Олег Лаврентьев - Халва

– А других книг у вас нет? – попытался выкрутиться директор.

– Нет, все увезли.

Директор понял, в каком положении очутился Спок, не имея ни единой детской книги.

– Что же вы не читаете? – обеспокоенно спросила Альтира.

– Видите ли, – смущенно сказал директор, лихорадочно ища путь к спасению. – Видите ли, книжка на староконтийском, я не могу ее прочесть.

– Вот чего Спок ее так берег, – понимающе сказал Кленка. – Ей тыщу лет, наверное.

– Что же делать? – плаксиво спросила Рина, – я хочу про Гаруду.

И тихонько стала всхлипывать, утирая глаза ладошками.

Влип, понял директор.

– Да не хнычь ты, – строго сказал Кленка, – я расскажу тебе про Гаруду.

– А откуда ты знаешь, ты что, дальше читал? – удивились ребята.

– Нет, но то, что Спок читал, я помню.

И всю зиму каждый вечер в палате звучала сказка о могучем орле. Директор сначала слушал вместе со всеми, а потом стал потихоньку переписывать себе в тетрадь, на всякий случай. Всего получилось тридцать две истории (ужас, подумал директор и, главное, когда он успел столько придумать!) Цепка детская память, ничего не упустили ребята, хотя нельзя было не заметить, что в изложении Кленки Гаруда получается немного другой, чем в изложении Артура, или Альтиры. У Кленки он был, в первую очередь, храбрый, у Артура умный, у Альтиры добрый. Каждый хотел добавить любимому орлу что-то свое, главное. Но ведь Спок говорил, что так и должно быть. Что народы сохранили сказки, внося свои изменения…

Передача

В семье Смирновых имел место небольшой скандал.

– Такая удача раз в год выпадает, – всхлипывала Даша.

– Да помоги ты ребенку, – в десятый раз повторяла Вера.

– Что я вам, Господь Бог? – удивлялся Дмитрий Сергеевич.

– А я не верю, что у тебя нет знакомых в этой среде, – многозначительно сказала жена, и Дмитрий Сергеевич понял, что она уже вспомнила. Тогда он вздохнул, почесал затылок и сказал:

– Можно, конечно, Борю попросить.

– Вспомнил! Конечно, Борю, – фыркнула Вера.

– Ой, папочка, – захлопала руками Даша, – а кто он?

– Администратор или… нет, кажется, администратор в Русском театре. Русский и Оперный – не одно и то же, но они там все друг друга знают. Но поймите, – простонал он секунду спустя, – мне обращаться к Боре – это ножом по сердцу!

– Почему? – удивилась дочь.

– Потому что когда-то мы дружили, а теперь почти не общаемся. Причем это я прервал отношения! У него в мае был день Рожденья, я даже не поздравил.

– Поздравь сейчас, – хладнокровно сказала Вера.

– В августе!?

– Папа, но в нашем театре такой скудный репертуар, я четыре раза на «Жизель» ходила. А тут питерская труппа, «Щелкунчик»…

Даша шмыгнула носом, жена сдвинула брови, и Дмитрий Сергеевич понял, что разговор может уйти в опасное русло.

– Хорошо, – вздохнул он, – я позвоню Боре, но ничего не обещаю.

Но все получилось легко и просто. Одноклассник узнал его и обрадовался, а к просьбе отнесся с пониманием.

– Видишь ли, Даша у меня театрал, – смущенно сказал Дмитрий Сергеевич, – а тут такой аншлаг, билетов нет.

– Старик, такой дочкой гордиться нужно, – зарокотала трубка Бориным басом, – моя только электронную музыку слушает, да еще так, чтобы стены вместе с моими нервами вибрировали. Ладно, я сейчас узнаю что да как, и позвоню тебе, телефон не изменился?

– Нет, нет.

– Ну все, жди.

Он позвонил через полчаса.

