Дмитрий Янковский - 28 лет спустя. Цикл ГРАНЬ

Первый раунд был выигран. Погонщик свистнул, отзывая собак, потому что обстановка стремительно менялась и требовала другой оборонительной тактики. Из провала, как разварившаяся каша из котла, ордой полезли мутанты-хрипуны. Их было много. Хотя слово «много» почти никак не передает ощущения от живой, клацающей зубами, хрипящей волны, которая за десяток секунд вырвалась из провала и, подобно жидкости, заполнила улицу по всей ширине.

К счастью, хрипуны, хотя и превосходили людей в проворстве, но все же значительно уступали в скорости прыгунам, а потому давали канониру время и на выстрелы, и на перезарядку.

– Орудие огонь! – выкрикнул Макс.

Воздух дрогнул так, что досталось не только барабанным перепонкам, но и внутренностям, словно по ним долбанула морская волна. Десять килограммов шрапнели, разогнанной более чем до четырехсот метров в секунду, с душераздирающим воем умчались вдоль улицы сквозь клубы белого дыма. Пушка откатилась назад, сжимая приспособленные для этих целей автомобильные амортизаторы, затем снова встала на место. Но и сам буер рванулся вперед на колесах, словно его пнул великан.

Практика старинных морских сражений показывала, что такие заряды без труда пробивали деревянные корабли не только поперек, но и вдоль, а уж о плоти и говорить нечего. Шрапнель, вырубленная из разнообразного, негодного для других целей, металла получала от пороха столь сокрушительную кинетическую энергию, что она прошибала все тела, которые попадалось у нее на пути. В результате первый же заряд проделал в наступающей орде коридор до самой заправки, раскидав оторванные конечности и фрагменты тел во все стороны. Канонир тут же, не мешкая, открыл казенник орудия, выжидая несколько секунд, когда погаснут все без исключения частицы недогоревшего пороха.

– Перезарядка! – отдал команду Макс, из-за нехватки времени рискуя преждевременным воспламенением порохового заряда. – Погонщик, вперед! Канонир, огонь!

Второй выстрел мощно спрессовал воздух, не только выплюнув дым и сполох искристого пламени, но и подняв тучу песка. Под действием отдачи буер откатился еще на несколько метров в направлении перекрестка, но тут, под крики погонщика, потянули собаки, и парусная тележка устремилась к перекрестку, оставив за собой плотную дымовую завесу. Стрелки, закинув ружья на плечо, тоже взялись толкать.

Их помощь была весомой, а значит, можно было освободить от упряжки еще пять собак, значительно усилив группу четвероногих штурмовиков. Макс не задумываясь отдал команду погонщику. Много раз именно собаки решали исход боя, поэтому лучше уж самим потолкать буер, чем дать мутантам себя догнать.

Когда ветер очистил улицу от дыма, стало ясно, что хотя два орудийных выстрела и произвели в рядах противника заметное опустошение, но все же остановить мутантов это не могло. Остановить их могло только одно – еда. Свежую плоть они предпочитали гнилой падали, а друг друга жрали вообще без задора, только когда совсем уже нечего. Но все же количество тоже имело значение. Макс по опыту знал, что если набить не десятки, а под сотню мутантов, они перестанут гнаться за труднодоступной добычей в виде людей и собак, после чего примутся собирать и пожирать разорванных в клочья сородичей. Проще говоря, до чего проще дотянуться, и чего больше. Никакой стимул, кроме непосредственного пищевого, не оказывал на поведение тварей заметного действия. Так что вся тактика противодействия мутантам основывалась не на попытке их полного уничтожения, а на замедлении орды таким способом. Перебить всех мутантов, даже локально, в пределах одного провала, или возле одного отдельно взятого водоема, не удавалось, на памяти Макса, еще никому.

С параллельной улицы послышались хлопки ружейных выстрелов. Это было плохо. Это означало, что по пятам за группой Бориса тоже ринулись хрипуны, а может и прыгуны. А раз так, Борис, достигнув жилых домов, не сможет рвануть сквозь квартиру первого этажа напрямик. Точнее, он мог бы, но тогда мутанты, никем не сдерживаемые, быстро достигнуть перекрестка по параллельной улице и зажмут в тиски и людей, и собак, и буер. Этого допускать нельзя ни при каких обстоятельствах, и Борис, как опытный командир, скорее примет бой, в попытке замедлить тварей, чем поддастся панике. Вот только собак у них мало, артиллерии совсем нет, а это верная гибель в условиях прямого противостояния. Собаки в панцирях выживут и разбегутся, как обычно бывало, но Макса сейчас заботили не они.

По месту, откуда слышались выстрелы, было ясно, что пока бойцы Бориса не были связаны боем, они успели продвинуться на запад значительно глубже, чем Макс со своей группой, отягощенные буером и вынужденные сдерживать рвущихся из провала мутантов. Борис был ближе к перекрестку, чем Макс ожидал, но это ничего не даст, если там тоже завяжется бой. Точнее, это вообще все перечеркнет. Если Борису не оказать поддержку, то ему быстро придет конец.

Но какую поддержку? Без паруса буер не может двигаться быстрее тянущих его собак и толкающих его людей, а значит, он перемещался заведомо медленнее бегущих со всех ног бойцов. Но на улице от паруса никакого проку – здания экранируют ходовой ветер с моря, превращая его в искаженный турбулентностями сквозняк. Это означало, что ни при каких обстоятельствах Макс не сможет перегнать буер через перекресток на соседнюю улицу и поддержать Бориса огнем так быстро, как это нужно. А медленнее нет смысла – будет поздно. К тому же волна хрипунов, не смотря на два очень результативных пушечных выстрела, продолжала катиться по улице со скоростью, превышающей скорость тележки на собачей тяге.

– Орудие, огонь! – скомандовал Макс, судорожно пытаясь найти решение.

По улице шарахнуло пламенем догорающего пороха, шрапнелью и дымом, а отдача придала буеру дополнительную скорость. В какой-то момент можно было различить, как широкий сноп шрапнели сшиб с ног и разорвал в клочья не меньше двух десятков мутантов, и лишь потом улицу заволокло белыми клубами.

– Ружья, огонь!

Стрелки дали залп сквозь облако дыма, но имевшийся боевой опыт позволял им довольно точно палить, не видя цели.

– Гранатами, огонь!

Со стороны могло показаться, что Макс запаниковал, а потому просто лупит по противнику всем доступным вооружением. Но это было не так. Макс прекрасно понимал, что и зачем делает, и преследовал две цели. Первая – набить как можно больше мутантов, чтобы их сородичи, видя груды мяса, получили более весомый пищевой стимул прекратить погоню, чем продолжать ее. Вторая – на некоторое время блокировать мутантов акустическим ударом от разрыва шумовых гранат, оторваться от них как можно дальше, чтобы еще более мотивировать их пожирать трупы своих же, а не гнаться за людьми.