Корней Азарофф - Сердце Запада

Покатавшись на своем соловом Бинго, я решил, что для ковбойской лошади, пригодной для работы со скотом, у фокстроттеров не достаточно мускулистое телосложение и устойчивость на ногах. Из-за последней недоработки вся команда «Лилии», включая и ее хозяина, за время объездов успела хотя бы по одному разу грохнуться вместе с фокстроттером в грязь на крутом вираже. Мы с ребятами пораскинули мозгами, и мысль у всех была одинаковой – надо дорабатывать недоработки.

Я прикинул, с какой породой лучше всего скрестить фокстроттера и отправился на Юг за жеребцом кентуккийской верховой породы. 7 7 Ныне эта порода носит название «американская верховая». Именно эти элегантные умные животные среди прочих своих достоинств обладали одним существенным плюсом – природным чувством равновесия. Назад я вернулся, ведя в поводу темно-рыжего, почти красного пятилетнего жеребца, предварительно отвалив за него одному плантатору сумму, при воспоминании о которой мне до сих пор становится плохо. Но, поверьте мне, он стоил тех денег, что я за него отдал. Его звали просто Билли, и для жеребца он был идеальным – добронравный, смышленый, резвый. Он был чистокровкой, однако это не мешало ему тащить фургон или с успехом работать со скотом, когда этого требовали обстоятельства.

Мой опыт увенчался отличным результатом, и теперь ребята, гоняясь по прериям за коровами, с удовольствием закладывали виражи на дочерях и сыновьях Билли.

Оправившись после покупки Билли, потребовавшей колоссального вложения средств, мы с ребятами продали гурт скота, потому как было то самое время, когда цены подскочили до небес. В итоге мы выручили еще не менее колоссальную сумму, и вместе с ней и с Уолтом Риардоном я отправился теперь уже на Восток. Там один богатый парень увлекался лошадьми, но потом, из-за несчастливого стечения обстоятельств, разорился, и теперь все имущество толстосума распродавали с молотка. Меня мало интересовали его барахло или картины европейских мазил, да и даже из лошадей мои мысли занимала только одна. Парень-то был богатым, а богатым – море по колено. Он как истинный ценитель лошадей (ценитель с деньгами!) и большой любитель путешествовать привез с собой из Туркмении ахалтекинского жеребца гнедой масти по кличке Абдулла.

С Востока я вернулся не только с Абдуллой, но и с новым ковбоем, которым стал бывший толстосум Трент Дрэйпер. Текинец обошелся мне намного дешевле Билли.

Выбрав из мустангов пару самых крепких кобыл, я скрестил их с Абдуллой. Спустя почти год у кобыл родились два совершенно одинаковых жеребенка, которые детскую «рубашку» 8 8 Первоначальная масть жеребенка. Взрослея, он ее меняет. в более взрослом возрасте сменили на светло-рыжую масть с гривами и хвостом песочного цвета. Получилось сочетание выносливости мустанга с резвостью хода, феноменальной выносливостью, потрясающей закаленностью и атлетичным сложением текинца. На эту пару приезжали посмотреть многие и деньги за них предлагали просто невероятные, но мы всем давали от ворот поворот. Кроме того, не один из покупателей не знал истиной сущности Принца и Мустанга. Даже Вандер, наш общий друг, понятия не имел о том, что за кровь намешана в этих лошадях. Для окружающих они были всего лишь парой привычных всем мустангов. Стоит ли говорить, что именно их я намеревался запрячь в фургон для Гонки привидений.

Однако не все в округе ранчеры относились ко мне доброжелательно – хотя я и не понимал почему. Раньше они стонали, что Айелло не дают никому жить. Теперь жить было вроде нормально, земля у всех была, у всех хватало коров и лошадей, но что еще требовалось загадочной фермерской душе, я не знал. Возможно, они просто завидовали мне. Так или иначе, несколько раз на «Лилию» совершали налеты с целью переселить нас намного дальше, чем располагается штат Юта. И тогда вместо людей говорили ружья, а наше маленькое кладбище на холме с каждым разом увеличивалось по самым скромным подсчетам на две могилы. Никто не думал в чем-либо обвинять меня или мою команду, потому что жизнь на Диком Западе имела особый аромат, где запах земли, лошадей и пыли перемешивался с запахом пороха.

ПОКАЗАВ РАМОНЕ КОНЮШНИ, я оседлал Пожирателя Кактусов и направился в город подавать заявление на участие в Гонке.

Местные любили подобные развлечения, потому что они случались крайне редко. Основные вообще можно было пересчитать по пальцам: раз в год большое родео, скачки рысаков и квотерхорсов 9 9 Порода лошадей, выведенная ковбоями. Свое название («quarter» – четверть и «horse» – лошадь) получила благодаря способности, сорвавшись с места в галоп, бежать этим аллюром, не останавливаясь, четверть мили. да Гонка привидений. Остальное все время занимали будничный тяжелый труд и прочие заботы.

В Дженнифер-тауне царило оживление как никогда. Мелькали незнакомые чужие лица, а вокруг самого города и поближе к конюшне Тома были разбросаны с десяток фургонов и паслись выпряженные лошади. Здесь разместились те, кому не хватило номеров в местном отеле и свободных денников у Вандера.

Заявки подавали в конторе у Гарри, и туда выстроилась длинная очередь. И самого шерифа и его двух помощников сейчас завалили работой. Койн и один его сподручный принимали заявы, проверяли правильно ли они составлены и нумеровали их, а второй парень охранял вход в полицейскую конюшню, где стоял все это время испанский жеребец, обещанный в награду победителю. Гарри правильно поступил, выставив охрану, а то ведь у нас народ негордый…

Вдоль очереди в контору шерифа я проехал прямиком к салуну «Заходи, приятель!», где командовал Джо Ниброк – здоровенный парень похожий на индейца. Впрочем, сам Джо никогда и не отрицал, что в его жилах течет индейская кровь.

Скользящим узлом я привязал Карающую Молнию к коновязи рядом с несколькими другими лошадьми. Все до единой были мне незнакомы, но я знал, кому принадлежат клейма на их крупах. Стало быть, соседи лошадок прикупили, пока я по свадьбам болтался… Я перешагнул две ступени и, кивнув сидевшему на крыльце знакомому ковбою, толкнул двустворчатую дверь салуна. Внутри, как всегда, висела дымовая завеса, был слышен звон стаканов и воняло перегаром. Но снаружи «Заходи, приятель!» представлял из себя настоящий шедевр архитектуры с деревянными колоннами.

По полу, посыпанному опилками, я прошагал до длинной стойки, за которой возвышался сам хозяин заведения. Примостившись в самом конце стойки, я стал ждать пока Ниброк нальет пива двум парням и подойдет ко мне. Наконец он освободился и навалился на стойку напротив меня:

– Ну, как жизнь молодая?

– И тебе привет, Джо, – ответил я. – Пора тебе изменить воздух салуна в лучшую сторону. В буквальном смысле слова.