Елена Платцева - Дикими тропами. Дружба

Солнце поднялось уже высоко над лесом, а Бродяжница всё хромала бок о бок с Крахтом, рассчитывая в скорости встретиться с Ланой, и ничуть не удивилась, издали увидав мелькнувший меж деревьев пегий бок кобылицы. Крахт раскатисто заржал, известив подругу об их появлении. Бродяжница улыбнулась, приветствуя Лану, Крахт ласково ткнулся мордой ей в шею. От Бродяжницы не укрылись раздавшиеся бока приземистой кобылицы. Она сразу всё поняла: скоро Лана и Крахт станут родителями, но ещё раньше их с новой хозяйкой разлучит расставание. Бродяжница не возьмёт с собой в путь ожидающую приплода Лану, а без подруги и Крахт не покинет Акайда. После беглого осмотра сомнений в положении кобылицы не осталось.

Клонился к вечеру уже третий день пребывания Бродяжницы в Акайде. Крахт и Лана покорно шли немного позади неё до города. Вступая на заселённую местность, кони заволновались, но полностью доверились названой хозяйке. Они двинулись по нешироким акайдским улочкам, то и дело настороженно оглядываясь. Попадавшиеся навстречу жители города с интересом изучали красавца-Крахта и пегую Лану серой масти, не походивших ни на обычных рабочих лошадок, ни на отважных боевых скакунов, но отнюдь не отсутствием узды и седла. Существовало нечто незримое, буде увиденным надолго застревающее в памяти.

Бродяжница свернула в город у самой реки, обогнув центральную площадь менее людной дорогой, не привлекая ненужного внимания к вызывающей красоте, грации и мощи лошадей. Вернувшись, наконец, в трактир, девушка первым делом как можно лучше обустроила Лану и Крахта в конюшне, проследила за полнотой их кормушек и свежестью воды в поилке. Хорошенько вычистить животных, да привести в порядок гривы и хвосты мешали сгущающиеся сумерки. Дело ждало до утра. Конюх клятвенно пообещал не спускать с эдакого сокровища глаз во всю ночь, и Бродяжница, напоследок погладив обоих по умным бархатным мордам, побрела в свои комнаты.

Она оказалась в цепких объятиях Абрахама, едва ступив на порог «Драконова логова». Со слезами в голосе трактирщик заявил, будто уж совсем извёлся, поминутно выглядывая в окно и дожидаясь её возвращения, передумал много тяжких дум о судьбе пропавшей постоялицы, пока некие господа не развеяли его опасения за жизнь гостьи.

– Что за господа? – спросила Бродяжница, ухватившись за возможность скорее прекратить поток лицемерных стенаний, изливавшийся на неё с видимым удовольствием.

– Господа? Гости! С обеда тебя дожидаются, – Абрахам покачал головой, – сказали – сколько надо, столько и прождут.

– Ясно. Ты их знаешь? Как они выглядят?

Абрахам подобрался, готовый отвечать на любые вопросы.

– Один – высокий такой, темноволосый. У Учителя твоего раньше в учениках ходил. Как же его, дай Великий памяти…

– Ухмарь, – спокойно подсказала Бродяжница. Абрахам, несомненно, и сам прекрасно помнил это имя. – Дальше можешь не продолжать.

Трактирщик разочарованно поник – не успел раскрыть главного сюрприза, заключавшегося в невероятно похожем на Учителя Аристархе.

– Послушай, Абрахам, у меня к тебе ещё одно дело.

Единственный глаз Абрахама внимательно смотрел ей в лицо.

– В твоей конюшне две мои лошади. А я не сегодня – завтра ухожу. Одна. Возьми с меня в залог участок земли и надел Акайды – мои по завещанию Учителя – и заботиться о лошадях до моего возвращения. Не вернусь – то, что в залог оставляю – твоё. А коней на волю отпустишь. Вернусь – сочтёмся.

Абрахам задумчиво смерил её взглядом. Бродяжница продолжила:

– Прежде чем дашь ответ, хочу предупредить: скоро их станет не двое, а трое. Можем на бумаге написать договор или как оно там называется?..

– Когда нужен ответ?

– Завтра на рассвете я уйду в горы, вернусь к обеду. Успеешь подумать?

Абрахам кивнул, на краткий миг из радушного хозяина превратившись в разумного дельца.

– Это всё. Я отужинаю наверху, если Линёна сможет принести еду.

В набежавшей на лицо трактирщика тени Бродяжница усмотрела подозрительное неудовольствие от упоминания дочери, но большого внимания тому не придала. Раскланявшись с хозяином, она направилась на встречу к дожидавшимся Аристарху и Ухмарю.

Дверь открыла, конечно, без стука. Впрочем, застать посетителей врасплох ей не удалось. При её появлении оба встали из глубоких кресел у камина, весело потрескивающего пламенем.

– Ухмарь… Аристарх…

– Уверен, Вы нашли своих лошадей, – сказал Аристарх с миролюбивой улыбкой.

– Да, это правда.

Ухмарь остался верен страсти говорить колкости:

– А я верил, что Вы найдёте Лану и Крахта ещё до наступления темноты. Они, верно, забрались в самую глушь?

– Я бы так не сказала, – нехотя призналась Бродяжница.

«Чтоб тебя кикиморы разодрали» , – подумала она про себя.

– Держу пари – Вы только что пожелали мне скорой смерти.

– Почем Вам знать?

– У Вас все написано на лице, – Ухмарь премерзко оскалился, как в день их знакомства. – К примеру, выходя давеча от Сендола, Вы негодовали на жестокость людей, не приютивших Ваших лошадей на зиму.

Бродяжница сохраняла ледяное самообладание.

– Но Вы уж точно не поразмыслили о собственной жестокости, оставив их год назад на произвол судьбы.

Аристарх поспешно вмешался в принимающую враждебный тон речь Ухмаря:

– Бродяжница, прошу Вас, проходите, садитесь.

Сын Учителя не сумел скрыть от неё увесистый тычок локтём в ребра Ухмаря, как ни старался. Последний остался стоять, прислонившись к стене у камина, когда остальные расселись.

– Лана и Крахт прекрасно чувствовали себя на воле. Свобода пошла им на пользу.

Ухмарь не имел возможности в том убедиться, но примирительно кивнул.

– Конечно. Хотите, расскажу о Вас ещё кое-что?

– Извольте. – Бродяжница свободно откинулась на спинку кресла.

Ухмарь и бровью не повёл в ответ на пристальный взгляд Аристарха.

– Готов поспорить, во всю дорогу Вы ни разу не сели верхом.

– Что же мне помешало? – Бродяжница руку дала бы на отсечение, что подлец издали заприметил её приближение с лошадьми в поводу.

– Сейчас не отвечу. Нужно познакомиться короче. Мы с Аристархом, – Ухмарь указал на друга широким жестом, – пришли просить Вас присоединиться к нашему походу.

– Я, кажется, уже ответила на это предложение отказом.

– Бродяжница, – мягко сказал Аристарх, – мы уважаем Ваше решение. Но, согласитесь, идти одной крайне неразумно.

– Отчего же?

– Поверьте, есть причины, – вставил Ухмарь.

– Находясь в Нетронутых землях, Вы, верно, слухом не слыхивали о появлении неведомой хвори, поражающей путников?

Бродяжница не слышала, но инстинкт подсказывал верить Аристарху.

– Расскажите.

– Распознать её сложно, она подобна обычной простуже. Голова горит, руки-ноги стынут. Несколько дней агонии – и Великая Мать неминуемо прибирает хворого в свои чертоги.