Дмитрий Екимовский - Спи, моя радость

Жила-была семья недалече от столицы Три десятого царства, на окраине маленькой деревеньки, которая, видимо, по какой-то случайности называлась «Большая». Добрая та семья была, мирная. Отец, матушка, старший сын Ярополк, средний Миромир, а младшей была дочка Вецена. Занимался каждый делом и горя не знал, да только Миромир все покоя не знал, тревожило его что-то, сам он не знал что.

Всем был хорош Мир (как его все называли), а только воротился от него люд. Странно все это было. Не мог он разгадку найти.

Горевал из-за напасти Мир, и взяла его хворь невиданная. Сны стали сниться сплошь ужасные, голова будто на части расколоться пыталась. Виделось ему по ночам, что толпы народа вокруг него воронами в черных одеждах кружат, а рядом женщина в белом с косой вострой смотрит на все снисходительно. Только верная старенькая домра и гусли спасали его в это тяжкое время, и то руки все хуже перебирали струны.

Родные обеспокоились, кого только не звали вылечить Мира. И местная старушка-знахарка приходила, отпаивала травами, и волхв чертил что-то на полу и пел голосом страшным, и священник святой водой да молитвой помогал. Не ушла никуда болезнь. А музыка Мира становилась все тише и грустнее.

Однажды пришел Отец с городской ярмарки, на которую ездил за какими-то новыми травками, что, говорят, от всего помогают, и рассказывал новости, чтобы болезный хоть улыбнулся разок.

– Новые травы вот тебе принес. Сказывают, нужно их истолочь да в полную луну набрать росы и сделать мазь целебную. Только вот не сказали, что с ней делать. Куда мазать? Или ее, наоборот, внутрь нужно? – и поник. Не очень хорошая новость была.

Молчал Мир. Улыбнулся только слабо, чтобы не расстраивать родителя.

– Ну ничего, – сказал Отец – разберемся… Еще слыхал, что в 1/3 царстве царевна пропала. И следа не оставила. Никто не ведает, что приключилось. Зато три царевича из нашего 3/10 отправились на поиски. Прям как в сказке, да?

– Ты, наверное, хотел сказать из 3/9 царевна пропала?

– А это не одно и то же?

– Не силен я в науках точных. Может, и одно. А вдруг силы темные похитили царевну? Вдруг сам кощей?

– Не уж бредишь, сын? Я ведь в шутку про сказку сказал. Ходят в народе байки, да за пределы баек ничто не выходит.

Не ответил Мир. Приподнялся немного на широкой скамье, заменявшей ему кровать, взял домру и тихонько наигрывал что-то невыразимо печальное. Отец нахмурился. Слеза тронула его глаза. В жизни не видел никто слез в его стальных глазах, но, когда Мир играл, плакали все, кроме него самого.

– Мир, да ты даже мертвого на слезы пробьешь, перестань. И без того тошно… Прости… – потупился и пошел разминать травы.

Скоро брат старший с сестрой вернулся из города. С невестой Ярополка они так же искали хоть что-нибудь, что могло бы помочь. Не нашли. Ничего не нашли. Но зато маленькая Вецена сплела веночек из цветков мать-и-мачехи, которые отцвели и уже покрылись белым пухом.

– Мир, возьми, я сделала это для тебя, – сказала девочка – в нем волшебная сила, которая поможет тебе.

Ярополк вяло усмехнулся.

– Спасибо, Вецена, это так мило. Уверен, теперь пойду на поправку. – сказал растроганный Мир и снова улыбнулся, уже более радостно.

Он очень любил своих родных. А они любили его. Они всегда поддерживали друг друга. Несмотря на то, что были не богаты, в избе было всегда чисто и пахло свежим душистым хлебом, скот был здоров, регулярно топилась банька, в которой пихтовые веники источали аромат земляники. Все шло своим чередом. Шло… Разумеется, венок, хоть и наполненный искренней любовью сестры и верой в волшебство, не мог исцелить брата.

