Сергей Орлов - Собака

Миниатюрный Витёк всегда выглядел неказистой букашкой на фоне своих подельников – сейчас, сидя с ними рядом на одном диване – это бросалось в глаза особенно. Возле него возвышались человеческие глыбы, гиганты, головы которых, на их массивных тушах сейчас были где-то там, высоко, в темноте ночного клуба. Лиц, голов всех присутствующих за столом не было видно – свет абажура высвечивал только их тела в чёрных пиджаках. С головой был только Витёк.

Союз Витька с «партнёрами» по их чёрному делу был почти совершенным. Подельники его были внушительной физической силой. Витёк был бортовым компьютером этой силы – указывал направление и векторы приложения силы. Он был нужен им. Тогда как они ему возможно нет. Он знал, что всегда найдёт себе применение, не с этими головорезами, так с другими. Осознание этого обостряло его ощущение свободы.

Со своим математическим, шустрым умом, смекалкой, Витёк был той курицей, которая в режиме «Нон-стоп» несла золотые яйца: Страшные, злодейские схемы. Здоровенные бугаи это понимали чётко, от того и дисциплина в группировке была идеальная, каждый приказ Витька они исполняли беспрекословно. Он же был всегда под их «бронебойной» защитой.

Вдруг, оттуда, сверху, из темноты к лицу Витька спустился массивный кулак, в котором увязла, и от того казалось крохотным напёрстком, рюмка с водкой. Сверху, перекрывая клубную музыку, прогудел низкий бас:

– Витёк! Давай накатим!

Витёк сидел с рюмкой зажатой обеими руками, смотрел в одну точку. Друзья осторожно начали тюкаться своими «напёрстками» об рюмку Витька. Как ни осторожничали «партнёры», они всё же пролили содержимое своих рюмок ему на руки. Пролитая водка вывела Витька из оцепенения. Тишина в его голове разорвалась в клочья, по его оцепеневшим мозгам бабахнула какофония звуков ночного клуба. Он вздрогнул, очнувшись от своих мыслей, медленно запрокинул голову, посмотрел вверх, в темноту, туда, где могло быть лицо «коллеги». Потом, также медленно повернул голову в сторону другого массивного тела. С задумчивым видом перевёл взгляд на подрагивающий «холодец» увесистых грудей у своего лица женского тела, сидящего у него на коленях. Отстранённо, отрывисто произнёс:

– Да! Давайте…

Быстро чокнулся с одним мясистым кулаком, со вторым и медленно, смакуя, выпил «огненную воду». Водка, растекаясь по языку, обволокла его сначала теплом, затем вспыхнула жаром. Боковые рецепторы языка мигом передали в мозг сладковатую горечь спирта. Заполнив рот напирая изнутри на щёки, водка прямёхонько устремилась в горло. Оставляя шлейф знойного жара в пищеводе, водка ухнулась в желудок – закипела, забурлила там, словно хотела вскарабкаться по глотке обратно наружу. Рецепторы языка, получив порцию кислорода через вдох, принялись нежиться в угаре водочного послевкусия. Букет вкуса раскрылся, словно веер самурая, лихо, жестко, нахраписто, как и вся жизнь гангстера – завершившись звонким и смачным «щёлчком-чмоком» губ. Витёк, поставил пустую рюмку на стол, зажмурился от вкуса выпитого, сглотнул слюну напитанную спиртом. С перекошенным лицом, выдыхая обжигающий глотку воздух насыщенный алкогольными парами, скороговоркой произнёс:

– Чёта у меня этот дед из головы не идёт.

Сверху прогудело басом, – Чё? Ты про какого деда? – делая ударение на слове «какого», желая уточнить, о каком по счёту из дедов Витёк говорит.

Витёк молчал. Сидел и не отвечал. Смотрел куда-то чуть вверх.

Вдруг скороговоркой, перекрикивая грохот очередного музыкального сета, проорал:

– А, ладно! Забей!

Вдруг, Витёк вскочил. Девица, сидевшая у него на коленях, едва удержалась на своих шпильках, заколыхалась всеми своими грудями, бёдрами, ягодицами, ловя равновесие, замахала руками словно чайка, дабы не бухнуться на пятую точку. Витёк, на мгновение замер. И также резко и стремительно ушёл в сумрак клуба.

Улица. По автостраде, на которой стоит ночной клуб, стремительно проносились автомобили. Люди, оседлав свои «табуны лошадей» обратились во всадников ночи, доказывали своё превосходство смерти.

Смерть, молча, издали наблюдала.

Чей-то внимательный взгляд, на большом удалении от клуба присматривал за входом в клуб. Густые заросли кустов и ветки деревьев загораживали обзор. Лестницу у парадного входа в клуб было видно, но плохо. Вереница из маленьких людей в очереди по-прежнему была там же, на своём месте.

С большого расстояния можно было различить, как в дверях ночного клуба появилась маленькая, издалека едва различимая, фигура мужчины в чём-то светлом. Медленно, словно сильно пьяный, мужчина спускался по ступеням, повесив голову. При каждом шаге, на следующую ступеньку голова качалась то в одну сторону, то в другую.

Когда мужчина сошёл на тротуар, стало понятно, что в белой рубахе был Витёк. Он подошёл к дорогому респектабельному автомобилю. Видно, как охранник шустро распахнул перед ним заднюю дверь машины. Маленькая фигурка Витька спокойно и уверенно закрыла её.

Сюда на парковку доносились ухающие звуки из нутра клуба. Девки в очереди пьяно и вызывающе ржали в ответ на низко гудящие голоса альфасамцов. Самцы пыжились острословить, самки своим ржанием стремились убедить самцов в своей готовности на всё ради халявной выпивки. Витёк открыл водительскую дверцу. Кивнул водителю, давая понять, что бы тот вышел.

– Извините, Виктор Алексеевич, вы уверены? Вы же выпивали.

Витёк спокойно отчеканил, разделяя паузами слова:

– Да. Я. Уверен. Я. Хочу. Остаться. Один, – в упор посмотрел на водителя, – Выходи.

Массивная спина водителя вылезла из-за руля. Витёк сел в машину. Захлопнул дверь. Смачно погазовал, издал рыкающий звук глушителем. Испуганно-восторженный визг девок в очереди слился с визгом покрышек – чёрный суперкар сорвался с места.

«Грядка» уличных фонарей скрывалась вдалеке за поворотом.

На столбе светофор. Горел красный свет. Из-за поворота на большой скорости вырулил чёрный автомобиль. Витёк пронёсся мимо красного сигнала светофора, «плюнув» из-под колёс мелкими брызгами из лужицы на ровном асфальте.

Автомобиль стремительно набирал скорость. Вдруг, суперкар клюнул носом, словно споткнулся о невидимую преграду, скорость резко упала. К следующему светофору автомобиль медленно подкатился увлекаемый инерцией. Остановился, прилично не доехав до очередного светофора. В боковые тонированные стёкла было видно, как Витёк положил голову на руль.

Глухая ночь. Сухая, светлая городская дорога с фонарными столбами. Крупные капли дождя затрещали, защёлкали впечатываясь в асфальт, делая асфальт тёмней. Дорога почернела. На светофоре загорелся красный свет. Автомобиль стоял. Задние стоп-огни горевшие красным, потухли – нога Витька вяло сползла с педали тормоза.