Татьяна Соболь - Маг особого назначения

Море, конечно, большое, спору нет. А небо, все же, больше. Много больше…

Я долго крутился на мягкой постели, стараясь поудобнее улечься, но все время что-то мешало: то подушка слишком большая, то комар принялся зудеть над самым ухом, то одеяло удушливо-жаркое. Наконец я задремал, мысли спутались и плавно перешли в сон, добрый и приятный, как в детстве…

Разбудил меня чей-то пристальный взгляд. Я рывком поднялся, рука юркнула под подушку в поисках пистолета. А нет ее! Подушки!! И сижу я не на кровати в своей комнате, а в глубоком кресле, поглотившем мое тело, словно я попал в зыбучий песок. Ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Напротив, на простом деревянном табурете сидит монах в черном балахоне, в руках четки постукивают. Глубокий капюшон надвинут на лицо, и как я не вглядывался в густую тень, так и не смог разобрать черты лица. Хотя что-то знакомое в облике монаха проскользнуло. Вот только что?

Монах молча протянул руку, раскрыл ладонь, и я увидел черный кристалл в форме звездного тетраэдра, внутри которого трепещет пурпурная звезда. Занятный камушек.

– Это не камушек, – подал голос монах. Знакомая интонация резанула слух, но память упорно молчит. Мне так и не удалось определить, где я мог слышать этот низкий баритон. – Это ключ.

– И что им можно открыть? – с деланно безразличным видом поинтересовался я.

– Не что, а как. Чистый сердцем откроет дверь для всего человечества в Шамбалу. Черное сердце откроет врата Тартара.

Универсальный ключик, получается. Я попытался выбраться из удушающих объятий кресла, но не удалось. А странный монах словно не заметил моих усилий, только кристалл подносит все ближе и ближе. Камень увеличивается на глазах, вот он стал размером с большое яблоко, на одной из граней я ясно разглядел сверкнувший треугольник. А кристалл все увеличивается, вот уже фигура монаха скрылась за его гранями.

Меня закрутил безумный вихрь, я заорал, но, к собственному ужасу, не услышал ни звука. Круговерть замедлилась, рассыпалась на тысячу изображений смешного человечка, беззвучно разевающего рот. Святой Зиждитель, да это же я! А черные зеркала вокруг – это грани кристалла, только изнутри!

Замуровали!

Я заметался в поисках выхода, тысячи отражений задвигались, вторя каждому моему движению. Голова закружилась, к горлу подкатил тугой ком тошноты, грудь сдавило, словно тисками, за каждый вздох приходится бороться. Еще немного и я задохнусь в проклятом кристалле!

– Монах! Выпусти меня! Выпусти!!!

– Тише-тише, – сказал кто-то, касаясь моего плеча. Я сорвался в головокружительное падение, калейдоскоп красок радугой брызнул в глаза, наконец, все завершилось ощутимым ударом спины о кровать. Сердце суматошно колотится, взламывая грудную клетку, во рту пересохло, по спине сбежала противная змейка холодного пота.

Потребовалось пара секунд, чтобы я сообразил, что нахожусь в комнате, а у кровати стоит Мажеровский, с легкой опаской взирающий на пистолет, заметно подрагивающий в моей руке. Я шумно перевел дыхание. Проклятый монах и его дурацкий кристалл оказались сном. Кошмарным, липким, но сном.

– Я же выстрелить мог, – прохрипел я, конвульсивно сглатывая. – Что вы здесь делаете?

– Вы кричали, – невозмутимо пояснил хозяин замка. Звякнул графин, в моей руке оказался стакан воды. Наблюдая, как я жадно поглощаю живительную влагу, чародей продолжил, – А на счет выстрелить… Вы профессионал, рука к оружию привычна. Такие люди с бухты-барахты на курок не жмут.

Все то он знает, теоретик крабов. Под взглядом Мажеровского, полным сочувствия, моя рука нырнула под подушку, убирая пистолет с глаз долой.

– Кошмар приснился? – спросил Мажеровский. В голосе мага прозвучало сочувствие, но почему-то подробностями страшного сна делиться не хочется. Что-то там такое проскочило, интимное. Подсказка, что ли. Нужно будет проанализировать на досуге.

– Да так, ничего особенного, – сказал я, прислушиваясь, как сердце умеряет бег. – Вы извините, что побеспокоил. Все уже прошло.

Я демонстративно принялся взбивать подушку. Александр намек понял и направился к дверям. Но на пол пути остановился.

– Вас монах посетил, – констатировал Мажеровский факт, заглянув мне в глаза. Я прикинулся шлангом.

– Какой монах? Обычный кошмар, навеянный духотой, – попытался я сделать вид, что не понимаю, о чем речь. А у самого дух перехватило, стоило вспомнить заточение в удушающем кристалле.

– Вы, Марк, на всё ущелье кричали: «Монах! Выпусти меня!» А тут только один монах бродит. Черный, – с тихой грустью сказал бывший маг. Потом церемонно раскланялся и добавил: – Не буду вам мешать. Отдыхайте. Монах редко приходит больше одного раза за ночь.

В голове мелькнула догадка.

– Вас монах тоже в кристалле душит? – догнал чаровника у самых дверей мой вопрос. Мажеровский замер на месте, словно наткнулся на стену. Медленно оглянулся и взгляд, тяжелый, как смертный приговор, скользнул по моему лицу. Повисло неловкое молчание, будто я невзначай упомянул о веревке в доме повешенного.

– Нет, – сказал маг, словно выстрелил. По лицу пробежала судорога, маг явно хотел еще что-то сказать, но передумал. Махнув рукой, он молча вышел.

Глядя на захлопнувшуюся дверь, я задумался. По всему выходит, я правильно угадал, монах и Мажеровского мучает кошмарами. Ну, его то ладно, по штату положено. А мне-то за что такое счастье?

Я долго ворочался, влажные простыни сбились в неудобный ком, сон бежал прочь, напуганный роем назойливых мыслей. Шамбала, Тартар. Ключ универсальный. Что-то проскальзывает на границе сознания, какая-то подсказка, вот только уловить никак не могу.

Восток успел покрыться нежным румянцем, а предрассветный сумрак вытеснил в темные углы ночную тьму, когда я забылся тревожным сном, готовый проснуться при малейшем появлении кошмара. К счастью, Мажеровский оказался прав, монах больше не появился.

Утро нового дня я встретил, благодушно похрапывая.

Разбудил меня звук мерных трескучих ударов. Помянув не злым тихим словом «дятла», которому не спится, я покрутился еще минут пятнадцать, пытаясь снова заснуть. Но остатки сна разогнали солнечные зайчики, потешной стайкой ворвавшиеся в окно и запрыгавшие по всей комнате. В такое чудесное утро грех валяться под одеялом.

Аппетитно, до хруста, потянувшись, я поднялся с кровати. Солнечные зайчики успели загнать ночной кошмар куда-то в глубь подсознания, осталось лишь легкое ощущение, что я что упустил. Ладно, разберемся…

Закурив, я подошел к окну, сизый дым облаком потянулся к горизонту. Я поискал глазами источник шума. О! Вот он! Недалеко от конюшни тролль машет топором. Красиво работает! До пояса голый, торс перевит тугими жгутами мышц, загорелая кожа поблескивает на солнце, покрытая каплями пота. Седые волосы, перехваченные на лбу кожаным ремешком, космами спадают на плечи, развиваясь при каждом взмахе огромного топора. Седая же шерсть покрывает плечи и грудь тролля, придавая ему хищный вид. Довершают суровый наряд домотканые штаны невероятной ширины и мягкие замшевые сапоги.