Родион Ржачный - День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?!

И это прекрасно: рывками вдыхать солёный воздух и, отплёвываясь от воды, лететь вдогонку за солнцем.

Но вдруг какая-то неясная тень наползает на солнечный диск, и начинает расти с каждой секундой.

Тут же исчезает солнечная дорога и я вижу, что тень – это яхта, огромный лайнер нескольких десятков метров длины.

И эта махина, всем своим размером преграждает мне путь.

И растёт на глазах!

Расстояние между мной и чьим-то плавающим белоснежным дворцом стремительно сокращается и, я уже думаю, что надо как-то притормозить. Или повернуть.

Но вот беда: руль почему-то не поворачивается. А мотор, который я пытаюсь заглушить, начинает реветь ещё громче и, я лечу вперед ещё быстрее.

И уже вижу надпись на борту судна:

«DREAM».

Дельфины и чайки куда-то подевались, а я начинаю паниковать.

– Нет! – ору я. – Я жить хочу!

Решив катапультироваться с аквабайка, вдруг осознаю, что и пошевелиться-то не могу, задница словно приросла к сидению!

«Похоже, я стал камикадзе!» – мой мозг вместо того, чтобы что-нибудь придумать, насмехается надо мной.

– Чёрт! Я же не самурай! – кричу я, пытаясь, подобно князю Гвидону, стать мухой, чтобы куда-нибудь улизнуть.

Тем временем, между мной и яхтой появляется нечто тёмное, причём невообразимых размеров.

В лицо мне ударяет мощная волна, а тёмное пятно приобретает реальные очертания, превращаясь в хэллоуиновскую тыкву.

– Всё! – рокочет тыква, – теперь ты никуда не денешься!

При этом она резко уменьшается в размерах и лезет ко мне целоваться. Своим вонючим ртом, откуда несет перегаром, она присасывается ко мне!

– Не – е – ет! – ору я и закашливаюсь.

– Наконец-то! – радостно мычит тыква, и я в ужасе распахиваю глаза.

Июльское солнце не преминует этим воспользоваться, чтобы ослепить меня.

Но, мало-помалу, я промаргиваюсь и вижу, наконец, над собой довольную физию толстяка, от которого несёт перегаром.

Я чихаю и сажусь.

– Мы в расчёте! – радуется бегемот.

– Что?! – я кашляю, морщусь и плююсь во все стороны (во рту ТАКАЯ КАКА!).

– На, глотни, – жиртрест даёт мне бутыль, на дне которой бултыхается несколько глотков воды.

Я, спаситель утопающих, который сам, похоже, стал утопленником, хватаю бутыль и первым делом долго полощу рот и горло. Сплёвываю.

И только после этого пью живительную влагу. Бутылку отшвыриваю, удовлетворённо крякаю и громко отрыгиваю.

– О – о! – лыбится бомбовоз. – Наш мужик! Хотя вначале мне показалось, что ты из этих, культурных.

– Ага, – киваю, медленно приходя в себя, – ещё скажи: из гламурных.

Колобок чешет репу и непонимающе смотрит на меня. Потом выдаёт:

– Ну что, мы в расчёте?

– О чём ты? – любопытствую я.

– Я тебе жизнь спас! – жизнерадостный кусок теста изображает на своей ряхе смайлик.

– Шутишь, – вздыхаю я.

– Я тебе искусственное дыхание рот в рот сделал! – торжественно заявляет свиноподобный.

– О, чёрт! – я опять плююсь во все стороны, – ты, часом, не блевал сегодня?!

– Ага! – порождение пончиков довольно произведенным эффектом.

– А я думаю, что за дерьмо у меня во рту! – я вскакиваю и хватаюсь за голову. Меня качает.

Услужливый бомбовоз вскакивает тоже и поддерживает меня, чтоб не упал.

– А минералку где взял, в речке? – интересуюсь я.

– Добрые люди с моста сбросили.

