Макс Фетт - Орион: Око земли

– Прочь! – велел наездник. Не успев увернуться, нерасторопный старик свалился на землю. Никто из толпы не шелохнулся.

Больные в клетках стонали, прерываясь на глухие мольбы о помощи. Прогнившая кожа кусками отрывалась, принося ее владельцу ужасные муки, от которых многие сами лишали себя жизни. Гной тонкой струйкой стекал из раскрывшихся ран по изуродованным конечностям. Собираясь в мерзкие болезненные капли, он падал на металлические прутья, окрашивая их в бледно-зеленый.

Колонны проезжали несколько раз за день. Забирали как заразившихся, так и совершенно здоровых под предлогом предотвращения распространения болезни. Их сажали в разные клетки, поэтому создавалось впечатление, что взаперти везут преступников на казнь, а не мирных жителей.

По словам одного из фермеров, им обещали лекарство и скорое возвращение выличившихся родных. Он ждал жену два месяца и приехал в столицу, чтобы проведать ее. На его покрасневшем от выпитого лице красовалась улыбка, а в глазах горел маленький огонек, предшествующий скорой встречи с возлюбленной.

– Ладно, пойду я, пожалуй, – сказал фермер, вставая из-за стойки. – С вами, конечно, весело, но опаздывать не гоже.

– Передавай привет женщине, – прохрипел сидящий рядом Руф.

Мужик ему нравился. На фоне большинства карыстных угрюмых жителей он выглядел просто, но приятно и общался открыто, чем и зацепил старика.

– Обязательно, – закинув походную сумку за спину, ответил фермер. – Думаю, загляну ещё на обратном пути. Ну, а может даже мы заглянем, – он рассмеялся и, помахав на прощание, исчез в свете дверного проема.

С той встречи прошло уже несколько дней, но ни добродушного фермера, ни излеченной жены так и не появлялось на пороге таверны.

Замершая толпа постепенно оживала. У толстопузого богача ловкач срезал с пояса кошель, а две юных девицы снова захихикали при виде симпатичного юноши с замотанной шапрфом головой и в цветастой тунике. Народ вел себя, как ни в чем не бывало. И лишь одна с виду богатая леди, проходя мимо лежащего на земле Руфа, сказала держащему ее под руку мужчине:

– Ах, надо донести до совета, чтобы перестали возить здесь этих… – конец фразы поглотил нарастающий шум толпы.

Переведя дух, старик, выставил ногу вперед, положил обе руки на колено и медленно поднялся. Поддерживая правый бок, он направился дальше.

Крыса расположился на другом конце рынка и, стоит сказать, его лавка пользовалась определенной популярностью среди населения. Перед лавкой стояли двое мужчин, бурно дискутируя на тему важности запаха в прихожей, и девушка, зацепившаяся усталым взглядом за узорчатую свечу на прилавке.

– А что значат эти картинки? – указывая подрагивающим пальчиком, спросила она. Размеры мешков под ее глазами точно давали понять, что девушка не спала уже несколько дней, что мгновенно подметил вышедший из-за ширмы торговец с выпирающими передними зубами. Он оголил желтоватую улыбку и обратился к ней.

– У-у, прекрасная леди, это очень древние узоры Царства снов, – с интригующим завываением начал он. – Легенды гласят, что, сгорая, свеча успокаивает духов в доме, и сны при ней становятся ярче и могут предсказывать будущее.

Из всего сказанного только на слово «сны» девушка приоткрыла рот. Она настолько глубоко погрузилась в мечтания о ждущем ее блаженстве, что не заметила, как двое спорящих мужчин позади срезали ее сумку и скрылись в толпе.

– Беру! – решительно выдала она и потянулась за деньгами. В панике дергая за обрезанный ремешок, она еще долго соображала, а после ошарашенно посмотрела на торгаша. – У меня есть деньги! Я сейчас их принесу. Я скоро! – она развернулась и перед тем, как побежать, добавила, – не продавайте ее.

– Ни в коем случае, – заверил ее торгаш.

Руф приблизился к лавке и, взяв в руки свечку, покрутил ее перед носом.

– Она правда так работает? – спросил он. Слова торгаша заинтриговали и его. Такая вещь могла бы решить множество его проблем. В ответ свечник фыркнул.

– Ну конечно! А эти перчатки мне император связал, на свадьбу, – он раскрыл ладонь и показал рваную на указательном и среднем пальце перчатку. – Руф, не тупи. Я в той свечке вчера ногтем ковырялся, пока в сортире сидел.

«Стоило догадаться», – подумал Руф.

Этот крыс мог забалтыванием продать любой хлам кому угодно и где угодно. Он все хвастался, что втюхал алкашу бездонный кувшин за десяток динариев. На самом-то деле тот был пьян и не заметил, как зубастый, через проделанную в дне дырку просунул тростниковый шланг и лил через него вино из бочки.

– Похер мне, – старик уронил старую ладонь на прилавок. – Ты виски привез?

Зубастый насторожился, выпрямив спину.

– Тише, друг мой, – шепотом сказал он и натянул улыбку для проходивших мимо полицейских. Улыбка пропала вместе с тем, как они исчезли из виду. – Хочешь, чтобы меня прикрыли?

– Я хочу то, за что заплатил, – давил Руф, сжав пальцы в кулак. – Доставай.

Неохотно повинуясь, торговец скрылся за висевшей позади ширмы и аккуратно вынес корзину, полную цветов. Руф нахмурил поредевшие за годы брови.

– Под цветами три кувшина. И я буду премного благодарен, если ты донесешь их до дома в таком виде, – он поправил несколько бутонов.

– Зачем? – прохрипел Руф.

– Ты слыхал про Мортимера? Шишку из совета, – Руф вновь нахмурился. Это имя было слишком хорошо ему знакомо. – Из-за эпидемии он приказал запретить ввоз товара с юга. Мол, «зараза и та» и прочий бред. Но это ж спирт! Он наоборот – обеззараживает, – старик не отвечал, изучал тяжелым взглядом заостренные по краям усы торговца. – Просто послушай меня и донеси это в таком виде домой. Договорились?

С неохотой повинуясь, Руф кивнул. Он взял корзину и направился домой. После взгляда на торопящихся людей желание пройти коротком путем пропало. К тому же груз был слишком ценен и от сильного толчка выпасть. Оставался только путь через старинную башню с часами.

Сделанная целиком из древесины Ашны (деревьев, на чьих стволах поистине исполинских размеров саны располагают свои дома) башня возвышалась перед входом в спальные районы города еще со времен Понтия первого – императора, правившего в сотых годах второй эпохи. По одной из версий ее построили сами саны в качестве подарка императору за помощь в разрешении гражданской войны. Но нынешний вид давал понять обратное. Хотя внешне она и выглядела целой, внутри давно пришли в негодность. Механизм часов, который каждый день напоминал людям о потраченном времени, работал с перебоями, из-за чего их вечно приходилось настраивать заново.

За все недолгое время прогулки Руфа болты ослабли и протез перестал плотно прилегать к ноге. Старая рана снова дала о себе знать.