Родион Ржачный - День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?!

– Бедняжка, – сочувственно смотрит на него блондинка.

– Где-то я его уже видела, – замечает брюнетка.

– Мне кажется, я тоже, – бормочет Лика.

– Мы у него вчера выиграли стриптиз, – улыбается Дмитрий.

– А-а! – восклицают девушки.

В глазах замороженного мамонта появляется проблеск мысли, нечто осознанное, возвращающее его к реальности.

– Ты вспомнил про стриптиз? – тем временем спрашивает Вика у Дмитрия.

– После того, как он мне напомнил…

– О, Огурчик, какое совпадение! – восхищается Лика, – вначале мы встречаемся в

клубе, а потом он падает тебе на голову!

– И это ещё не всё! – подмигивает им бойфренд, – его все называют Огурец!

– О – о – о! – девчонки в шоке.

– Димитрий Огурчиков! – вдруг восклицает замороженный.

Красотки ойкают и хватаются друг за друга, чтобы не упасть. Одежда толстяка пикирует на пол, в полёте от неё отделяется мобильный телефон, который, ударившись об пол, он разлетается на запчасти.

– Вот в таком виде мы его и просушим, – заявляет Дмитрий, сгребая останки дорогой игрушки в кучу.

Девчонки во все глаза пялятся на колобка.

«Ладно, хоть, эти в обморок не грохнулись!» – думает Дмитрий, глядя на них.

– Так он твой двойник! – восклицает, наконец, Лика, округлив глаза.

– Тёзка, – поправляет Вика.

– Позвонить! – вдруг бубнит толстый, – мне надо позвонить!

Вика подхватывает с пола одежду бомбовоза и поворачивается в сторону ванной.

– Может лучше на балконе развесить? – предлагает Лика.

– Да, лучше там, – соглашается Дмитрий.

Когда девчонки отправляются на балкон, соблазнять прохожих, толстый повторяет:

– Мне надо позвонить!

– Может, встанешь сначала? – интересуется Огурчик у Тыквы.

– Да, – бормочет бугай и пытается приподняться.

Но у него ничего не получается: утомился за утро непомерно!

Дмитрий приходит тёзке на выручку. Он тащит его за руку вверх: начинается операция, под кодовым названием «Репка».

С балкона раздаётся весёлый девичий смех. Это говорит о том, что обольщение прохожих у подружек проходит успешно.

Толстяк, услышав их смех, чувствует прилив вдохновения и вскакивает, используя руку Дмитрия, как рычаг. Таким образом, операция «Репка» удачно завершается.

Вот живой пример того, как женский смех действует на мужчину!

Если б толстый весил раза в два меньше, то он взлетел бы!

Так что, дамы, прошу вас, улыбайтесь почаще. Ведь от ваших улыбок в мире тут же станет светлее!

Огурцы проходят на кухню (странно звучит, не правда ли?). Дмитрий вываливает запчасти мобильника на подоконник и протягивает колобку свой телефон.

– Кофе? – спрашивает он утопленника, зажигая газ на плите.

– Можно, – соглашается колобок.

– Есть будешь?

– Нет, пока что, – толстый тупо глядит на телефон.

Дмитрий ставит джезву на газ и оборачивается:

– У меня тоже нет аппетита. Что не звонишь?

Колобок задумчиво смотрит на него.

– Номер надо вспомнить.

– Сейчас кофе выпьем и вспомнишь.

– Хорошо бы, – вздыхает толстяк, при этом его живот, надувшись, двигает стол.

– Эй, – хмурится худенький, – поосторожней с мебелью!

В кухню вваливаются девчонки. Костюм на них – в чём мать родила.

Задумчивый взгляд любителя полетать перемещается на них.

– Там внизу, – весело смеётся Лика, – мужик так на нас засмотрелся, что на столб налетел!

– Ну и звон стоял! – хихикает Вика

– И не только звон… стоял, – хохочет Лика.

– Я и не сомневаюсь, – улыбается им Дмитрий, потом смотрит на них укоризненно и добавляет:

– Оденьтесь, девчонки! А то человек из-за вас никак сосредоточиться не может! – он кивает в сторону колобка.

Пухленький мотает головой, что, по-видимому, должно обозначать: «Не мешают!», но ничего не говорит.

Подружки демонстративно надувают губки и отправляются восвояси.

– Нам тоже кофе! – бросает, уходя, Вика, замыкающая процессию, раскачивая бёдрами.

Толстяк провожает её взглядом.

– Как легко вертеть мужиками! – доносится из комнаты голос Лики.

– И потому они примитивны и скучны! Одноклеточные! – поддерживает её Вика.

– Но-но! – кричит, разливая ароматный напиток по чашкам, Дмитрий.

Он усаживается напротив своего гостя.

– Ну, как? – любопытствует худой, делая осторожный глоток.

– У тебя тут курятник какой-то… – бормочет бомбовоз, – аспирин есть?

– У меня тоже временами возникают подобные ассоциации, – смеется, вставая, хозяин гарема.

Он вытаскивает из шкафа пластинку аспирина и бросает на стол:

– Но зато, какие курочки очаровательные, согласись!

– Да – а, – тянет толстяк, мечтательно вздыхая.

Его пузо толкает стол и кофе разливается тёмной лужей.

– Ой! – кряхтит обладатель пуза, глядя на своё отражение в луже.

– Ты мне ещё и на кофейной гуще погадай! – ворчу я, вскакивая, – ты просто какой-то ходячий хаос! – хватаю тряпку с раковины и бросаю ему. – Вытирай!

Толстяк пыхтит и пытается отпить горячий кофе из чашки (там ещё кое-что осталось), но обжигается и сидит, разинув пасть, как сом, выброшенный на берег.

Мне видно, что Бамбино явно не в своей тарелке. Этому жиртресту неудобно причинять другим неудобства! Чтож, от его смущения мне легче не становится…

– Ладно, – я сажусь на место и глотаю из своей чашки, – лужу можно вытереть. Но ты сам-то, как до такой жизни докатился?

– До какой? – колобок дует в чашку, пытаясь остудить её содержимое.

– Сам не замечаешь? – я смотрю на него, как на десятое чудо света.

– Да, вроде, всё как обычно… – бормочет толстяк и пробует кофе языком.

Удовлетворённый, он, заглатывает таблетку аспирина и запивает её.

– Каждый день с моста летаешь? – интересуюсь я.

– Ах, это! – водоплавающий хмурится и становится опять похожим на тыкву.

– Вот-вот, – замечаю я, – а то можно подумать, что это у тебя развлечение такое. С утра – шлёп с моста – все, значит, жизнь удалась!

Добродушный колобок дуется, что совершенно ему не к лицу. Если б эта груда сала всегда улыбалась, то была бы похожа на этакого добродушного Вини Пуха, всеобщего любимчика, а так… тыква тыквой!

Короче, сплошное недоразумение!

– Это потому, что я десять миллионов должен, – смущённо бубнит плюшевый.

– Ни хрена себе! – мне не остаётся ничего другого, как подпрыгнуть (вместе с табуреткой). – Десять миллионов! Да я в руках-то столько денег не держал!

– Я тоже, – мычит бугай, – да вот, проиграл.

Он задумчиво чешет репу, пока моя челюсть не спеша встаёт на место, и продолжает:

– Я их, конечно, не сразу проиграл. Так, раз за разом. Просто сумма все росла, росла и росла…

– Ну-у, ты игрок! – воплю я недоверчиво, – по тебе и не скажешь, что ты игроманьяк! Значит, играл и не наигрался?