Юрий Швец - Рок. Шаги в вечность. Книга 4. Том 2 «Уход Льва»

Гасдурбал с усилием улыбнулся:

– Я приложу к этому усилия, Протектор. А что касается врага… Пусть лучше не попадается нам на пути!

Гамилькар снова положил ему на плечо руку.

– Кажется, мы с тобой, осветили друг другу сердца! Жизнь, за содеянное, вынесет нам свой приговор. Отправляйся, Гасдурбал! Я надеюсь, на тебя также, как и прежде.

Гамилькар, похлопал по плечу своего зятя.

Гасдурбал с огромной любовью, взглянул на Гамилькара, то, что он ожидал от разговора с Гамилькаром оказалось только его страхами. Гамилькар остался верен себе и не пускал в своё сердце «тёмных» подозрений. Он взглянул на него, как на своего отца. Гамилькар, рассмотрел в глазах Гикета, промелькнувшую меж век, слезу раскаянья, которая тут же высохла под воздействием воли Гасдурбала, не желающего показывать эту слабость своему Стратегу. Гасдурбал склонив голову, вышел из ставки…

«-…я сделаю всё, чтобы с ним ничего не случилось! С „моим“ отцом и отцом Оттии! Если нам не суждено больше быть вместе, мы останемся братом и сестрой. Прочь ревность! Прочь подозрения! Мне надо топить все корабли, везущих сюда массу убийц. Утоплю все! Или погибну сам…»

Этим мысли неслись вихрем после его оставления ставки Протектора.

Гамилькар, тоже проводив взглядом своего зятя до той двери в коей он исчез, рассуждал про себя:

«-…Он нашёл в себе силы не лгать мне. Нашёл. Сильный человек. Если и кому вставать во главе союза после меня – этим человеком должен быть Гасдурбал Гикет. Только он…»

В вечерних сумерках двигались два всадника. Уже совсем потускневшие, совсем не яркие как днём лучи, преломлённого света, лениво освещали окрестности, торопясь умыться вечерним салютом и дать отсчёт времени наступающей ночи. Горизонт впитывал свет. Сумерки «окутывали» землю, сильнее и сильнее… И вот стало совсем темно.

Меж всадниками протекал неспешный, тихий разговор. Вернее, больше говорил только один всадник, другой предпочитал слушать, изредка вставляя или вопрос, или реплику, по поводу услышанного им…

– … Да, та война была неудачной для нас. Боги отвернулись от нас, почти сразу же. Причиной тому, я думаю, было наше торопливое выступление. Мы думали, что Гамилькар Барка, ещё слишком слаб, чтобы попытаться форсировать Гваделоквирт. Что он, будет нас ждать в пределах Андалузии и земель турдетанов. Но всё оказалось иначе. Не так. Барка, с малыми силами, появился у границ коссетанов и пока мы с ними не успели соединиться, уничтожил их главные силы. В битве пал их вождь Комор. В том бою погиб и постаревший Бортесс и Барка воздал ему ошеломляющие почести. Были выложены огромные погребальные костры всем погибшим в этой битве. Их зарева были видны за десятки вёрст… А уже на следующий день, его передовые отряды напали на мой авангард… Мы, на марше отразили нападение и бросились вдогонку, но это оказалось частью плана Барки. Конница была отрезана и истреблена. Подошедшая к месту сражения многочисленная пехота не успела закончить построение, как с фланга нас атаковали слоны… Они яростно топтали нашу пехоту, коя бросила оружие и бросилась бежать… Я до сих пор не знаю способа, коим Гамилькар переправил этих гигантов через реку в том месте. Брода там нет?! Как слоны оказались на нашей стороне – загадка?! Была весна. Река шумела от обилия дождей. Берега были топкими и непролазными для гигантов. Но… пехота была рассеяна и уже не имела никакой боевого духа и силы… Всё рухнуло в одночасье. Я был пленён и приведён к Протектору Союза иберов. Он обошёлся со мной уважительно и ни разу не унизил меня. Тех вождей, которые издевались над пленными, кои попали в начале войны к нам, он казнил. Просто и легко. Их головы выбросили в лес, на съедение диким зверям. Барка сказал тогда, что не считает за людей тех, кто не уважает чужую боль. Меня он отпустил. Отпустил с той частью воинов, кои уцелели в битве. Но мы заключили соглашение, кое гласило, что я, и мои соплеменники не должны переходить Гваделоквирт. Я строго соблюдал его. Пока, Брино не придумал хитрость. Гваделоквирт мне нельзя переходить по соглашению с Гамилькаром. «…Тогда нужно переименовать его! – сказал он, – Теперь, мы зовём его Бетисом!..» Так хитрость Брино позволила многим поверженным в войне с ним, думать о реванше… – Всадник, замолчал, задумавшись о чём-то, затем продолжил, – И я, подумав, понял, что это выход для меня и моих соседей, кои не хотят вступать с иберами в соглашения. Мы всегда жили войной и разорениями своих соседей. Почему, появившийся какой-то белый «африканец» Карфагена, будет ставить нам свои условия?!

Он снова замолчал.

– Так значит, вы отступники от соглашений и клятв, Индортис! – его собеседник посмотрел на Вождя подняв взгляд от земли, – Скажу тебе сразу – наши принципы более суровы! Отступников от своих слов, мы презираем как греков. Хотя, мы используем это племя греха, в своих планах. Греки когда-то были разделены двумя враждующими сторонами. Одна была приверженцем старых родовых обычаев. Другие, совращённые золотом, переселенцы. Вот они, хиллины, стали рассадником греха в Средиземноморье. Вот они, стали провокаторами разрушения Трои – форпоста родовых основ, который тысячелетиями стоял на пути расползания грехов клана Ану. Отступники от слов у нас тоже не пользуются доверием, Индортис. Отступник, у нас карается смертью. Иначе, зачем заключать соглашение.

Индортис, повернулся к собеседнику и не на мгновение не задумался над своим, тут же прозвучавшим, ответом:

– Тогда, что вы здесь делаете?! Насколько я знаю, у вас мир с Карфагеном! Разве это не клятвопреступление? Разве не так, Магистр Альба?

– Нет, – также, сразу же, ответил, его собеседник. – Мир у нас с Карфагеном. А мы здесь не воюем с Карфагеном. Мы здесь по другой причине. Я нахожусь в одной древней структуре, коя использует свои достижения во благо моего города. Не всё мне нравиться. Но многое подходит. Орден обособился от политики Сената. Это государство в государстве. Тебе это долго объяснять. Но мира мы не нарушаем, а Гамилькар Барка и его семья не есть Карфаген. Он Протектор Иберии. И с ним у нас нет договора. Как и у него с нами. Всё честно. Мы знаем – он готовиться прийти к нам в «гости». Поэтому, мы здесь. Но и в самом Карфагене, у него множество врагов. Как и у нас. Этим, мы с ним чем-то похожи. Так вот, мы здесь помогаем врагам Барки, убить и нашего врага. Когда это свершиться, нас здесь не станет. Мы уйдём в тень.

Индортис не поверил Магистру.

– Не понимаю?! Что-то ты, Магистр Альба, мне не договариваешь. Я думаю, проще бы было подкормить те силы в Карфагене, чтобы они и сделали грязную работу. Ты потерял половину отряда на моих глазах! Зачем же такие жертвы? Если, это сделали местные иберы, они мастера схваток! Если же, это сделал кто-то другой, я даже не знаю, что мне и думать поэтому поводу… Я вижу слабость вашего ордена.