Макс Фетт - Орион: Око земли

– О случившемся тут никто не должен узнать, – нарушив тишину, сказал Мортимер, прижимая к груди сумку. На короткое время выжившие задумались. В какой-то момент можно было даже услышать, как громко колотится сердце Януса.

– Что?! – рявкнул Руф. – Ты что моргал часто? Не видел, что ли нихера? Этих… С!.. Тварей! Там из могут быть легионы! А если они выберутся? А если…

– Руф, – прервал его Мортимер. – Пойми, они на другом континенте. Сейчас у Империи есть проблема посерьезнее. Шаткий союза с востоком, помнишь? А если император направит малую часть войск сюда, это даст Княжеству возможность напасть. А Князь вряд ли согласится помогать. Гарантирую, он не станет рисковать людьми, чтобы уничтожить армию карликов под землей.

– Карликов?! – Руф подшагнул к алхимику, чтобы ударить, но рана заставила приклониться. – Да ты сам своими глазами видел, сколько их там и что они могут.

– Я ничего не видел, – ответил Мортимер. На мгновение остался только треск тросов.

– Я тоже, – неожиданно для всех согласился капитан, больше не добавив ни слова.

– И я, – согласилась Ида и обреченно посмотрела на вылупившегося на нее Руфа.

– И я тоже, – со странным акцентом согласился Ганс.

Все уставились на стражника, как на больного крикуна в стае. Они давали выбор: либо прямо сейчас лечись, либо придется тебя оставить на ужин и отправиться дальше без тебя.

– Мрази болотные, – выругался Руф. – Пошли вы все на хер с вашими мнениями и востоком. Я сам… – он хотел договорить, но вовремя себя сдержал, склонившись к пульсирующей ране.

Все снова замолчали.

– Прости, головастик, – сказала Ида. Не успел Руф посмотреть на нее, по его затылку ударили рукоятью меча.

По возвращению в Солтис Руфа по предложению Франка в совете решили отстранить от службы из-за помешательства рассудка. Их подтвердили Мортимер и Парнс. Смерти списали на несчастные случаи, связанными с падением в яму, и неосторожной охотой на гидр. На том же совете с учетом личного согласия императора все дальнейшие экспедиции к яме решено было признать нецелесообразными и запретить. Попытки Руфа рассказать правду, что там на самом деле произошло, постепенно переросли в байки от хромого старикашки из таверны Сладкий Джо.

– Сам свои дела решай. Я невни… нени… невменя… – он махнул и устало лег на стойку. – Ты понял.

– Извиняться за прошлое я не собираюсь, – с хрипотцой ответил Парнс. – Скажу, зачем пришел, а потом решай сам.

Руф несколько раз отмахнулся, то ли разрешая ему говорить, то ли пытаясь подозвать Джоанну.

– Я начал следить за Франком месяц назад. Он забирал привезенных на лечение людей.

– И че?

– Хер на плечо. Он не алхимик и не лекарь никакой. Он забирал их незаконно для экспериментов. Люди после них домой только как удобрения возвращались. Напрямую спрашивать я не могу – заподозрят. Я заплати крысе с развалин, но уже неделю не получал никаких сведений.

– Ты бы лучше в задницу себе эти деньги засунул. Толку тоже ноль, но хотя бы удовольствие, – Руф залился смехом. Локоть, на который он опирался, соскользнул со стойки и старик врезался лбом в стол. – Уй… Я тебе зачем? У тебя вся стража города есть, бери кого угодно и веселись.

– Срать я на тебя хотел, – ответил Парнс, туша окурок в стоящую рядом пепельницу. – Но людей, кому я мог бы доверять, осталось немного.

– И я один из них? – с ироничной усмешкой спросил Руф.

– Нет, – сказал Парнс. – Ида. Но бабка не хочет браться за дело без тебя и Ганса.

– Хм… Я думал, она давно с Талией, сажает червей в человеческий пепел.

Парнс встал из-за стойки, взяв с нее наполненную стопку.

– Решать тебе. Помочь Солтису или пропить здесь все, вплоть до протеза, – сказал Парнс и залпом осушил стопку. На сухом лице прорезался оскал. – Что за дрянь?

– Из дряни здесь только твоя рожа, – ответила Джоанна, протирая кружку на другом конце стойки.

Они недовольно помычали друг на друга, пока Парнс не сдался и не направился к выходу.

– Приду сюда завтра утром. Откажешься, Иде скажу, что ты замерз насмерть. Так что выбор у тебя есть, – добавил бывший капитан и вышел, захлопнув за собой решетку.

После него в таверну влетел ветер, насвистывая только ему знакомую мелодию и укрепив вонь от смеси слизневого масла и выкуренной самокрутки.

Паровоз мчал, отбивая неповторимый ритм по железным путям. Станции одна за другой оставались позади, а вагоны заполнялись пассажирами. Впрочем, для транспорта, что мог вместить до двух сотен человек, дюжина занятых мест смотрелась, как оскорбление в копилку проектирующего его инженера.

Маркус подпер подбородок, уперся локтем на раму окна и созерцал за пролетающими землями Империи. Поля, переходящие в леса, переходящие в деревни, переходящие в горы и так далее. Те не менее виды гипнотизировали. Оторваться от их умиротворяющей красоты значило бы вернуться в мир проблем и неприятных решений.

Паровоз затормозил, пробудив Маркуса. Он протер подсохшие глаза, зевнул и посмотрел на перрон. Там стояли двое: Один c особой настойчивостью вспомнил текст песни, а второй виртуозно наигрывал на побитом аккордеоне звучную мелодию, посмеиваясь над солистом.

От заглавного вагона раздался пронзительный свист, оповещавший пассажиров о скором отправлении. Музыканты закончили играть, низко поклонились перед невидимой публикой и запрыгнули в отходящий паровоз. Зашли в вагон и села напротив Маркуса.

– Друг мой, завязывайте. Моим ушам уже больно, – сказала обладатель аккордеона выпрямился и закрепил инструмент на поясе.

– Ой, ценитель нашелся, – отвечал его друг, снимая цилиндр.

– Не поймите меня неправильно, но скрежет ржавых петель звучит лучше, чем ваш голос, – все с тем же добрым смешком сказал аккордеонист и вышел в пролет между сидениями вагона.

– Зато мое лицо не выглядит, как две сгнивших тыквы в мешке, – без тени злости ответил флейтист, встав рядом и безымянным пальцем погладив бровь.

– Будьте добры, достаньте свою дуделку, – рассмеялся аккордеонист.

Из дыры на рукаве разорванного плаща его коллега вынул одну часть инструмента, а вторую извлек из маленького кармашка на спине у правого плеча. Прокрутив их в ловких пальцах, он соединил их, получив флейту. Повисла секундная пауза.

– Прекрасные дамы и гордые господа! – на весь вагон объявил аккордеонист. – Девочки и мальчики всех возрастов и рас. Не только здесь, но только сейчас вашим прекрасным ушам выпадает возможность послушать чудесные песни в исполнении скромных бродячих музыкантов. Впрочем, хватит пустых слов, – он потянулся ко дну инструмента и дернул за рычажок. С боков медленно выдвинулись два металлических круга с пришитыми мешочками.