Василий Лягоскин - Волшебник по залету. Книга третья. Магия крови

Вот и получилось, что сидел он (а не лежал в своих покоях, вместе с хакданками) в зале, за круглом столом, где собрались десятка четыре руководителей делегаций. Сам Гамадриель, немного отягощенный знаниями предмета, только удивлялся;

– Ну, и что – «Красная угроза»? Ну, и что – в первый раз открывают? Лучше бы тогда, триста лет назад, разбомбили ее до конца, и не отрывали бы теперь от важных дел очень занятых разумных.

У него, наследника клана, такое дело было всегда. А если и заканчивалось… ну, всегда можно было заключить новый контракт с «родителями» очередных девушек.

Тягучее течение собрания прервало появление одного из охранников наследника. Гамадриэль этих оркусов по именам не различал. Точнее, даже не отличал их друг от друга – делают они свою работу; не мешаются под ногами, и ладно. Но вот теперь один из этих страхолюдин наклонился за спиной к нему, и прошептал – на весь большой зал:

– Господин, потребовалось твое личное присутствие на крейсере.

Наследник кивнул, не сгоняя с лица важного выражения. Потом повернулся к председателю с таким же каменным лицом. Ни слова не проронил, но пожилой аратанский вояка, кажется, адмирал, вскочил, и почтительно склонил голову. Не соглашался на отбытие Гамадриэля – еще чего! – но провожал его с почтением. И это чуть примирило наследника с таким долгим отсутствием в своих покоях. На косые взгляды соплеменников, и почти не скрываемые насмешки с их стороны он, как обычно, не обратил никакого внимания.

– Что случилось, – так же величественно, еще не отойдя от атмосферы торжественности, царившей в зале, спросил он у придворного псиона, когда челнок, который возил его к чужому кораблю, вернулся на «Звездный свет», – зачем ты оторвал меня от важных дел?

Онтен никак не высказал своего отношения к этим словам; просто кивнул, и сообщил новость, которая, наверное, должна была поразить наследника:

– Мы обнаружили следы вашей сестры, господин. Здесь, на планете.

– Ну и что? – невольно вырвалось из уст аграфа.

Сестру свою он не помнил. Она пропала больше ста лет назад, тогда он и стал наследником – четырех лет от роду. А сейчас все же сообразил, что может лишиться этого статуса, но этот момент не слишком опечалил его. По правде сказать, совсем не опечалил. Гамадриэль не был пофигистом – просто знал, что образ жизни его не изменится, если сестра, Неистовая Амалиуэлия, как ее называли все, вернется домой. Просто у него станет чуть больше свободного времени – все же ему, как наследнику, приходилось принимать участие в официальных мероприятиях.

– Ну, и что? – повторил он в нетерпении, пока Онтен в изумлении таращился на него.

Очевидно, что даже для него стало некоторым шоком такое поведение наследника, безразличие к судьбе ближайшей кровной родственницы.

– На этот счет есть четкое указание вашего отца, господин, – псион чуть обозначил головой поклон, – бросить все, и принять все меры к поиску и спасению наследницы.

– Вот, я уже и не наследник, – с каким-то весельем отреагировал аграф на его слова, – и что мне теперь делать? Нет, не так – зачем меня оторвали из-за этого? Хотя, конечно, то, что не приходится сидеть на скучном собрании – это здорово. Это просто здорово!

Увы – пришлось сидеть в другом месте, не менее скучном. В рубке крейсера, рядом с кошмарной головой живого искина.

– Потому, – размеренно объяснил ему псион, – что мы сейчас нарушим установленный ордер общего построения кораблей. Никто, конечно, слова не скажет наследнику клана…

– Вот, я и опять наследник, – совсем не обрадовался этому Гамадриель.

– Но нужно, чтобы все видели – решение исходит именно от вас, господин, – еще раз поклонился Онтен; уже глубже, – ваш отец одобрил бы такое поведение.

– Ну, что ж, – чуть капризно протянул аграф, – раз отец одобряет, значит, я посижу здесь. Только пусть мне принесут туда поесть… нет! Не надо (это он вспомнил про голову искина)! Вина, и побольше.

– Будет исполнено, как скажет господин, – поклон псиона опять стал едва заметным.

А Гамадриэль почему-то с этого дня стал раздражительным; даже ласки хакданок его не радовали. Говорили, что прабабка наследника трона (одна из них), была провидицей. Может, частичка ее дара проснулась сейчас в правнуке?

Как бы то ни было, но время бежало, складываясь в дни, а крейсер все кружил над одним пятачком планеты, где сходились две аномалии – огромное пятно развалин некогда величественного города, и лес вокруг него, который даже для него, Гамадриэля, показался каким-то мрачным и опасным.

– Там действительно таится какая-то сила, непонятная мне, – помрачнел Онтен, когда показывал наследнику этот участок растительность далеко внизу.

Зачем показывал? Да просто именно там, в этом лесу, как оказалось, и обнаружились следы аграфской принцессы. А потом целая неделя никаких новых всплесков энергии, присущей Амалиуэлии. Она тоже была сильным псионом, и трудно было понять, какие причины могли побудить аграфку скрываться тут больше ста лет.

– А главное, какого харша ее вообще потащило в эту дыру? – удивлялся совсем другому Гамадриэль; его все же иногда выдергивали из покоев, и заставляли сидеть с умным лицом перед экраном, в рубке корабля, – сидела бы дома. Рабов себе выписала бы… посимпатичней.

А потом Онтен словно взбесился. Он буквально ворвался в покои наследника, не испросив разрешения, да еще орал в полный голос, напугав девушек, да и – чего тут скрывать – самого Гамадриэля тоже.

– Господин, – кричал он, надрывая легкие, – мы нашли ее!

– И что?! – в который раз спросил его наследник; теперь испуганным голосом, – зачем ты мешаешь мне? Нашел – спасай!

– Без тебя, мой господин, снижаться, а потом садиться на планету нельзя. Собьют ударами орбитальных крепостей.

– А со мной?! – наследник вдруг почувствовал, что все внутри живота буквально скрутило от ужаса, – со мной не собьют?

– Нет! – резко возразил псион, на мгновение сорвав с лица маску угодливого слуги; под ней оказался оскал зверя – опасного и беспощадного.

Зверь этот оскалил клыки, и вытянул из подушечек мягких лап когти – так оценил Гамадриэль его поведение. Псион буквально тащил аграфа по коридору, и дальше – в помещение, где находился тот самый челнок, что возил наследника на совещание. Теперь Онтен утверждал, что именно на нем, таком маленьком и хрупком, нужно будет опуститься на такую негостеприимную планету.

– На которой, к тому же, была объявлена Красная Угроза, – вспомнил аграф.

Он взбрыкнул, дернул рукой, попытавшись выдернуть рукав из цепких пальцев псиона, и это его движение словно сорвало с места лавину событий. Первым стал удар, который отбросил Гамадриэля в долгое забытье. И не одного его, наверное – иначе тот же псион, или кто-то из охранников первым делом пришли бы к нему на помощь. Они и пришли, а конкретно – Онтен.