Илья Балабанов - Мир Опустел. Начнем Сначала!

Оказавшись внутри и заперев за собой обитую железом дверь, он первым делом добрался до умывальника и, тщательно намылив руки и лицо, смыл с себя липкую, загустевшую на воздухе кровь. Затем осмотрел глубокий порез на ладони и, обработав его антисептиком, старательно забинтовал. По-хорошему, на такую рану необходимо накладывать швы, но кто будет заниматься этим в лесу?

Мужчина снял со стены карабин, передернул затвор и мысленно отругал себя, что если бы не ленился всегда носить его с собой, сегодняшнее приключение было бы в разы менее захватывающим. Вспомнив, что потратил несколько зарядов, пытаясь подстрелить глухаря, достал из шкафа коробку с патронами и дозарядил обойму.

Выходить на улицу ужасно не хотелось, пришлось сделать над собой усилие. Погасил в доме свет, дал глазам привыкнуть к темноте, распахнул дверь…

Сделав шаг по тропе в сторону сарая, Кэтти остановился, постоянно щурясь и моргая.

"Зачем ты идёшь в темноту? – спросил он у себя. – Слабый, незрячий, напуганный. Солли, мягко говоря, не спасти, а ночная охота на монстра – не лучшее развлечение".

Охотник направил ружьё в сторону сарая и выстрелил.

Бах!

Второй раз и третий.

Бах! Бах!

Таким способом он сообщил зверю, что лёгкой добычи здесь больше не водится.

"Теперь, если захочется человечины! – он кричал в темноту, чтобы выпустить пар. – Придётся рискнуть своей облезлой шкурой! Человек раздобыл красный цветок!"

От автора:

"Я не разделяю взглядов Арсена Пеликана. Не одобряю страшных способов убийства.

Считаю, что мы все должны терпеть и ничего не делать.

Обещаю, что в конце истории все будет справедливо и Арсен обязательно получит то, чего заслуживает…"

Плоская крыша частного дома. Раскалённый от солнца полдень.

Плотный мужчина привязан за руки к летнему креслу и спит без сознания. Вязкие слюни на подбородке, мерный тяжёлый храп.

Рядом стоит человек. Вертит в пальцах яркий тюбик от суперклея. Читает вслух:

"Застывает за полминуты. Нанести и прижать".

Взяв за волосы спящего, разворачивает лицом к себе и пачкается слюнями. Брезгливо кривится, вытирает руку, начинает наносить клей. Несколько капель на левый глаз, несколько – в правый. Нанести и прижать… Лучшая в мире повязка! Но это не точно… Пробует в первый раз.

Веки слиплись, стянулись морщинами. Можно начинать.

С этим бы надо поосторожнее! Опасный хищник.

Храп замолчал на секундочку и продолжился дальше… В новом ритме. Вот хитрец! Видно, очухался и теперь лишь играет в спящего. Как медведь, недобитый выстрелом. Подойдёшь – пожалеешь…

Не в этот раз.

Молодой мужчина сдернул с макушки кепку и начал обмахиваться. Чёрная майка с рисунком в виде пеликана промокла от пота, покрылась белыми пятнами соли.

"Ну и жара! – произнёс он громко и достал из рюкзака садовый секатор для обрезки кустов и молодых веток. – Хочется поскорее домой. К холодильнику и в прохладу. Хотя вру! Столько дней подготовки… Не хочу домой. Хочу приключения".

Человек сделал шаг навстречу пленнику и на фразе "Игорь Андреевич, пора просыпаться” ткнул его в ногу остриём инструмента. Связанный дернулся, прекратил храпеть, молча заерзал в кресле, пытаясь освободиться.

Не получилось.

Начал рычать, дергать лицом, чтобы открыть глаза – снова не вышло.

– Игорь Андреевич, не нужно стараться так сильно. – Мужчина наклонился к лицу своей жертвы и ощупал глаза. – Кожа здесь тонкая, сил разорвать ее у вас хватит. Но задумайтесь, я же не просто так старался, покупал клей. М? Разорвёте глаза и меня увидите… Дальше что? Легче станет? А в живых вас оставить уже не смогу… Давайте, пожалуйста, говорить. Небольшая беседа, и я начну. Не хочу затягивать…

– Что с тобой говорить, рожа? – пробурчал связанный. – Все равно не отпустишь. Думаешь, буду ныть? Просчитался. Подохну молча.

– Неожиданно, если честно, – искренне удивился палач, – первый раз получаю такое приветствие. Что ж, тогда говорить буду я. Чтобы было понятно, что все справедливо. Все, что сделаю с вами, – это заслуженно.

Игорь Андреевич не ответил, но было заметно, что слушает очень внимательно. Жилы на шее надулись, тело застыло в ожидании боли.

– Я пришёл отомстить, – продолжил мужчина, – заступиться за тех, кого вы поломали. Не могу наблюдать! Это душит меня! Несправедливо…

Выражение лица у пленника изменилось. Полминуты назад оно было презрительным, теперь стало внимательным. Появилась кривая улыбка.

– Продолжай, – сказал он, – я подумал, что ты… По другому вопросу. Но теперь не понятно в конец.

– Ты живешь, как чудовище, Игорь. Я тебя изменю. Ты не первый и не последний. Это хобби. Я делаю город чище.

– Подожди! – голос пленника стал восторженным. – Ты – тот самый?! Пришёл за мной? Но почему?! Я обычный мент… Думал, что ты выбираешь только крупную рыбу.

– Рыбу? – мужчина улыбнулся. – Забавно, что ты выбрал именно это слово. Ты такая мерзкая рыба, Игорь, так много приносишь горя, что я отложил все дела. Вне очереди выловить, подработать и отпустить обратно. Обычный мент… Очень скромно для рыбы, которая жрет всех подряд. Ты – рыба-свинья… Без совести, жалости. Только рыло и зубы.

Скольких ты посадил по заказу? Сколько пальцев сломал на допросах? Я все возьму! Рассчитаюсь за всех. Будь уверен.

– Это все наговоры, – заерзал пленник, – просто работа. Мне сказало начальство – я сделал. Понимаешь?! Есть план по посадкам… Мне надо его выполнять. Не я все придумал! Нельзя по-другому, пойми…

– Увидишь, что можно. Приступим.

Мужчина достал из рюкзака коричневый почтовый скотч и оторвал небольшой кусочек.

– Сейчас закроем твой рот, чтобы не визжал, и я отрежу тебе пальцы. Каждый, на обеих руках. Это как плата за тех, кого мучил. Закончим – и я уйду. Будешь жить. Нормальная сделка, учитывая тяжесть вины.

– Постой! – голос у связанного охрип, видимо, горло пересохло от нервов. – Зачем целых десять?! Куда так много? Оставь, прошу!!

– Да я бы оставил! Но понимаешь, есть план! Придумал с утра десять пальцев… И надо теперь выполнять. Нельзя по-другому, пойми…

Игорь Андреевич застонал очень жалобно, но вдруг остановился. Лицо сделалось решительным, он уверенно произнёс:

– Не надо скотч… Я не буду орать. Буду молча…

– Ты будешь… Спорим?! Давай пари! Сейчас я отрежу тебе указательный палец… И если ты промолчишь, не проронишь ни звука – то все! Я уйду. Согласен? Но ты не сможешь. Так получилось, что я разбираюсь, – мужчина посмотрел на свою левую руку, один из пальцев на ней был плотно заклеен пластырем.

– Режь! Я готов! И вали отсюда. Не смей обманывать. Где ты, черт? Приступай! Давай закончим!