Сергей Ашманов - Путешествие на Южный полюс

– Решил проведать старых друзей, уж не захворали ли они? Ведь я мог бы сразу их вылечить, – усмехнулся я, и сел в кресло подле Гачева.

– Мы тоже соскучились, дружище, – сказал Самерсон – известный в нашем городе английский барон, вложивший не малые средства в строительства многих архитектурных сооружений Петербурга. Он очень любил этот город и всегда восхищался им. Он был моим другом, и раньше мы часто беседовали за игрой в вист.

– Мы как раз обсуждали одного иностранца, прибывшего недавно в Петербург с известной целью – покорить сердца наших дам! – воскликнул вдруг Раевский – представитель буржуазии, предприниматель и меценат, который сидел рядом с Гачевым и, покуривая сигару, смотрел на меня и улыбался, как бы ожидая ответа на его изъявление.

– Я Вас умоляю, каких еще дам?! Тут ясное дело, что он приехал для того, чтобы свергнуть сами знаете кого! – последнее предложение Кочетков произнес шепотом, – Все эти иностранцы враги Российской Империи, не в обиду будет сказано, – обронил он, устремив взгляд на смиренного Самерсона, который покуривал трубку и со спокойным лицом молча смотрел на происходящее. – Да будет Вам известно, что этот сударь ищет время и место для свершения своих злодеяний! – почти встал он со своего места и хотел было продолжить, но тут его прервал Гачев:

– И что же Вам, господин Кочетков, известно? Я уверяю Вас, что не стоит беспокоиться об этом человеке.

– А я Вам скажу, товарищ Гачев, что мне известно! – перебил грубым тоном Кочетков, – А то, что этот иноземец собирает людей для своего гнусного плана. Мне довелось узнать это от одного честного господина, который на днях видел его в порту и в нескольких клубах неподалеку отсюда, где он осведомлялся о людях смелых и решительных. Как Вам такое?

– Возможно он искал людей для иных целей, нежели чем те, что Вы сейчас нам предлагаете? – предположил Самерсон.

– Лично я сомневаюсь в честности ваших информаторов, – вскользь заметил Раевский.

– Так о ком идет речь, прошу прощения, господа? – ввязался я в их разговор. Мне было интересно о ком конкретно идет речь.

– Разве вы не слышали о Ларсе Нансене? О нем говорит весь Петербург, – удивился Раевский.

– Ларс Нансен! – воскликнул вдруг я.

– Вы знакомы с ним? – поинтересовался у меня Гачев. Все вокруг сидели и смотрели на меня, словно ждали открытия тайны происхождения рода человеческого.

– К сожалению, пока я не был удостоен чести познакомиться с этим человеком, однако я немного слышал о нем от своего дяди, – сказал я немного нехотя. Все знали старого профессора Самсона Туле, что человек он особого рода, что с ним сложно иметь какие-либо дела, и никто не знал, чем он занимается на данный момент. Помнили его только по слухам и из моих речей. Я же был не многословен, и говорил о дяде только то, что считал нужным, и, разумеется, только хорошее, ведь я и знал о нем только хорошее и ни в чем не мог упрекнуть старого гения.

Прошло пол минуты молчания. Все переглянулись, и Самерсон спросил меня:

– Мы все хорошего мнения о господине Туле, ты знаешь. Но скажи нам, какие дела он имеет с такой подозрительной личностью, как этот Ларс Нансен и как все это связано с тем, о чем нам рассказал Кочетков?

– Я только знаю, что он доктор зоологии, знает много языков, а также обучен морскому делу. – Мне не хотелось рассказывать им о наших планах с дядей, ведь это могло повлиять на общественное мнение, до которого мне конечно не было дела, но я старался защитить честь дяди. Могли подумать, что он обезумел и решил спустить все свои средства на такую неразумную и, скорее всего, гибельную экспедицию. Да и к тому же я не знал в действительности, кто такой Ларс Нансен.

Меня уже хотели засыпать вопросами, как вдруг в залу вошел мужчина тридцати пяти лет. Лицо его было белое, овальной формы, глаза ярко голубого цвета, напоминавшие арктические льды, но взгляд его был живой, дерзкий и мудрый. Надбровные дуги были немного приспущены так, что казалось он смотрит исподлобья. Это немного устрашало его взгляд. Волосы были коротко стриженые, светлые. Над верхней губой красовались пышные усы. Сам он был высокого роста, крепкого телосложения, на руках, поверх железных сухожилий, выступали вены, и по первому взгляду можно было сказать точно, что человек этот трудолюбивый, смелый, уверенный в себе, имеющий огромную силу и ясный ум. В глазах его читалось «я готов ко всему, что предложит мне судьба».

– Добрый вечер! – сказал он с небольшим акцентом, – Разрешите представиться, Ларс Нансен, зоолог.

Все задумчиво смотрели на Ларса Нансена, кроме Кочеткова, который глядел на него удивленно и хотел сказать что-то оскорбительное, но видимо решил с этим повременить. Молчание длилось недолго, его нарушил майор Гачев:

– Вечер добрый, сударь! Прошу Вас, составьте нам компанию, мы как раз собирались начать игру в вист. Я майор Гачев, это господа Кочетков, Курбатов, Самерсон и Раевский.

Гачев всех представил, как того требует этикет. Все кивнули головой, таким образом приветствуя незнакомца. Ларс Нансен поклонился в ответ. Затем Гачев взял карты в руки и начал их тщательно тасовать.

– Почту за честь, – кратко и вежливо согласился Ларс Нансен. Он сел рядом со мной, по правую руку, а по левую сидел Кочетков. Он злобно поглядывал на соперника и жестом дал понять, что не очень то ему и хотелось играть с незнакомцем. Колоду разбили на четверых. Самерсон и Раевский сидели в стороне и наблюдали за происходящим, они не участвовали в игре. Первая партия прошла в напряженном молчание, по крайней мере для меня.

– Откуда вы родом, господин Нансен? – вдруг спросил Гачев. Все переглянулись, словно ждали пока кто-то наконец задаст вопрос иностранцу.

– Из Норвегии, неподалеку от Христиансанна.

– Как вы попали в Петербург? – с особым интересом спросил Гачев.

– Мой друг попросил помочь ему в одном деле. Он живет в Петербурге. Я всегда хотел побывать в России, и вот я здесь. Я пришел сюда по совету князя Лужанского. Он осведомил меня о том, что в неком Английском клубе я смогу найти не менее отважных и смелых людей, чем сам Багратион, и что те люди будут любезны и отнесутся ко мне и моим предложением с пониманием. – Речь его была четкой и звонкой, как у военного, хотя и слышался небольшой скандинавский акцент.

– И что же это за дело?! – спросил Кочетков с особым подозрением. Улыбка его была лишь игрой, и он тут же стер ее со своего лица.

– Экспедиция. – отрезал Ларс Нансен. – Мы собираемся отправиться к Южному полюсу, перейти этот континент, отыскав его самую южную точку.