Олег Пискунов - Каменная гостья

– Не нужно об этом, – сказала девушка, – он примет участие в конкурсе?

– Нет, – мужчина так пристально посмотрел на меня, что даже мурашки по коже побежали, – мы не возьмем его…

– Но почему?

– У него есть некий барьер, который у него на родине называют ленью. А с таким барьером он никогда не сможет стать Самостоятельным Специалистом, тем более Механиком Дублирующей Машины.

– А если убрать барьер?

– Девушка посмотрела на меня, и мне показалось, что она улыбнулась, только в улыбке было что-то страдальческое.

– Это не возможно. Придется проникать в подсознание, а это может отрицательно сказаться на его психике. Только он сам может убрать этот барьер. Если захочет. Но у этого, – мужчина кивнул в мою сторону, – не тот склад характера. Легче найти другого. Хотя…

И еще я понял, что у них какой-то кризис, и они ищут во всех временах и измерениях людей с зачатками гениальности…

Затем снова была пронзительная боль и внутренний всплеск эмоций… И вот я опять стою на улице, а мужчина с Бастиона Духов удаляется, размахивая тросточкой – хронобластером. Я бросился за ним, но когда добежал до угла ближайшего дома, незнакомец уже скрылся из виду. С тех пор, я шью на рукавах эти чертовы шевроны. Может кто-нибудь из НИХ обратит на меня внимание. Я уверен, что они есть на Земле! И я смогу попасть на Бастион Духов, стану Самостоятельным Специалистом или Изобразителем Измерений…

Глупо, конечно, – закончил Грег, – может быть, у меня уже нет никакого барьера…

– Ты не запомнил лица той девушки?

– Джинни встала с дивана.

– Нет, да и зачем тебе это?

– Есть у тебя барьер. Это я уж точно знаю. – Она подошла к двери. – Есть и всегда будет!

Джинни тяжело вздохнула, её глаза излучали странное холодное сияние.

– Я хотела снять этот барьер… Если б ты знал, как я хотела этого, но ничего, понимаешь ничего не вышло…

Стараясь не смотреть на Грега, Джинни вышла из квартиры…

рисунок И. Иванова

Истребитель неумолимо падал на Сардай. Тормозные двигатели отказали после первого же попадания. Вышло из строя практически все вооружение, только генератор защитного поля еле еле справлялся с защитой пилотской кабины. Мне перебило правую руку, сорвавшимся верхним монитором. Когда я пытался выполнить крутой вираж, он выпал из крепления и винтом полетел на меня. И я с огромным трудом удерживал машину. Одно неверное действие и сгорю в атмосфере Сардая. Компьютер отказал после пятнадцатого залпа. Надо же, я и не думал, что «Копан-3» сможет выдержать такую огневую мощь. Впрочем, теперь какая разница. Если я не сгорю в атмосфере, то разобьюсь при посадке, или… Об этом лучше сейчас не думать. Сардай всегда отличался удивительной дипломатией. Хорошо будет, если меня просто расстреляют. А если нет, местные медики палачи так искусстны, что могут разобрать организм человека по частям, при этом жертва будет в полном сознании. А если они еще и узнают, что я член Имперского Дома….

Идиотская война и я, недоносок геройства захотел. Я записался в эскадрилью «Золотая молния» под псевдонимом. И отец Император ничего об этом не знал, официально – я уехал в годовой круиз. Так что никто из моих сослуживцев не знал правду обо мне.. И конечно же меня сбили в первом же бою. Хотя это была не война, а так мелкий пограничный конфликт первого уровня. Конфликт с Империей Инсектов. Проклятые насекомые абсолютно не переносили людей и давно бы нас уничтожили, если бы наша цивилизация не имела огромного технического потенциала. Мой эскорт погиб практически мгновенно. Я же сбил восемь вражеских истребителей. Последних двоих фактически на ручном управлении. Девятый истребитель, судя по боевой раскраске, командир эскадрильи, всадил в мой «Копан-3» целую очередь скортерных снарядов. И двигатели захлебнулись. Я пытался уйти в гипер-космос, но назойливый инсект достал меня и там. Он мог разделаться со мной почти сразу же, но, похоже, игра больше забавляла его. Конечно, меня бы тоже забавляла, если бы я был хищником.

Еще один скортерный удар выбросил мой несчастный кораблик из гиперкосмоса рядом с Сардаем. Инсект зашел мне в хвост и с помощью снарядов с гравизахватами, направил израненный истребитель в атмосферу планеты. После этой операции, его сктрекозовидный корабль помахал мне на прощание прозрачными крылышками и ушел в портал гиперкосмоса. Почему он меня не добил? ДА ПОТОМУ, ЧТО ЗА НЕГО ЭТО СДЕЛАЮТ САРДАЙЦЫ – потомки японцев, переселенцев первой волны. На Сардае царил строй, напоминающий строй средневековой самурайской Японии. Кроме того планета имела мощнейший технологический потенциал восьмого уровня (наивысший показатель это десятый уровень). Все имперские попытки вступить с Сардаем заканчивались неудачей. Единственной, достоверной информацией о Сардае было то, что там уже четырнадцать лет мучил местных жителей, культ директора Сахиото. На этой планете человеческая личность ставилась намного ниже общественных интересов. Точнее совсем не ставилась. Люди там были расходным материалом директората Сахиото. Подробнее о строе Сардая никто не знал. Опыты на людях, по сообщениям Посредников были на Сардае обычным делом. Что-то типа того: государству безвозмездно нужна твоя жизнь, и ты отдай ее. Эта планета не поддерживала дипломатических отношений ни с одной из звездных рас. Пушки были ее дипломатией. Пушки были ее ответом на любой приближающий к планете транспорт. Империи некогда было разбираться с этим загадочным государством, тем более, что Сардай находился в дали от основных звездных трасс. Другим расам тоже. И вот я нахожусь рядом с загадочной планетой.

Уж лучше покончить с собой! Я откинул защитный колпачок кнопки самоуничтожения корабля. Палец замер над красно-черной кнопкой. Нажатие и моя жизнь полетит в ТАРТАРАРы. Лучше умереть так, чем стать пленником Сардая. Я вздохнул. Прости меня отец, Империя остается без наследника, ну, в общем, это дело поправимое. Не стоит тянуть, а то я не смогу решиться. Я нажимаю проклятую кнопку.

«Внима…», – проговорил автомат самоуничтожения и заткнулся. Вот и система самоуничтожения не пережила этого боя. Я расстегнул кобуру ручного скортера, положил его на разбитую панель управления. Черт, как же его не удобно держать левой рукой. Трижды приставлял его к своему виску, но все безрезультатно, палец отказывался нажимать на спусковой крючок.

«Черт, черт, черт» – мысленно выругался я. И застрелиться не могу. Воздух со свистом выходил из разбитой кабины. Нет, и смерть от удушья страшна. Любая смерть страшна сама по себе. Я одел гермошлем. «Черт, черт, черт!». И Сатана услышал мои чертыхания.