Маргарита Андреева - Мелодия Бесконечности. Книга вторая: «Симфония чувств». Том первый

В разговоре с директором Джону удалось договориться о переводе девушки в школу, в которой учились его сын и Розалинда – под ответственность господина Танака и не без помощи легендарной тетушки Даниэллы – Джульетты. Кроме того, совместными усилиями удалось убедить азиатку, что стоит дать знать о себе родному дяде и завершить образование на родине.

– Алло, здравствуй, дядя, – девушка нехотя набрала номер. – Это я, Мей, – в разговоре она перешла на японский язык.

– Мей?! Это ты? Где ты пропадаешь? – ей ответили тоже на японском, и голос на том конце был по-настоящему взволнованным. – Ты в порядке? Я не мог до тебя дозвониться, ты сменила номер телефона?

– Прости, что не позвонила, это долгая история, – японка замялась, не желая выдавать подробности.

– Я всё понимаю, ты напугана. После всего, что случилось… – собеседник выдохнул с облегчением. – Почему звонок международный? Где ты находишься? Я приеду и заберу тебя.

– Всё не так просто, – она смутилась и запнулась, – я сейчас в Париже…

– Где-где? Ничего себе, куда тебя занесло, девочка, – её дядя был не на шутку удивлен, каким образом его непутевая племянница оказалась так далеко. – В данный момент у меня переговоры в Сингапуре… Подожди, я сейчас включу интернет и посмотрю билет на ближайший рейс, – в трубке послышались звуки щелчков клавиатуры, – постараюсь послезавтра быть.

– Спасибо, – виновато произнесла азиатка. – Прости, я доставляю тебе столько хлопот.

– Ну, мы же родные люди. Я приеду и заберу тебя, мы вернемся домой, и всё будет хорошо. У нас всё наладится. Держись, детка. Всё будет хорошо, – абонент повесил трубку, и девушка устало опустилась на диван.

– Вот и всё, – закончила девушка на английском и посмотрела в потолок, продолжая крутить в руках свой телефон. – А с вами было весело… – ей и правда было бы грустно с ними расставаться, особенно с одним из них. Маленькая японка повернула голову в сторону окна, у которого вполоборота стоял Марк. Куда он смотрел? О чем думал? Или – о ком? Как он смотрел на ту, другую… Его мысли были о другой. Девушке стало интересно, а «дядя» знает, что парень думает о ней – о его женщине? Теперь Мей знает его тайну, золотого мальчика с красивой глянцевой обложки. Мей даже стало жаль парня – он так молод, но неразделенная любовь… Видно же, что тяжело страдает. А сколько ещё всего будет в его жизни? И он каждый раз собирается так мучить себя? Так не хватит никаких нервов. Сможет ли она исцелить юношу? Захочет ли он этого? Как бы ей хотелось ощутить своей кожей взгляд серых глаз молодого человека и его прикосновения…

Наверно, так будет правильно – вернуться домой, в семью, вернее, в то, что от всего этого осталось. Её место там. Почему же тогда какая-то часть души отказывается с этим соглашаться и так отчаянно желает остаться здесь, с ними, с ним… главным образом – с ним… Как быть? И девушка ещё не знала, что уже совсем скоро, гораздо раньше, чем могла себе представить, сама судьба преподнесет ответы на все эти вопросы и всё расставит на свои места.

Весь следующий день Мей была напряжена и задумчива. Рискнуть ли ей? У азиатки осталась одна ночь, и её хотелось провести с ним. Возможно, ей удастся заставить Марка забыть ту, что заставляет его страдать? Хотя бы на одну эту ночь. Ей и самой необходима эта ночь: чтобы не потерять веру в то, что не все мужчины одинаковы, и забыть то, что случилось с ней по собственной же наивности, и предательство того, кого любила и в котором так жестоко ошиблась. Как «дядя» смотрит на свою женщину, так и ей хотелось, чтобы на неё смотрели так же. Чтобы любимый мужчина стал ей и любовником, и другом, и защитником, и опорой, чтобы никто и никогда не больше не поступал с ней так, как уже поступили. И ради такого мужчины маленькая японка будет готова на всё.

Поборов внутри себя сомнения, страх и стыд, девушка решилась, постучав в дверь.

– Я принесла поесть, – на пороге комнаты Марка стояла Мей, в руках у неё был поднос с ужином. – Разрешишь присоединиться? – сладко улыбнулась та, выжидающе глядя ему в глаза.