– Старик, я все уладил, – Боря был явно доволен собой. – Там всем приезжие заправляют, даже билетеров своих поставили. Но рабочие наши, и командует ими наш помреж, Костя, мой друг. Сегодня я его увижу, он мне даст билет без места. Твоя зайдет ко мне, и дело в шляпе.

– Спасибо, Боря, – обрадовался Дмитрий Сергеевич, – выручил.

– О чем речь. Только вот еще, – голос Бори стал озабоченным, – я Косте бутылку коньяка обещал, сделаешь? Коньяк может быть не супер, но и не «Десна».

– Конечно, конечно, – замахал трубке рукой Дмитрий Сергеевич.

– Пускай твоя найдет Костю и передаст.

– Не беспокойся, все сделаю.

Женщины восприняли новость восторженно.

– А ты ломал руки, – укоризненно сказала Вера. – Человек все понимает.

– Папа, ты чудо, – хлопала руками Даша. – Даже если придется стоять, я все равно буду рада.

– Ну и чудесно, – потер руками Дмитрий Сергеевич. – Коньяк я армянский куплю, Костя будет рад.

– Папа, а я найду его? – озабоченно спросила дочь.

– Костя, помощник режиссера, – недовольно сказала Вера, – почему ты его не найдешь. Бутылку в кулек, кулек Косте. И не думай, что такие вещи мы за тебя будем делать.

Дочь робко взглянула на отца, но Вера отрезала:

– Любишь кататься, люби и саночки возить. И нечего смущаться, ты не взятку несешь!

Был следующий день, был вечер, было представление. Даша вернулась, переполненная впечатлениями.

– Мамочка, я действительно простояла весь первый акт! Места свободного не было. Потом уже сердобольная бабушка-билетер сжалилась, принесла мне стул.

– Но понравилось? – улыбнулся Дмитрий Сергеевич.

– Больше чем, – Даша мечтательно подняла руки к потолку и крутнулась на одной ноге.

На следующий вечер в квартире у Смирновых зазвонил телефон.

– Тебя, – позвала мужа Вера.

Дмитрий Сергеевич подошел.

– Да?

– Старик, почему ты меня подводишь? – обиженно пробасил Боря.

– Где? – испугался Дмитрий Сергеевич.

– Коньяк!

– Коньяк? Какой коньяк?

– Как какой, Косте! Человек со мной не разговаривает, я теряюсь в догадках, еле выяснил.

– Но все вроде было нормально, мы его в кулек и Даше…

– Помню, твоя с кульком была. Так что, она его с друзьями оприходовала?

– Нет, что ты. Слушай, Боря, я занесу тебе бутылку завтра, хорошо?

– Давай, старик, ко мне домой, вечером, после семи?

– Могу.

– Заодно и пива выпьем, у меня есть мировое пиво!

– Хорошо, пока.

– Давай, старик.

Повесив трубку, Дмитрий Сергеевич несколько секунд думал, а потом позвал дочь:

– Даша.

– Что, папа?

– Подойди сюда.

Она подошла.

– Ты отдала бутылку Косте? – строго спросил Дмитрий Сергеевич.

– Отдала, – удивленно ответила дочь.

– Точно?

– Точно.

– Что случилось? – спросила из дальней комнаты Вера.

– Ничего, – отмахнулся Дмитрий Сергеевич и понизил голос: – Как он выглядит?

– Кто?

– Костя!

– Я не знаю, – так же тихо ответила дочь.

– Как это не знаю!? – шепотом сердился Дмитрий Сергеевич.

– Вот так! Я его не видела! Понимаешь, я пошла за кулисы, а там много народа, все на меня косятся. Я поймала монтера и попросила передать кулек Косте, помощнику режиссера.

– Монтера?

– Да, монтера. Он же должен его знать.

– Да, монтер должен, – убитым голосом сказал Дмитрий Сергеевич, – иди.

Дочь, недоумевая, удалилась, а Дмитрий Сергеевич прислонился к косяку и стал думать, как же тяжело придется детям в этой сложной жизни…