Мать, готовившая обед, пришла с тарелкой горячего капустного супа. Она села рядом на скамью и подала Миру. В ее добрых глазах застыла надежда. Он съел несколько ложек. Головная боль не уходила уже три недели, а сегодня была совсем невыносимой. Открывать глаза было больно. Движение причиняло боль. Даже думать было невозможно, а мысли раз за разом возвращались к одиночеству. Конечно, он не был одинок. У него была семья. Но когда-то ему нужно будет образовать свою, и тогда выяснится, что он никому не нужен. Мир не выдержит одиночества. Он не делился этими навязчивыми идеями ни с кем. Все будут говорить, что все еще впереди, что это все временные трудности. Но он чувствовал, что что-то не так.

Дело шло к вечеру. Теплому летнему вечеру. Был выходной день, работы было немного. Семья чувствовала себя неловко. Бездействие толкало думать о неприятных вещах. Даже Вецена поддерживала свой обычный энтузиазм несколько натянуто. Отец с нетерпением ждал полной луны, надеясь на действенность нового средства. Мать пыталась скрыть заплаканные глаза, отвернувшись к столу, на котором она резала свежие овощи и душистую зелень.

Мир лежал. Просто лежал, закрыв глаза. Думал, почему он не обращал внимания на счастливые моменты, когда не было боли. Так всегда бывает. Он заснул. Ему опять снилась женщина в белом с косой наготове. Только раньше он не видел ее лица. Сейчас он тоже не видел. Потому что, когда она повернулась к нему, лица не было. Ничего не было. Пустота под ее капюшоном распространилась повсюду. Все померкло.

Он проснулся в поту посреди ночи. Было очень жарко и холодно. Сухо и мокро. И. Не больно. Что случилось? Женщина во сне помогла ему? Но почему она была с оружием? Это была не Смерть? Но кто тогда? Неважно. Боль позади. Наконец-то. Уже гораздо лучше. Все еще слаб. Но ничего, и это пройдет. Никакой боли. Жизнь так прекрасна без нее. Хотя Мир уже привык к ней. Было даже странно не чувствовать ее. Но как же хорошо. И он снова провалился в сон, чудесный сон, в котором он видел уходящую вдаль по тропинке в темный лес женщину в белом. Она шла неторопливо, не оглядываясь, ужасной косы нигде не было видно. Как ни силился Мир впоследствии, не мог больше вспомнить никаких деталей прошедших в ту ночь снов.

Утро. Прекрасное утро. Мальчик открыл глаза. Солнце раскинуло лучи, они пробивались сквозь стволы деревьев в дом через маленькое окошко, весело щекоча лицо. Сегодня рабочий день. Отец и Ярополк ушли рано. Мама с дочерью остались дома ухаживать за больным и уже что-то готовили около печи. Скорее, мама готовила. Вецена суетилась вокруг и не знала, чем могла бы помочь.

Мир хитро улыбался, глядя на них краем глаза, покамест стараясь не выдавать свое здоровое пробуждение. Однако не так это просто! Когда притворяешься спящим, обязательно выдаешь себя предательским смешком или неловким громким движением. Вот и сейчас волосы, придерживаемые тонким ремешком из грубой, но очень приятной льняной ткани, украшенной красной вышивкой, упали со лба, норовя попасть в глаза. Вместе с русыми волосами со лба посыпался сухой порошок, от которого парень чихнул так оглушительно, что мама и младшая сестренка взвизгнули и поспешили на помощь. А Мир уже весело хохотал от вида перепугавшихся родных. Они остановились в оцепенении, думая, как им поступить. Смеяться вместе от того, что все хорошо? Или горевать, что сын двинулся? Тревожно переглянувшись, они снова уставились на него. Тот сел на скамье. Тяжело опираясь, но сел, улыбаясь самым бесстыжим образом, и спросил: