Дмитрий Янковский - Степень взаимодействия

В любом случае, ничего подобного в африканской саванне Кроссман увидеть не ожидал. Вспомнились слова Ичина о Новой Африке.

«Что же произошло за годы, которые я не могу вспомнить?» – подумал Кроссман.

Он двинулся вперед, и вскоре первые люди повстречались на его пути. Но это лишь добавило таинственности, так как они, не смотря на светлый цвет кожи, в своем большинстве, ни одеждой ни манерами, не походили на современных европейцев. Больше всего они напоминали персонажей из черно-белых фильмов тридцатых годов. Мужчины в серых или черных костюмах, в лаковых туфлях и непременных белых гетрах, девушки в простеньких платьицах, и женщины в шляпках, серых пиджаках и в черных юбках.

Кроссман даже головой помотал, настолько сильным было ощущение, будто в его зрительном восприятии, как в телевизоре, повернули какую-то ручку, убирающую интенсивность цветности. Нет, цвета, конечно, никуда не исчезли. Голубело небо над головой, сочно, даже вызывающе, алели накрашенные губы девушек, а листья на деревьях были, как им и положено, зелеными. Но все это только усиливало впечатление навязчивой монохромности, как в черно-белом комиксе или на старой фотографии, где отдельные цвета нанесены художником избирательно.

Увидев чужака, все прохожие осторожно, чтобы не бросалось в глаза, отводили взгляд. И детей не было. Всем было от восемнадцати и старше. Причем, чернокожих среди них было явное меньшинство.

Кроссман обратился к двум белым женщинам, неспешно бредущим по тротуару.

– Здравствуйте, леди, – приветливо сказал он. – Я ученый, энтомолог. Отстал от своих коллег, и оказался в вашем городе. Мне нужна гостиница, я уверен, она у вас есть.

Одна из женщин приветливо улыбнулась и махнула рукой в сторону центра города, добавив на безупречном английском: «Вам туда». Ее улыбка, простая, словно детская, никак не соответствовала черно-белому архитектурному окружению. Кроссман поспешил придумать предлог, чтобы разговорить девушку, но она его опередила, сказав:

– А вы прямо из саванны?

– Да.

– Тогда, в первую очередь, вам надо к шерифу, а не в гостиницу.

– Особый режим? – догадался Кроссман, чуя недоброе.

– Особый что? Я не знаю, о чем вы, но у нас так принято.

– Хорошо, леди. А где полицейский участок?

Женщина показала в том же направлении, что и в первый раз, строго на запад. Кроссман усмехнулся и поблагодарил незнакомку.

– Вам больше ничего не надо? – понизив тон, спросила девушка, продолжая улыбаться.

Кроссман несколько опешил, не зная, чем вызван вопрос, и что на него можно ответить. И почему тон изменился?

– Он же только из саванны! – напомнила ей женщина постарше. – Идем!

Она взяла девушку за локоть, и потянула за собой.

– А закон? – взволнованным шепотом спросила девушка.

– Он о них не знает еще, – урезонила ее женщина. – И ни о чем не просил.

Кроссман сделал вид, что не расслышал этого короткого диалога, но в душе остался неприятный осадок. Сущность внутри тоже забеспокоилась, словно заворочался в берлоге огромный черный медведь. А она реагировала на опасность, это нельзя сбрасывать со счетов. Великое благо, что она сначала выполняла роль индикатора, и лишь потом показывала клыки. Учинить здесь то же, что он устроил в ресторанчике, решительно не хотелось.

Впрочем, было ясно, что именно вызывало тревогу. Упоминание о властях и особом режиме пребывания. Начнутся разговоры о документах, об установлении личности. Оказывается, даже в Африке от этого никуда не деться.

Сердце чуяло, что проблем с властями не избежать. Это не пугало. Точнее пугало не так, как раньше. Не инстинкт самосохранения напоминал о себе, а мутное воспоминание о том, как он перебил сотню вооруженных спецназовцев в забегаловке. Ладно, спецназовцы, им по контракту положено умирать. Но выпускать из себя кошмарное нечто посреди мирного города не хотелось до крайности. До истерики, если точнее. Но вот истерики допускать точно было нельзя.

Городок симпатичным трудно было назвать, но и некоторой эстетики он лишен не был. Эдакое ожившее ретро. Не само ожившее, разумеется, а кем-то и зачем-то с нуля созданное. Бросалось в глаза, что почти все люди, даже проходящие в одиночестве, улыбались. Улыбались мягко, естественно, но все же странновато на взгляд Кроссмана. Так улыбаются дети, взрослые теряют эту способность.

Вскоре Кроссман увидел первые автомашины. Причем, ни одной знакомой марки среди них не было, все были исключительно местного, африканского производства – простенькие, угловатые внедорожники, по стилю напоминающие нечто среднее между «Дефендером», «Виллисом» и советским вездеходом «ГАЗ». Цвета кузова разнообразием не пестрели тоже – либо защитно-зеленый, либо серый, либо ярко, вызывающе белый. У многих авто дверей не было вовсе, некоторые были крыты брезентовыми тентами, натянутыми на дуги. Но вообще машин было мало. После Лиона это бросалось в глаза.

Миновав несколько кварталов и завернув за угол, Кроссман попал на довольно большую площадь, с которой выезжал автобус, испускающий черные выхлопы… Он тоже был словно из другой эпохи, чем-то похожий на трудолюбивого слона, с округлым задом и плоским передом. Он и серый был, точно как слон.

В любом случае, город был признаком цивилизации. Ее искусственность сильно бросалась в глаза, и трудно было понять, зачем было возводить этот ретро-город в столь удаленном и труднодоступном месте, а главное, зачем людям тут жить и играть в эту игру. В голове даже возникла мысль, что Кроссман попал на огромную съемочную площадку, но мелочи этому не соответствовали, и не соответствовал масштаб окружающего.

За спиной раздался рокот и короткий шелест тормозов. Кроссман оглянулся и увидел прижавшийся к тротуару автомобиль белого цвета.

– Здравствуйте. Вы кого-то ищете? – приветливо поинтересовался водитель.

Это был белый мужчина лет пятидесяти, с широким круглым лицом. Не смотря на возраст, его волосы, местами седые, хорошо сохранились, без намека на лысину, и были аккуратно уложены. Он тоже улыбался, но не так, как другие жители. Его улыбка была более привычной. Кроссман определил его в разряд не опасных.

– Здравствуйте. Ищу гостиницу, – ответил он.

– Садитесь, я подвезу, – открыл дверцу незнакомец.

Кроссман не раздумывая плюхнулся на пыльное переднее сиденье и захлопнул за собой дверь. Ноги после путешествия по пересеченной местности начинали давать о себе знать тупой болью в натруженных связках.

– Мартин, – коротко представился водитель. – Каким ветром вас занесло в наши края, если не секрет? Вы прямиком из саванны?

– А на автобусе я приехать не мог?

– Не могли, дорогой мой, – шире прежнего улыбнулся водитель. – С городом нет автобусного сообщения.