Я возвожу взор ввысь и вижу бабульку в шляпке на мосту. Одной рукой божий одуванчик держится за перила, а второй машет мне, улыбаясь во всю вставную челюсть.

– Да, – бормочу, отвешивая поклон бабуле, – стареет моя удача. Не померла бы!

– Что? – родитель цунами пытается меня расслышать.

– Вот что, друг, – говорю я, положа руку ему на плечо, – я пошёл домой, потом свидимся.

Затем разворачиваюсь, чтобы сделать ноги от гиганта.

– Мы же так и не познакомились! – кричит Пухлый мне вслед.

Я останавливаюсь и оглядываюсь в поисках укрытия. Вокруг только трава, заваленная мусором. Где же спрятаться от этого назойливого типа?!

Чёрт побери, надо было с девчонками в душ рвануть! Может тогда бы всё по-другому стало складываться?

Вздыхаю и останавливаюсь. Колобок догоняет меня. Он похож на огромный смайлик, переваливающийся с ноги на ногу, только улыбки во все пузо не хватает.

Толстяк подходит ко мне, лыбится и тянет клешню, которая толще моей ноги. Осторожно её пожимаю. Гляжу толстяку в глаза и жду эффекта, который произведут мои слова:

– Дмитрий Огурцов!

– Ди… – пончик замирает, выпучив глаза, и смайлик исчезает с пухлой физии, —

Ди… Димитрий!

– Что, ди-ди?! – передразниваю я его, – что с тобой?

– Димитрий Огурчиков – наконец рожает Бамбино, расплющивая мою конечность в своей, – друзья называют меня Огурец…

– А меня Огурчик, – смеюсь я.

– Как? – бормочет бугай.

– А вот так! – подмигиваю ему я, – а тебя я бы тыквой назвал!

– О – о – о! – краснеет бомбовоз и давление на мою руку возрастает, – А ты Баклажан!

– Вот и познакомились! – я пытаюсь извлечь руку из тисков колобка, но тот не отпускает.

– Можно от тебя позвонить, тёзка? – вдруг жалобно стонет обладатель пуза, – мой телефон…

Я смотрю на его телефон, который он демонстрирует другой рукой и вижу, как из него капает вода.

Перевожу взгляд на толстяка – он жалок. Зачем-то мысленно сравниваю его с собой (остаюсь доволен) и говорю:

– Ты у меня где-нибудь видишь телефон?

Взор пухленького обшаривает меня со всех сторон и останавливается на плавках. Я, тем временем освобождаюсь от его клешнепожатия и разминаю руку.

Колобок что-то мычит в задумчивости, и я прослеживаю его взгляд. Несколько смутившись, говорю бегемоту:

– Если ты думаешь, тёзка, что это телефон, то можешь позвонить.

Но мой огромный друг даже не замечает, как я его поддел! Он поднимает глаза и вопрошает:

– А живёшь ты далеко?

– На той стороне, через пару домов от набережной, – я машу рукой на другой берег реки.

– Можно я у тебя из дома позвоню? – пухлый больше не улыбается, – для меня это вопрос жизни и смерти!

Мы несколько мгновений смотрим друг другу в глаза.

– Послушай, дружище, – сказал я ему, – мы сегодня встретились и я спас тебе жизнь. Ты отплатил мне тем же. Мы в расчёте, как ты сам заметил. Давай так, я решаю свои проблемы сам, а ты свои тоже сам решать будешь. У меня и так сегодня с утра всё катится кувырком!

Сказав это, я разворачиваюсь и иду к пляжу, чтобы влезть в свои шлёпки.

Вот тут-то я и отмечаю одну странную вещь: ещё полчаса назад все вокруг смотрели только на меня. Теперь же они пялятся в какую-то точку сзади меня.

На мою тень, что ли?

А, плевать на всех! Всё наладится, я иду домой.

Надев шлёпки, я разворачиваюсь и сталкиваюсь с толстяком.

Нос к носу.

Так вот на кого все смотрели!