Олег Фролов - Сирень цвела…

– О, вы называете ее просто Элеонорой! – воскликнул мужчина, взяв протянутую ему визитную карточку и не успев взглянуть на написанное на ней.

– Ну и что? – я сделал вид, что не понимаю. – А как я ее должен называть?

– Ну, мисс или миссис, – мужчина посмотрел на текст визитной карточки, – сэр.

– Это тоже не обсуждается!

– Хорошо, сэр.

– Тогда, оформляйте скорее, – я демонстративно посмотрел на свои наручные часы, – я и так очень долго здесь засиделся.

– Понимаю, понимаю, сэр, – мужчина вынул из ящика стола несколько листов бумаги с напечатанным текстом и ручку, – сейчас я все сделаю, сейчас…

Он начал, время от времени посматривая на визитную карточку, что-то быстро писать.

"Да, он клюнул, – наблюдая, как на бумажных листах одна за другой появляются неровные корявые буквы, подумал я, – клюнул на доллары. Вот, уж, действительно в мире капитализма деньги – ключ ко всему. И как он изменился, прочитав, кто я, сэром стал называть. Похоже, мне удалось внушить ему, что мой личный интерес к Элеоноре – это интерес босса к смазливой секретарше. Ну, что же, пусть думает, что я хочу сделать ее своей любовницей или уже сделал. Получается, что босс подстраховывается в этой интрижке… Поэтому и не поручил никому из подчиненных заняться этим…"

– Готово! – мужчина прекратил писать и посмотрел на меня. – Только…

– Сколько? – перебил его я. – Назовите сумму.

– Я думаю, – мужчина назвал число с тремя нулями, – если, вас это устроит, сэр…

– Устроит.

– И хотелось бы задаток…

– Держите! – я вновь достал две стодолларовые купюры и положил на стол. – Этого хватит?

– Да, вполне, – мужчина быстро открыл ящик и смахнул в него деньги с поверхности стола. – Вполне хватит.

– Позвоните мне, когда будут результаты, – приказал я. – Звонить только по прямому номеру, он первый на визитной карточке. Если телефонную трубку возьму не я, ничего не говорить. Ясно?

– Ясно, сэр. Будьте добры, прочитайте, – мужчина подвинул мне листы бумаги, – и, если согласны, подпишите.

Я быстро пробежал глазами написанное. Меня все устраивало.

– Значит, вы – Том Пигман…

– Да, сэр, он самый. Всегда к вашим услугам… – мужчина протянул мне ручку.

– Знаю, – я достал из внутреннего кармана костюма свою ручку и, не спеша, расписался против своей фамилии. – Все?

– Да, – Пигман положил на стол свою ручку и, разложив бумаги на две части, придвинул одну мне. – Это ваше, сэр.

– О’кей! – я убрал ручку и, сложив листы бумаги пополам, в карман и встал. – Я жду звонка. До свидания!

– До свидания, сэр! – вскочил из-за стола Пигман. – Рад был знакомству с вами, сэр. Все будет сделано быстро, сэр.

– И, напоминаю, в рамках закона! – подчеркнул я.

– Конечно, сэр, – Пигман осклабился и подмигнул. – Именно так, сэр! Я провожу вас, сэр…

– Нет, – я направился к выходу из помещения.

– Хорошо, сэр. До свидания, сэр!

Я вышел и вернулся в офис.

На следующий день я выехал в филиалы. Элеонора все четко организовала, я во время пребывал в один за другим, встречался с их руководителями и проводил совещания, в общем, инспектировал деятельность подразделений.

А через четыре дня, как я и обещал, встретился с Ландфильдом в его университетском кабинете. Профессор постарел, но был по-прежнему бодр и полон идей.

– Книга, которую я сейчас пишу, будет во многом прологом к будущей, – сказал он. – К той книге, которая взорвет все научное общество, вынудит его по другому посмотреть на привычные исторические события…

– Вы думаете это возможно? – осторожно поинтересовался я. – Вы, что готовите переворот в науке?

– Вот! – воскликнул он. – Вы попали в самую точку! Переворот не переворот, но повернуться и задуматься им придется!

– Вы в этом уверены?

– Да! Понимаете, – увлеченно говорил он, – у меня появилась одна удивительная гипотеза, косвенно подтверждаемая теми фактическими данными, которыми я располагаю. Она будет настолько неожиданной, что ее, скорее всего, подвергнут жесточайшей критике. Но я готов к ней! Мне бы только еще немного поработать над поиском прямых доказательств…

– Моя помощь нужна? – догадался я.

– Мне неудобно, но я бы не отказался, если бы вы могли немного спонсировать…

– Конечно, – кивнул я. – Можете назвать сумму?

– Пока нет, я еще не определился, – профессор смущенно улыбнулся. – Понимаете, если я попрошу денег у кого-то из научных кругов, мне придется раскрыть содержание моей гипотезы. А это…

– А это может привести к потере авторских прав на нее, – завершил я.

– Именно! Или к преждевременной огласке, что тоже не годится. Да и денег могут не дать…

– Даже так?

– А как вы думаете? В научных кругах конкуренция как в бизнесе: каждый хочет быть первым и сорвать куш. А для этого все средства хороши… Сами же знаете: без денег в нашем мире ничего сделать нельзя.

"Это в вашем… – подумал я. – Вашем, где всё измеряется в денежных знаках и количестве цифр на банковском счете. Хотя, почему в вашем, пока еще в моем тоже… Пока… Пока я еще здесь, а не на Родине".

– Я, наверное, заговорил вас, – по-своему истолковал мое молчание профессор. – Вы же приехали, что бы узнать о том, что вы меня спрашивали по телефону.

– И для этого тоже, – согласился я, – да и вас повидать захотелось… Мне всегда интересно разговаривать с вами…

– Мне тоже, – признался Лансфильд, – вы умеете слушать и слышать. Это большая редкость наше время.

– Ну, что вы, профессор, – улыбнулся я. – Я знаю много людей, умеющих делать то же самое…

– Значит, вам повезло больше, чем мне, – вздохнул он – Я могу пересчитать своих по пальцам.

– А как же ваши ученики?

– Знаете, – задумчиво сказал профессор, – я скажу фразу, которая наверняка вас удивит: не каждый, кого я учил, может считаться моим учеником.

– Один вопрос, не возражаете?

– Конечно, нет. Задавайте.

– Может или считается? – уточнил я.

– Хороший вопрос. Считается-то любой, но есть те, кто лучше бы не считался, – хмуро ответил он. – Я исключил их для себя из своих учеников.

– Почему, если не секрет?

– По разным причинам… – профессор помолчал. – Знаете, я всегда хотел, чтобы начатое мною продолжали мои ученики, но это не входило в планы, по крайней мере, большинства из них… Некоторые даже стали моими ярыми оппонентами… Были и такие, которые пытались приписать себе то, что принадлежит мне по праву… А кое-кто преднамеренно заранее сообщал другим о моих планах и выводах… В общем, каждый сам выбирал свой путь, сам строил свою карьеру, при чем не только в науке…

– Поэтому-то вы и не стали отвечать на мой вопрос, который я задавал вам по телефону? – догадался я.

– Я так и знал, что вы это заметите, – улыбнулся Лансфильд, – я же говорю, что вы умеете слушать и слышать.