Маргарита Андреева - Мелодия Бесконечности. Книга вторая: «Симфония чувств». Том первый

До чего же он хорош собой! Ладно сложен, с такими длинными стройными ногами и некогда роскошными вьющимися волосами, за которые любая девчонка многое бы отдала. Мужественные, слегка резковатые черты лица с по-детски светлыми глазами. И его руки, как, должно быть, могут волновать, дотрагиваясь до кожи, эти изящные музыкальные пальцы, какое могут дарить наслаждение своими прикосновениями. А эти красиво очерченные губы, пожалуй, умеют целовать – так, что теряешь разум и не боишься задохнуться. В жизни он ещё лучше, чем на снимках в модных журналах. И запах… от него сладко пахло весенними цветами и свежескошенной травой, и в этой симфонии запахов выделялось ещё что-то такое знакомое и родное – вишня. Конечно же, это были цветы вишни, этот аромат она бы ни с чем не спутала – сколько раз она вдыхала его в знакомом парке, в той, другой жизни, к которой уже не будет возврата… Но – нет! Нельзя даже думать так. Ни к чему хорошему это не приведёт. Все, кто был ей дорог, все, кого она любила – либо предавали её, либо ушли, как родители… И это приносило столько боли, что лучше предупредить её и не пускать никого в свои сердце и душу, чтобы потом не страдать от невыносимой горечи очередной потери. Но как же хотелось почувствовать себя на месте той счастливицы, что познает его любовь, а она была практически уверена, что у такого, как он, должно быть множество пассий. Но как же соблазнительно было забыться в мечтах, представляя себя во власти его рук и губ.

– Какая ночь? Ты о чем? – он непонимающе замотал головой. – Ванная комната на втором этаже была занята, и я… – его голос… она могла бы слушать его вечно, у него был такой забавный милый акцент, гораздо приятнее, чем её ужасное произношение. Девушка застыла в немом очаровании, заслушавшись.

– Ой, а тебе так трудно подыграть мне? У тебя же нет сейчас официальной девушки? – она провела рукой по его плечу. – Будешь моим липовым парнем? Одноклассницы мои от зависти просто лопнут.

– Нет, я на такое не подписывался, – запротестовал юноша. – А ты кто, вообще, такая? – Марк пристально смотрел в темные раскосые глаза девушки.

О женщинах Марк старался не думать, с головой уходя в работу, и уж тем более не мог представить себе, что его будут домогаться в собственном доме – девица, которую он впервые видит.

– Ладно, ладно, – она снисходительно улыбнулась. – Не бойся, твоё мужское достоинство не пострадает, – хихикнула она своей шутке. – Моё имя Мей, меня твой приятель привёл, такой смуглый, кареглазый, – потом она искушающе состроила глазки. – У тебя же нет тайной жены, к тому же беременной?

– Та типун тебе на язык, язва мелкая! – порывисто отмахнулся парень.

– Ой, ой! – девушка оттолкнула его от двери и решительно направилась в кухню. – Ванную комнату я тебе освобождаю и иду на кухню – если голоден, то присоединяйся.

– Ну что за девица – уже, как у себя дома, распоряжается, – развел руками Марк и отправился в душ. – Вот же притащил Джон маленького дьяволёнка.

– Я всё слышала, – крикнула Мей из кухни.

Марк тяжело вздохнул.

Когда он вышел из душа, то девушка, так и не дойдя до гостевой комнаты, уже свернулась калачиком на диване в гостиной.

– А, это ты, – она приоткрыла один глаз.

– Похоже, ты засыпаешь? – тихо спросил Марк. – Тебя перенести в комнату?

– Останься со мной, пожалуйста, – сонно пробормотала она. – Но только рискни со мной что-нибудь сделать. Если утром пояс халата будет завязан по-другому, то я тебя кастрирую, учти.

Юноша попытался всё-таки отнести бунтарку в спальню для гостей, но та дернула парня за руку, и он от неожиданности присел рядом на диван. Девица же преспокойно положила голову юноше на колени.

