему. Забились в дома, как перепуганные суслики в норы. Не видно, не слышно. Даже собаки притихли…

– Ничего странного. – Волк со вздохом стянул уцелевший сапог и отшвырнул его подальше от колодца. – Они после крика жряка в себя прийти не могут! А собакам, видать, ничуть не легче, чем людям.

Стрелок изредка поглядывал через плечо, все чаще замечая за углами домов и за приоткрытыми ставнями заинтересованные взгляды местных. Кое-кто даже осмелился слегка отворить двери, но таких было мало, еще не отошли от пережитого ужаса.

Самые храбрые из деревенских, прихватив вилы и колья, потихоньку выбредали на улицу. Двигались опасливо, то и дело подталкивая друг друга в спину. Детишки и бабы уже смелее глядели из окон, во взглядах виднелся не столько страх, сколько настороженное любопытство. Вскоре улочка, убегающая к середине деревни, на всю ширину заполнилась народом.

– Собираются, – почесал макушку Ратибор. – А вооружились-то как! Слушай, может, мы еще одного жряка не разглядели?

– Не. Это они просто для храбрости. С оружием завсегда веселее.

– А, понятно… – Стрелок встал и поднял руки, показывая, что оружия в них нет. – Да идите смелее! Мы не кусаемся.

Народ чуть подался вперед, некоторые, видимо главные деревенские храбрецы, подошли даже шагов на пять.

– А где ЭТО? – недоверчиво спросил крепенький рыжебородый мужичок, поудобнее перехватив двузубые вилы.

– Там, за околицей, – небрежно отмахнулся Волк. – Вы только собак к нему не пускайте, а то подохнут, дурного мяса нажравшись.

Толпа быстро густела, уже не только мужики, но и самые любопытные бабы выходили на свет, прихватив голопятых детишек.

– Так вы его… – удивился рыжебородый.

– Ага, – кивнул Ратибор. – Издох, сердешный.

Такие вот дела…

Он поморщился и, опершись на сруб, вытянул колючку, нагло впившуюся в голую пятку. Почему-то именно это мигом заставило мозги деревенских работать иначе, настороженность и недоверие на лицах сменились радостью и неуклюжей благодарностью.

– Так ведь это выходит что… – почесал рыжую шевелюру мужичок. – Выходит, герои это. Как есть! Спасли, значица, нас от неминучей погибели.

Он обернулсяк толпе и гаркнул ужегораздо тверже:

– Чего стали? Дуйте столы рядить! Будем им честь и хвалу воздавать. Тут без пива и меду никак обойтись не можно!

– И без жратвы… – еле слышно буркнул Ратибор, но внезапно наступившая тишина разнесла его слова на всю улицу.

Толпа замерла.

Волк чуть в колодец от смеха не грохнулся, а мужик пару раз лупнул глазами и как ни в чем не бывало добавил: