Вероника Карпенко - Спи, моя радость. Часть 2. Ночь

– А кто это? – поинтересовалась Соня.

– Тебе их имена ни о чем не расскажут, – ответил Никита.

Он сидел на корточках над своим «диджейским пультом».

Повторяя взглядом очертания голой спины, она испытала острое желание обнять его. Подойти сзади и прижаться грудь. Голой грудью! Учитывая, что по дому она разгуливала топлес.

Комнату наполнили звуки. «Сегодня рок», – подумала Соня.

– Когда они собирали стадионы, ты еще пешком под стол ходила, – с гордостью пояснил Никита. Как будто бы речь шла о нём!

– Начинается игра в догонялки, – манерно протянула она.

Гитарное соло, вступив, поглотило весь фоновый шум. И Никита, нацеленный в сторону кухни, вдруг эффектно обернулся. Убедившись, что она видит, он схватил воображаемую гитару и… ударил по струнам.

«Ну, и кто из нас старше?», – с улыбкой подумала Соня.

Пришёл черёд барабанов! И она, взяв в руки невидимые палочки, поспешила ему подыграть. Барабанщик оказался не промах. И ей пришлось долго импровизировать…

– Неплохо! – похвалил Никита.

– Наверное, в прошлой жизни я была бродячим музыкантом, – предположила Соня, наблюдая, как он орудует штопором.

– В прошлой жизни ты была стрекозой!

Пробка сдалась и с громким шлепком покинула узкое горлышко. Он ловко поддел пальцами два бокала.

– Которая пела-пела и допелась? – уточнила она.

Он приземлил свою ношу прямо на пол рядом с кроватью. И сел по-турецки:

– Просто ей не повезло!

Кончик алой струи прикоснулся стеклянного дна. Бутылка опустела на треть.

– И не говори! Муравей, конечно, козлина! – фыркнула Соня.

Никита рассмеялся. С ней он редко грустил! И даже стараясь казаться серьезным, все равно улыбался. Глазами.

Где-то там, за пределами этой квартиры продолжалась привычная жизнь. У неё – отчий дом и художка. У него – чувство долга и чувство вины! Что конкретно и перед кем, Соня не выясняла. Боясь потревожить заснувшее «лихо». Каждый день – как последний, каждый новый – как новая жизнь…

В тот же вечер, еще не успев надеть трусики, она твердо решила расставить все «точки».

– Никита, – начала Соня, размышляя, стоит ли называть отчество, – Я хочу, чтоб вы знали. Вы ничего мне не должны! Я сама так решила. И ничего от вас не потребую.

– Деловой подход, – он отбросил перепачканную спермой салфетку, поднял с пола кружевную вещицу и подошёл.

Соня, стесняясь, прикрыла ладонью лобок. Стоять перед ним полуголой теперь было стыдно! Невзирая на то, что он только что видел и трогал там… всё.

Она опустила глаза. Не утративший силу член все еще оставался заметным. Даже сквозь тонкие брюки.

«Он был во мне», – от этой мысли колени дрожали.

– Так держать! – одобрительно хмыкнул Никита.

Она изогнулась в попытке вернуть свои трусики. Он вовремя вскинул руку, дразня! Кусочек интимного кружева остался болтаться на указательном пальце. Но даже подпрыгни она, не смогла бы достать!

– То есть, ты меня использовала? – переиначил он.

– Я просто хотела…, – она замолчала, подбирая слова. – Чтобы вы стали первым.

– Серьезно? – он насмешливо покачал головой. – Не могла найти кого помоложе?

Ну вот, опять! Ему бы радоваться, а он стыдит её, как первоклассницу.

– Не бойтесь, мне есть 18. Тюрьма вам не грозит! – сказала она с гордым видом.

Он запрокинул голову, адресуя потолку тяжкий вздох. Улучив момент, Соня выхватила обновку. Наспех упаковала ягодицы, расправила кружевную резинку.

– Вы могли бы принять душ и отвезти меня, – предложила она.

Никита коварно улыбнулся.

– У меня есть идея получше! – сказав это, он подхватил её, и взвалил на плечо.

От неожиданности Соня взбрыкнула:

– Эй!

Куда он её? За дверь? Без штанов!

Но взамен Никита понёс её… на балкон. Вися вниз головой в неприличной позе, Соня радовалась тому, что успела хотя бы одеться.

– Нет! Нет! – вопила она, отбиваясь.

Возможно, он хочет проверить, не умеет ли она летать? Или, под угрозой расправы, заручиться её молчанием?

– Пустите! – она обрушилась с кулаками на его мускулистую спину.

В ответ он прижал её крепче и смачно шлепнул по заднице. Второй рукой перед этим спустив к коленям вновь обретенные трусики.

– Ай! – Соня взвизгнула, ощущая, как загорелась одна ягодица.

Он наградил и вторую! А после – минуя балконную дверь, уложил её на кровать. Соня сжалась под ним, ожидая угрозы. Но мягкий матрас усыпил её бдительность.

Никита задрал край нарядной футболки.

– Что вы делаете? – возмутилась она, скорее интуитивно. Чувствуя обе своих груди в его сильных ладонях.

– Сколько еще ты будешь мне выкать? – он посмотрел на неё и сжал их.

«В его руках они такие маленькие», – подумала Соня, теряя контроль, – «Хотя, в его руках маленьким кажется все»…

Спустя почти месяц все горизонтальные поверхности в его квартире были опробованы. Кровать и впрямь оказалась самой удобной! На ней, в окружении мягких подушек, Никита любил её чаще всего.

– Бартер? – он подмигнул.

– Я думала, перед сном, – она потянулась к рюкзаку.

Играя в «бартер», они менялись чем-то личным. Причем, обмен обычно был неравноценным! Однажды на его ладони обнаружилась подвеска. Украшенная изумрудом стрекоза раздвинула свои резные крылышки. Её дизайн, созвучно пирсингу на Сонином пупке, был выполнен свежо и невесомо. Её подарки были проще: брелок с любовной гравировкой, ракушка в форме сердца. Хотя, будь то возможным, она б достала из груди своё. Чтоб целиком отдать ему!

Соня отыскала свой презент. Подготовленная заранее флешка с «винегретом» из любимых композиций как раз умещалась в ладони. Она протянула руку. Костяшки их пальцев соприкоснулись. На фоне его смуглой «кувалды», её бледный, пронизанный жилками, кулачок выглядел жалко.

– Насчет три? – подсказал Никита, и начал обратный отсчёт, – Три.

– Два! – подхватила Соня.

– Один, – он выпрямил длинные пальцы, и на ладони осталась лежать связка из двух ключей.

– Что это? – удивилась она, все еще крепко сжимая флешку.

– Ключи от нашей квартиры. Хочу, чтобы ты приходила сюда в любой момент, – ответил он, поддев на палец металлический брелок.

«Всего лишь! Ведь не от сердца! Не от однушки в центре города. Не от машины. С чего такой восторг?», – язвительно отчитывал внутренний голос.

«Нашей! Нашей квартиры!»», – думала Соня, веля ему заткнуться.

Она раскрыла свою ладонь:

– А это мои кумиры. Они еще пешком ходили под стол, когда твои уже собирали стадионы!

Он рассмеялся, украшая хмельные глаза сетью мелких морщинок. Этот трогательный изъян ему шел! Как и редкие белые нити в гуще иссиня черных волос.