– Теперь ты – моя подушка, – удовлетворенно заключила она и заснула безмятежным сном ребёнка.

А Марк той ночью глаз не сомкнул, и к утру у него ужасно ломило спину, но гостья так сладко и спокойно спала, что он так и не решился потревожить девичий сон. Её ровное дыхание, биение её сердца, запах её вымытого тела и гладкость её волос – всё это странным образом будоражило парня, вызывая непонятные ощущения. Юноша даже не догадывался, что Мей так спокойно заснула – впервые за долгое время.

Утром всё же усталость взяла своё, и Марка начало клонить в сон. Когда он открыл глаза, то девушки уже не было. Она обувалась в прихожей.

– Уходишь? – окликнул её Марк, выйдя в коридор.

Юноша стоял и смотрел на черноволосую, облокотившись о стену.

– А, это ты, «подушка», – улыбнулась Мей. – Пойду я, пожалуй… Не хочу вас больше напрягать своим присутствием, – взглянув с благодарностью. – Спасибо вам. Спасибо, – подойдя к самой двери, она обернулась. – И ты не остановишь меня? Не попросишь остаться? – а внутри всё кричало «Останови меня! Спаси меня!». – Не бойся, я ничего у вас не украла.

– Да мне как-то фиолетово, знаешь ли, – пожал плечами парень. – Украла или нет – это будет на твоей совести.

– Тогда пока, – произнесла она бесцветным голосом и поспешно отвела взгляд.

Внезапно он резко дернул её за руку – от этого движения рукав её кофты сполз, и он увидел на локтевом сгибе следы от инъекций.

– Ты что, совсем дура?! – он рванул её руку на себя, и вот уже девушка оказалась в его объятиях. – Сколько тебе лет? Тебе же ещё нет и шестнадцати, – на каком-то интуитивном уровне он смог «прочесть» её боль, испытав подобное в своей жизни.

А ещё стало вдруг больно – неужели он достоин только вот такой вот женщины? Кем он будет для нее – объектом спора с подружками, очередной красивой игрушкой в коллекции? Девчонка-то симпатичная, наверняка ей стоит только пальцем поманить, сотни парней будут у её изящных ножек в модных модельных туфельках.

– А тебе какое до меня дело? – Мей с вызовом посмотрела на него. – Ты мне кто – отец, что ли? Мне с головой хватило твоего приятеля с его придирками и нравоучениями, – она попыталась вырваться из его рук, и заметила шрамы на его запястьях. – А сам-то!

– А ты думала, я тут весь такой в шоколаде?! Если заглянуть ко мне в душу, то там можно увидеть такие же шрамы. Я тебе никто, ты права, но, возможно, я могу понять тебя как никто другой, – он порывисто привлёк её к себе и крепко обнял. – Ты не должна продолжать губить себя, торговать своей красотой и подрывать своё здоровье. Ты же ещё почти ничего не видела в этой жизни. Я прошел через всё это, но, благодаря этим людям, я смог начать жить заново.

– Ты? – она несколько раз всхлипнула и подняла голову. – Неужели ты?…

– Ну вот, теперь об этом знаешь только ты. Даже с ними я не говорил об этом… Об этой стороне моей жизни мне сейчас противно и неприятно вспоминать – они знают только, что жизнь моя была безрадостной, но об этих её подробностях я не могу говорить. Я пытался выжить, но, кроме собственного тела, у меня не было тогда ничего. Мне приходилось спать с женщинами за деньги и делать ещё много чего, о чем не принято говорить вслух. Однако если это заставит тебя задуматься о своей собственной судьбе, то я могу тебе рассказать, как это – быть изнасилованным в нежном детском возрасте или корчиться от ломки в вонючем подвале… – и снова накатила волна грязи и смрада, он снова ощутил всю мерзость и всю тошнотворность тех дней, точно он сам был комком напрягшихся нервов и сгустком грязи.