Валерий Ковалев - Реинкарнация. Роман

– Музыка моя! Слова тоже мои! (сбрехал). Исполняет Никита Волобуев!

Потом выдал вступительные аккорды – баян звучал как оркестр, и голосом Магомаева затянул

Малая земля. Кровавая заря…

Яростный десант. Сердец литая твердь.

Малая земля – геройская земля,

Братство презиравших смерть!

старательно выводил, отмечая реакцию главных слушателей.

В глазах бывшего политотдельца, ставшего маршалом, возник неподдельный интерес, его окружение косилось на Брежнева и тоже внимало.

– Так, вроде процесс пошел, – подумал я и выдал второй куплет. С надрывом.

Малая земля. Гвардейская семья.

Южная звезда Надежды и Любви…

Малая земля – российская земля,

Бой во имя всей Земли!

Судя по всему, патетика передавалась старшему поколению, поскольку все сановники подтянулись и сделали героические лица.

Последние два куплета я проорал на максимальном творческом подъеме. Правда, в конце сорвался на фальцет, но это не сказалось на общем впечатлении от шедевра.

Будущий генералиссимус и четырежды Герой даже прослезился, а его свита стала перешептываться, одобрительно кивая головами.

– Дай я тебя поцелую, композитор, – прочувствовано сказал Леонид Ильич. После чего встал с кресла, подошел вплотную и облобызал меня в обе щеки. Пахнуло коньяком и хорошим одеколоном.

– Вот это талант! – полуобернулся к соратникам. И сказал одному, в роговых очках: – Дмитрий Федорович, надо бы определить парня в оркестр Александрова*.

– Ба! – так это же Устинов*, вспомнил я. В бытность моей службы на флоте он был секретарем ЦК, возглавлял комиссию по приему в строй нашего подводного ракетоносца и даже выходил с командой в море.

– Кстати, ты сынок как? – похлопал меня по плечу Генсек. – Желаешь быть солистом военного ансамбля?

– Никак нет! – по уставному вытянулся я. А про себя подумал «во поперло!» И выдал: – Хочу быть чекистом и охранять безопасность нашей социалистической Родины. Как Феликс Эдмундович Дзержинский!

– Однако! – поползли вверх густые брови. – Ну что ж, чекистом так чекистом (опустились вниз). Там всегда нуждаются в талантах.

Затем Леонид Ильич пожал нам всем руки, пожелав всяческих успехов, а потом крымский секретарь негромко произнес «все на выход».

Далее молодых дарований угостили мороженым, фруктами и соками в уже накрытом зале (фуршетов тогда еще не было), после чего все отправились домой. Выполнять полученные заветы.

Мотор «Волги» ровно жужжал по асфальту горного серпантина, с одной стороны зеленели сосновые леса, кедры и эвкалипты, с другой голубело море с куда-то плывущим белым лайнером.

– Ну, ты даешь, сынок, – сказал мне до этого ошарашено молчавший родитель. – А мы с Элеонорой Павловной планировали тебя в МГИМО*. Стал бы дипломатом, как Громыко.

– Не, – отрицательно покрутил я головой. – Хочу быть как Дзержинский.

– Оттуда такое желание? – покосился на меня родитель. – Книжек про шпионов начитался?

– Ага, – кивнул я. – И еще смотрю фильм «Адъютант его превосходительства».

– Ну-ну, – вздохнул Волобуев.

Глава 6. Я поступаю в секретную школу

Скорый поезд Симферополь – Москва бодро отстукивал колесами по блестящим нитям рельс, за окном плыли весенние пейзажи, проводник в белой куртке разносил по купе горячий чай с лимоном, настроение было мажорным.

Выполняя очередную часть плана, я ехал поступать в тайное учебное заведение Страны. Именуемое ВКШ КГБ. А если полностью – Высшая Краснознаменная школа КГБ при Совете министров СССР имени Феликса Эдмундовича Дзержинского.

Этому предшествовал целый ряд событий.

На следующий год, после встречи с Леонидом Ильичем, сразу после выпускных экзаменов, нас с «папой» вызвал к себе начальник УКГБ по Крыму и сообщил, что им поручено позаботиться о младшем Волобуеве.

Старший побледнел, подумав, что сына хотят посадить, но генерал его успокоил.

– Ваш парень, а особенно песня, Вилен Петрович, – сказал чекист, – весьма понравились товарищу Брежневу. – И органам рекомендовано принять участие в его судьбе. В смысле отправить на учебу по нашей линии. Ты же этого хочешь, а, Никита? – вопросил меня.

– Так точно! – вскочил я. – Мечтаю!

– Присаживайся, – закурил «Герцеговину Флор» хозяин кабинета, протянув пачку родителю. – Угощайтесь.

– Я не курю, – промокнул тот платком лоб. – Спасибо.

– Значит так, – пыхнул ароматным дымом генерал, прищурившись – Мы можем сделать из тебя Никита, контрразведчика. Для охраны безопасности нашей страны. Как ты на это смотришь?

– Положительно.

– Спортом занимаешься?

– Ага.

– Не «ага», а «да».

– Да, товарищ генерал.

– То-то, – пожевал он мундштук. – Будем оформлять на тебя документы для поступления в наше высшее учебное заведение. После чего давнул под столом кнопку.

Через минуту в тамбуре скрипнула дверь, затем вторая, и на пороге возник конопатый блондин лет тридцати. В рубахе апаш* и сером неприметном костюме.

– Слушай задание, капитан, – смял начальник в пепельнице папиросу. – Бери этого орла (ткнул в меня пальцем) и оформляй его кандидатом для поступления в ВКШ. По полной программе. Ясно?

– Будет сделано, Иван Степанович, – ответил блондин. И мне: – следуй за мной, парень.

После этого мы вышли в приемную, где на машинке долбила старушка с профилем Долорес Ибаррури*, а оттуда в коридор, с приглушенным светом, десятком закрытых дверей вдоль стен и ковровой дорожкой до лестничной площадки.

Спустились этажом вниз в кабинет с сейфом у стены, платяным шкафом и двумя столами.

– Значит так, – уселся за один, на котором стояла пишущая машинка, капитан. – Моя фамилия Петров (кивнув на стул). – Приступим. Ты сын товарища Волобуева?

– Ага, то есть да,– ответил я, помня замечание генерала.

– Достойный родитель. Куда поступаешь, знаешь?

– В общих чертах. Ваш генерал сказал. Это мне подходит.

– А ты малый не промах, – хмыкнул Петров, после чего встал, подошел к сейфу и забренчал ключами.

– У меня выслуги больше чем тебе лет, капитан, – ухмыльнулся я внутри. – Пилите, Шура, пилите.

– Вот тебе анкета, а еще напишешь заявление с автобиографией, – сунул мне в руки Петров несколько чистых листов бумаги. – Садись вон за тот стол и твори, потом я почитаю. Вручил шариковую ручку.

Я присел, куда он сказал, подумал и начал писать. Старательно, соблюдая пунктуацию.

– Родственников укажи до дедов с бабками, – сунул кипятильник в банку с водой оперативник. – И если кто привлекался или был заграницей, тоже. У нас так положено.

– Кроме Волобуевых, таких не знаю, товарищ капитан, – поднял я голову от бумаги. – Меня нашли младенцем на паперти. А Волобуевы меня усыновили.