Корней Азарофф - Сердце Запада

– Грубо говоря, у него почти не работают легкие. На нем нельзя ездить, иначе он начинает кашлять.

После этого спор моментально прекратился. Они выбрали одну из предложенных лошадей и укатили. Я долго смотрел им вслед, смотрел, как они растворяются в лучах заходящего солнца.

– Фокс, ты чего? – ко мне подошел с винчестером в руке Уолт Риардон. – Девица эта, что ль, в душу запала?

Я покачал головой и стал стягивать с рук перчатки:

– Нет, Уолт. Я просто подумал об истиной цели их приезда.

– Ты это…

Неожиданно грохнувший выстрел не дал ему договорить. Мы ринулись и разные стороны. Он, пригибаясь к земле, в сторону барака для ковбоев, а я, вытаскивая на ходу револьвер, к дому. Рамона распахнула передо мной дверь и, едва я оказался внутри, тут же захлопнула ее. Из кухни вылетел Сэм Авмерс, наш повар и кашевар. Он держал в руках дробовик, и я знал, что пользоваться им он умеет получше некоторых. Сэм занимался ужином, это сразу было видно, потому что он был в переднике.

– Опять какие-то сволочи! – выругался он и моментально спохватился: – Ой, извините, мисс…

– Пустяки, Сэм, – великодушно простила его мисс. – Иногда сама так выражаюсь.

Раздались дикие вопли, вырывавшиеся, видимо, не из одной глотки. Они заглушали даже бешеный топот копыт. Во двор «Лилии» хлынул поток всадников.

Я распахнул окно, Авмерс последовал моему примеру, и мы с ним одновременно выстрелили по всадникам. Один сразу же рухнул под копыта лошадей, метавшихся по двору, потому что все хозяйственные постройки были окружены глубоким и широким рвом с водой, и выход, без дополнительного, съемного моста, находился там же, где и вход. Сердце ранчо было расположено как бы на острове.

– Назад! Назад! – услышал я окрик, и кто-то в толпе махнул рукой.

Я выпалил прямо по маячившей конечности и, кажется, попал – всадник взвыл от боли и, прижав кисть к себе, ломанулся со двора. За ним помчалась и вся остальная свора, но тот, кто скакал последним, ускакал прямо в мир иной – его туда отправил кто-то из наших парней.

Некоторое время мы еще слышали лихорадочную дробь копыт, а потом все стихло.

– Быстро сегодня, – заметил Авмерс, смахивая пот со лба.

– Как ты? – я повернулся к стоявшей позади Рамоне.

– Я и раньше видела, как умирают люди, – последовал спокойный ответ – за нее волноваться было нечего.

– Ладно, надо глянуть на охотничьи трофеи, – невесело пошутил я, и мы втроем вышли на крыльцо.

Уолт, Малыш и Брэт повылезали из своих укрытий, за ними с сеновала скатился Трент, Чип и еще несколько ковбоев вышли из барака. Парни под командованием Фейвора направились к трем трупам и перевернули их. Некоторые ребята сразу отправились в сарай за лопатами, чтобы вырыть могилы.

– Эй, Фокс! – окликнул меня Фрэнк. – Поди, погляди на их рожи, я чего-то никого не узнаю.

Весьма неохотно я исполнил просьбу управляющего, но, осмотрев покойников, тоже не опознал ни одного мертвеца.

– Не, Малыш, – я вздохнул, – это точно не местные.

– Этот-то и плохо, – сплюнул он.

Я посмотрел на него, а он на меня. Слова Джо не были пустым звуком – в городе действительно находились чужие.

ПОСЛЕ УЖИНА ВСЕЙ команде «Лилии» предстояло участие в важном мероприятии – мы должны были выбрать экипаж нашего фургона. Побороться за испанского жеребца хотели все, поэтому каждая вакансия была на вес золота. Ребята давали это друг другу понять достаточно ясно, но, естественно, не при помощи кулаков или револьверов. Моя команда была дружной, в отличие от команд других ранчо, и мордобой у нас признавался только если дело касалось драки за то, что нам принадлежало. В данном случае обо всем ясно свидетельствовали взгляды. Даже миляга Трент выглядел как человек, который своего не упустит, хотя на самом деле таким не был.

Вообще же порядки на «Лилии» разительно отличались от общепринятых законов западных ранчо. Как правило, чем крупнее было ранчо, тем большая дистанция сохранялась между хозяином или управляющим и ковбоями. У нас такого не было. Работали мы, возились со скотом и лошадьми, вместе, и ни я, ни Малыш не пользовались никакими привилегиями. «Лилия» была не только моя, она была еще и ребят. На больших ранчо, случалось, ковбои ни разу не переступали порог главного дома. Дверь же хозяйского дома «Лилии» всегда была открыта для ее работников.

Я сидел, как и полагается хозяину, во главе стола. По правую руку находился Малыш – как управляющий, а по левую Рамона – как леди.

– Так, ладно, – я наконец отодвинул полупустую кружку с кофе и чуть повысил голос. – Всем известно, по какому поводу мы тут слегка задержались после ужина. Послезавтра состоится Гонка привидений, и нам надо определить, кто будет править фургоном ранчо «Лилия».

Ребята стали еще больше коситься друг на друга, а Уолт даже показал всем конкурентам кулак. Пожалуй, из всех нас спокойствие сохраняла только Рамона – она пила кофе и поглядывала на разгоравшиеся вокруг страсти поверх своей кружки.

– Команду нашего фургона, – продолжил я, – на мой взгляд, честней всего определит жребий. В общем, как обычно.

Ребята одобрительно загудели:

– Точно! Согласны!

– Значит, сейчас напишем на бумаге все имена, скрутим их, бросим в шляпу и…

– У меня есть кое-какие соображения! – поднялся со своего места Фрэнк.

Гул стих, и снова зазвучал голос управляющего:

– У меня, значит, такая мысль. Игра, конечно, стоит свеч, и, по словам Фокса, нам этот жеребец нужен позарез.

– Фрэнк, не сочиняй, – погрозил я ему пальцем. – Не позарез. Если не выиграем – не помрем.

– Ну ладно, согласен, проигрыш не смертелен, – не стал спорить он. – Однако в фургон Фокс хочет запрячь Принца и Мустанга, а какая там кровь намешана – сами знаете. Кроме того, лошади неопытные, молодые и никогда в Гонках участия не принимали. Поэтому я считаю, за тем, как они поведут себя во время соревнований, должен наблюдать сам Фокс.

Малыш не дал ни ребятам, ни мне даже времени переварить это сообщение. Что и говорить, он всегда брал быка за рога. И держал его, мягко говоря, железной хваткой.

– Дальше. Если Фокс уедет и будет отсутствовать долгих четыре дня, то, ясное дело, он мисс Симаррон на наше попечение не оставит. Никто из нас не сомневается, что Рамона в состоянии сама постоять за себя, однако отсюда все равно следует вывод – второе место в команде фургона мы должны уступить леди. Гонка, конечно, не верховая прогулочка, но и Рамона не из этих, кисейных барышень, вызывающих раздражение.

О, да! Тут все были единогласно «за». Идея была дружно поддержана, одобрена и обжалованию не подлежала. Если бы у нас происходило голосование, они бы за кандидатуру Рамоны тянули не только обе руки, но и обе ноги.