Оксана Бельчикова - Мемуары Создателя. Книга 1. Ошибки

Обняв ладонями ее лицо, Антар нежно посмотрел в глаза девушки и снова улыбнулся. Эта улыбка таила в себе столько тайн, вопросов и ответов. Улыбка за цену Вселенной!

*****

В назначенный жрецами срок, Херон вернулся в Храм узнать о судьбе дочери. Приветливый молодой жрец проводил старика к настоятелю, оставив в покоях главы ордена. Усевшись в удобное кресло у окна, Херон стал ждать. Время в ожидании тянется долго и лучший способ его скоротать – занять себя чем-то. Так и поступил гость Храма. Немного посидев и отдохнув с дороги, Херон стал с интересом осматривать помещение, в которое попал. Это была овальная комната на вершине пирамидального Храма. Две боковые стены были сплошными окнами из светло зеленого стекла. Третья – играла роль двери на оптических элементах. Четвертая стена была покрыта барельефами из истории Святыни. В середине комнаты располагался овальный стол, вокруг которого находились четыре скамьи в виде обрезанных дуг. У окон, специально для гостей, помещались кресла. А у стены с барельефом примостился столик в виде полумесяца, рожками вовнутрь. Старик заметил, что по мере увеличения интенсивности солнечного света, окна кабинета затемняются, и в помещении сохраняется приятное для зрения освещение. Пол комнаты покрывал светло зеленый мрамор, из которого был выстроен и весь Храм.

Пока Херон осматривал кабинет главы Храма, в дверях появился и он сам. Трудно было сказать, сколько ему лет. Голый череп, седая борода и совершенно гладкое лицо, голубые сияющие глаза и большие губы, прямой нос на овальном лице. На высоком, худощавом теле белая рубаха до пят с длинными, широкими рукавами. Сандалии из грубой кожи. А в завершении всего ансамбля – пояс на бедрах. Именно пояс был наиболее примечательным во всей его одежде: он был сделан из бледно зеленого хрусталя с золотыми вкраплениями. Глядя на него, создавалась иллюзия, что каждое звено было сделано отдельно, хотя весь пояс был цельным. Жрец подошел к Херону и приветствовал его поднятием правой руки, ладонью к гостю. Херон ответил тем же жестом. Жрец усадил гостя в кресло, вежливо осведомился о его здоровье, домашних делах, предложил освежающие напитки. Так, поболтав с полчаса, жрец, наконец перешел к делу, ради которого Херон и явился в Храм.

– Дорогой Херон! Большой честью для нашего Храма был Ваш визит к нам. Мы знаем о Вашем доблестном прошлом и благочестивой жизни. Вы один воспитали чудесную дочь. Дали ей прекрасное образование и наполнили сердце добродетелью.

В течении недели мои товарищи испытывали Адель, дабы узнать истинные намерения ее сущности. Великая и мудрая сущность обрела жизнь в теле твоей дочери! Имя этой жрицы на устах благочестивых. Много добра сделала она в своих жизнях, многое познала.

Но было и нечто, что встревожило умы моих братьев и сестер, что заставило принять их решение о вручении судьбы твоей дочери в руки Абсолюта.

Мы поместили ее в комнату Святыни на одну ночь. Когда наши братья пришли за ней на следующее утро, то их удивлению не было конца: комната оказалась пуста. Мы не редко вверяли Святыне судьбы людей для принятия справедливого решения, но всегда по утру либо находили их просветленными и счастливыми, либо их тела с освобожденной Черепом сущностью. Но не было еще в нашей истории случая исчезновения носителя.

Поэтому я сам хотел поговорить с Вами, достойный старец. Я не принес Вам ни радостной, ни печальной вести, ибо сам пребываю в раздумье о случившемся.

Единственное, что нам всем остается: возложить свои надежды на волю Абсолюта и ждать знака.

Жрец замолчал и вежливым поклоном головы дал знать, что аудиенция окончена.

Херону ни чего не оставалось, как попрощаться со жрецом и, «не солоно хлебавши», вернуться домой.

Всю дорогу он провел словно в забытьи, не понимая, что означают слова жреца, что, собственно, произошло с его дочерь.

– Где Адель? – Был единственно мучавший его вопрос, стучавший в висках.

Войдя в калитку, он увидел, что на ступенях террасы его поджидает гость. Эвелин жевал яблоко и, удобно устроившись на горячем дереве ступеней, подставив лицо полуденному весеннему солнышку, блаженно созерцал голубое небо и легкие облачка, парящих в вышине птиц и порхающих над светами бабочек. Заметив старика, он поднял в приветствии руку и радостно улыбнулся. Старик ответил на приветствие, но улыбка вышла у него кривая, глаза блестели, но… от слез. Он тяжело опустился на ступени рядом с юношей и, опустив седую голову на руки, заплакал. Выждав, когда пройдут первые приступы рыданий, Эвелин положил руку на плечо Херона, встряхнул его, и, когда тот поднял голову, сказал, глядя в его глаза

– Херон, ты всегда относился ко мне как к сыну и не в моих правилах лгать близким. Я вижу боль в твоем сердце, невольным виновником которой считаю себя.

Удивление услышанным заявлением высушило слезы Херона и он с огромным вниманием стал слушать Эвелина.

– Я знаю, что рассказали тебе в Храме. Адель пропала. Не так ли? – Продолжил Эвелин.

Старик лишь кивнул в знак подтверждения слов юноши.

– Так знай же, Херон. Она жива и, надеюсь, счастлива. Но, увы, ты никогда больше ее не увидишь. Она там, откуда не возвращаются. Там, где ее ждут величие, любовь, но куда смертному нет пути. Одно лишь могу тебе обещать – по мере возможности, я постараюсь приносить тебе вести о твоей дочери, но не более. А сейчас я должен идти. Прощай. – Эвелин поднялся со ступеней террасы и направился к выходу из сада.

Словно оглушенный, сидел Херон и пустым взором провожал гостя. В голове вертелись тысячи вопросов, но, возможно когда-нибудь, он и получит на них ответы.

*****

Адель пролежала в постели почти месяц. Жар, ломота в теле, сильное сердцебиение, слабость, головная боль и тошнота – симптомы неведомой болезни, которая не давала ей узнать о том, где она и что с ней произошло. За девушкой постоянно приглядывала служанка – милая, добрая, отзывчивая женщина. Но узнать что-либо от нее Адель не удавалось. Мари, так звали служанку, либо ничего не знала, либо что-то скрывала от больной по приказанию хозяина дома. За это время Адель удалось лишь узнать, что зовут его Антар, его собаку Арк, что сюда ее привезли без сознания, а нашел ее хозяин в лесу. Иногда к ней приходил врач: он сматривал ее, давал какие-то отвары и уходил, что-то бормоча себе под нос. Сам хозяин навещал больную редко, и это казалось Адель очень обидным. Ее тянуло к этому человеку и его столь холодное к ней отношение вызывало в девушке приступы истерии. Ей казалось, что она ему противна и потому он не общается с ней. Эти мысли так мучили бедняжку, что часть ее болезненного состояния была из-за них. Но к концу месяца, когда милая комнатка, отведенная ей Антаром, стала казаться девушке ужасно мрачной камерой в самой страшной тюрьме мира, врач объявил, что Адель уже может начинать вставать и совершать прогулки по саду, но непременно в чьем-нибудь сопровождении. Это известие до того обрадовало девушку, что она даже расцеловала милого доктора. Это ужасно смутило бедолагу.