– А ты знаешь, чего хочешь, не так ли? – он прищурился и взял поднос из девичьих рук, поставив на столик рядом с кроватью.

– Ты же теперь мой липовый парень, помнишь? – девушка подошла ближе к нему, обняв парня сзади за плечи, и принялась медленно расстегивать пуговицы на его рубашке. – Или так тебе будет приятнее? – азиатка повернула растерянного юношу лицом к себе, и зрачки его серых глаз увеличились, став почти черными, а все мышцы на лице болезненно напряглись – прямо перед собой он видел лицо Маргариты.

– Какого… – он больно схватил её за руку, но внутри него боль была намного сильнее, нескончаемая раздирающая агония, эмоциональный коллапс. – Как ты?… Что это за трюк? Что это означает? – и сердце разрывалось от этой боли и бесконечных сомнений – азиатка всё больше заполняла мысли молодого человека, но и ту, другую, он не мог забыть, и это нестерпимо пекло изнутри огнем похуже адского.

Он был в полнейшей и абсолютной растерянности – чьё лицо он желал видеть сильнее? Чьи глаза и губы он хотел видеть сейчас прямо перед собой?

– Какой трюк?… – девушка испуганно моргнула, глядя на исказившееся лицо парня. – О чем ты говоришь?

– Чего ты добиваешься? – Марк повторно сжал тонкую руку японки, всматриваясь. Может, ему просто показалось? Насколько же он ненормальный? Неужели он настолько больной, с разорванными в клочья нервами и душой, что ему уже мерещится? Теперь в его глазах были смятение и замешательство.

– Тебя, – напрямик выпалила она, сузив глаза. – Ты нравишься мне, я хочу тебя.

– В какую ты игру играешь, детка? – встряхнул девицу за плечи Марк – ещё ни одна женщина так откровенно не предлагала ему себя.

– Так вот в чем дело? – азиатка порывисто высвободилась, с вызовом посмотрев на него. – Ты все ещё думаешь о ней?! Я же всё вижу. Как только другие этого не замечают?

– Тебя это волнует? – парень отпил воды, отставил стакан и стремительно развернулся к ней, сильно прижав своими ладонями хрупкие плечи и спину к двери, его губы дрогнули зловещей ухмылкой, и он устрашающе прохрипел, глядя ей в лицо: – И тебе всё равно, что, занимаясь любовью с тобой, я буду представлять другую? Ты этого хочешь?! У тебя что, совсем нет гордости?! Черт! Тебе хоть пятнадцать-то есть! О чем ты вообще думаешь?! – потом он резко отстранился от Мей, отодвинув девушку и распахнув дверь своей комнаты. – Убирайся! Противно на тебя смотреть!

– Смотрите, как заговорил! – в ответ захотелось ударить ещё больнее, заставить его страдать еще сильнее, чем страдает сейчас её, готовое разорваться от боли, оскорбления и обиды, сердце. А внутри маленькую японку всю трясло от бессилия и гнева. – А ты тоже хорош – ты до сих пор хочешь эту женщину? Ту, что никогда не будет твоей? Маргарита замужем за другим и носит его дитя! А ты бегаешь за ней, как собачонка, и кто из нас жалкий? Не удивлюсь, если ты скоро совсем импотентом станешь, – азиатка подошла к столику, взяла стакан с недопитой водой, плеснув ему в лицо, и гордо вышла из комнаты. – Это я больше не желаю тебя видеть! Но, клянусь, когда-нибудь ты сам придешь ко мне, только буду ли я тогда ещё ждать тебя – вот в чем вопрос. Она не даст тебе никогда того, что могла бы дать я! – бросила Мей, яростно хлопнув дверью, если бы он только остановил её сейчас, просто обнял, то на коленях просила бы прощения за свои обидные слова, но этого не произошло. И сейчас девушка ненавидела себя за ту ложь, что сорвалась с её губ – какое, к черту, самолюбие, какие правила и принципы, когда до дрожи желает видеть рядом каждый миг серые глаза, но сказала совершенно противоположное. А он не понял… И по щекам слезы горькие стекали, обиды и ревности жаром кожу обжигая, и внутри бушевала гроза – лишь отыскать любовь свою хотела… Но её девичья гордость была уязвлена.