Любовь Сушко - Коляда, Снегурочка, Ярило. Молодые боги и кот Баюн

Вот уж точно, если царевна спит, то как-то стирается из памяти и исчезает. Даже среди тех, кто вчера ее знал живой и невредимой, она становится далекой и полузабытой.

А во снах этих она была счастлива с Дунаем, он оставался рядом, хотя и там ее тоже крали, уносили куда-то то Драконы, то могучие колдуны – все как в жизни. Но когда Дунай был рядом, он все время пытался вернуть ее назад, сражался, проливал кровь, чаще чужую, чем свою – она оставалась его любимой и единственной. Но они жили и были в этом странном мире, словно никакого другого больше и не было.

А когда снятся такие прекрасные сны, то кому же захочется просыпаться, ей точно не хотелось. Вот так бы проспать всю жизнь и никаких забот и печалей.

В один прекрасный день она все-таки вспомнила о том, что было в другом мире, в том, где она окажется, стоило ей только проснуться, и она затрепетала от ужаса.

– Я не хочу быть с этим царевичем из леса, не нужен он мне. и я ему не нужна, – воскликнула Василиса.

Дунай тут же на нее взглянул удивленно, о чем это она, о ком?

Она смутилась, и почувствовала, что выдала какую-то странную тайну, не очень понятную даже ей самой, и никак не могла сообразить, что же там было в этой тайной жизни, кто жил в лесу, почему он оказался царевичем. Если это не ее брат Иван, тогда кто интересно.

Вот как пагубно оказалась узнать о чем-то во сне.

Но не только земля, но и леса полнятся слухами. Ведьма Ажбета, узнав от кота о признании Гороха, поняла, что Василиса ее потерянная когда-то дочка. Не то чтобы она совсем не знала о том раньше, догадывалась, но когда царь сам во всем признался, поняла, что пора приниматься за дело, может так Василиса простит ее. И для этого она должна сделать все возможное, чтобы это случилось, а сначала хотя бы просто ее разбудить.

– Никто кроме матери родной не сможет это сделать, – твердила она, разговаривая с черным вороном, вечным ее спутником с первого дня появления ребенка в дремучем лесу. Как только Ажбету подкинули в лес, так и появился тот самый ворон, и повсюду с ней оставался.

Ворон был строптив, порой просто несносен, но никакого другого собеседника и друга у нее все равно не было. Вот и приходилось терпеть его характер и нрав.

– Мать объявилась, где же ты все это время была, пока кот и волк с твоей девицей возились, растили ее, воспитывали, а когда она взрослой стала, и до тебя дошло, что вот она, дочь моя потерянная нашлась.

– Да вот там и была, и рядом вроде, и далеко, – тяжело вздохнула она, понимая, что нет ей оправдания.

Ворон был прав. Ворон всегда был прав, и если верить его словам, то надо было отступить, но на этот раз она отступать не собиралась

– Лада позволила мне исправить ошибки, – тяжело вздохнула она, – если я не сделаю это теперь, то не будет мне никакой жизни.

Она оборвала речь на полуслове и остановилась.

А между тем зелье было готово, и оно получилось на славу. Царевна должна была проснуться, и не просто проснуться, но и признать в ней матушку родную. Хватит ей оставаться только с отцом не очень внимательным и заботливым, мать нужна всегда, особенно, когда дочь повзрослела.

Ворон каркнул что-то непонятное, но Ажбета рванулась в царский дворец, никогда прежде не испытывала она такой радости, как теперь, все должны было наконец наладится, если Василиса проснется, вот это и будет праздником. А уж если поймет, что она матушку нашла и примет – праздник вдвойне, и ей надо было все для того сделать.

Нет, в том, что она перестанет быть спящей царевной, у Ажбеты сомнения не было, труднее было вернуть ее расположение к себе. И хотя у царевны сроду не было матушки, но захочет ли она быть с ней. Вот ведь в чем вопрос. И какое-то странное сомнение было в ее душе.

Но хотелось верить в лучшее, без этого жизнь будет уж совсем поганой штукой.

23 Перепутали

А между тем, черт Макар и Кащей вместе с Емелей, который и не был Емелей сроду, бросились в Пекло к Чернобогу и Нию, чтобы рассказать о том, что у них все получилось, и Емелю они добыли. И сделали все, что от них требовалось.

Но почему так недоверчиво взирал на них Властелин Тьмы?

Ний в полумраке осмотрел Емелю со всех сторон. Черт поежился, ему казалось, что тот все знает и сейчас забросит его в самый дальний котел или огненную пещеру.

Но тот если и понял и увидел что-то, то бровью не повел, поставил царевича на камни рядом со своим троном и снова к ним повернулся. Взгляд его был тяжел и мрачен, это они видели даже в полумраке.

Воцарилось странное молчание, словно бы они ждали все, кто же заговорит первым. Но черт не посмел бы говорить, когда Властелин молчал, и тогда все-таки загрохотал под сводами голос Властелина тьмы, который заставил бы трепетать любого, хорошо, что Кащей был глуховат и ничего толком расслышать не мог.

– И где же тот царевич, не помню, как там его зовут, я вижу только вас и черта полосатого, обмануть меня решили, думаете, что я ничего не вижу и не понимаю, мы хоть и в темноте, но не такие уж и темные, как вам хочется.

Кащей вообще не мог понять, о чем Ний говорит, что ему не нравится, черт начал соображать быстрее, тем более Матвей успел уже стать самим собой, и даже в полумраке было видно, что на Емелю он очень мало похож, да практически ничего общего.. Вот косяк так косяк, пора спасаться бегством, пока не поздно.

– Царевич все время провел в лесу, потому он такой странный теперь, – пытался выкрутиться черт, хотя и понимал, что вряд ли у него что-то получится.

Чернобог за все это время не проронил ни звука, словно его тут и не было, только возвышалась черная глыба рядом. Но Ний отступать и сдаваться не собирался

– Я не знаю, где жил ваш царевич. Но это же черт настоящий, и если вы будете меня дурачить, то все получите. А мы сейчас проверим, кто из нас прав, бросим его в котел и посмотрим, сварится он или нет, черту ничего не сделается, ну а если Емеля в черта превратился, он погибнет, конечно, только нам как-то надо правду узнать все одно. Будем варить и смотреть, что получится.

Кащей напрасно пытался понять, что же им делать дальше, соглашаться или нет на условия Ния, будто у них был какой-то выбор.

Ний стремительно поднялся, поднес факел поближе к черту, теперь и они тоже увидели, что перед ними самый обыкновенный черт. И это Кащей мог сказать, что он не видел Емелю никогда прежде, но Макар Емелю прекрасно знал, и понимал, что оба они попали в скверную историю, и вряд ли Ний так просто из простит.

– Но этого не может быть, – продолжали они дружно возмущаться.

И Ний расхохотался, таким забавным показалось ему все, что творилось вокруг.