Любовь Сушко - Световид – хранитель света. Боги и духи славян

© Любовь Сушко, 2020

ISBN 978-5-0051-4788-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СВАРОГ И СВЕТОВИД —

Цикл СОЛНЕЧНЫЕ БОГИ СЛАВЯН

И была сначала тьма, одна только тьма, и хаос был в этом мире делом привычным. И стояла она над землями, которые еще не скоро будут называться славянскими.

Ничего и никого нет здесь пока: ни одной звезды, ни одной живой души, ни зверя лютого, ни человека дикого, ни птицы легкокрылой. Только бездна вверху и бездна внизу, только ветер вольный, летит, куда ему хочется и нигде не встречает преград на пути своем. И никто не может его удержать, да и удерживать некому.

Никого пока нет в мире этом. Бесконечно пространство и непроглядна тьма вокруг. Сколько времени уже прошло, – никто не знает, никто время это не считал, и считать не собирается. Но так хотелось, чтобы оживилось все вокруг, чтобы солнц на небесах засияло, трава зазеленела. Да нет в черном мире ни травы, ни солнца – ничего нет.

Может быть, какие-то соринки и пылинки летали и сбивались в одну кучу, и на темной воле должны были какие-то островки возникнуть, но никто их не видел тогда. И все-таки первые хилые растения появились уже, и жизнь какая-то зарождаться стала очень медленно.

Первый день творения, так и оставшийся незамеченным, был самым трудным и безнадежным, ведь творцу из ничего надо было сделать все, и не испортить и не ошибиться, чтобы потом собственные ошибки не пришлось исправлять слишком долго, в ужасе от творения своего не отшатнуться.

А как много предстояло ему еще сотворить, прошел только первый день. И надо было давать имена деревьям, животным и предметам разным, которых в тот миг не так уж и много, к счастью, было. Но все в мире этом еще оставалось безымянным.

Шорохи, звуки, стоны – все рождалось с великим трудом. А мир был так несовершенен, он только возникал из тьмы, и возникнет ли, неизвестно было до конца.

Дух захватывает, замирает душа, и, кажется, мы снова можем увидеть, как это было тогда. Но слышится шум бесконечных лесов, воздух свеж и прозрачен, но света и огня еще не хватает этому миру, для того, чтобы все всколыхнулось, и он ожил, и зажил, наконец, своей собственной жизнью. Но это случится только тогда, когда появится здесь кто-то из богов, еще никак не названных и духов, готовых что- то сделать для богов и людей, ведь и они рано или поздно здесь появятся.

Хотя боги завистливы, и непременно враждовать начнут и смуту всякую учинят, но без них мир пуст. Те, кто все доделают, могут потом оставаться незамеченными и уйти в сторону, но все равно, пока они должны приложить усилия. И он появился – тот смельчак, который готов был дотворить этот мир, до конца начатое довести.

Так во тьме все и зарождалось на земле, в муках невероятных пробивалось. То ту, то там стали появляться неведомые звери и птицы. Они подавали голоса, пролетали где-то близко, стараясь за ветрами буйными угнаться. И только разглядеть их пока невозможно было, и некому разглядывать. И каждый день был похож на глухую ночь в ту пору. На земле или под землей находилось все живое, – этот никто знать не мог. И вдруг появились невесть откуда двое.

И первым был ни кто иной, как Мефистофель, стащивший с Олимпа огонь – несколько угольков и несший их осторожно в лукошке. Рядом с ним шагал огромный черный Демон, которого он случайно встретил в горах, когда сюда добирался. Мефи на него просто наткнулся в кромешной тьме и решил взять с собой. Только уже успел о решении своем пожалеть, потому что кроме нытья, проклятий от спутника своего неутомимый бес ничего не слышал. Он понял, отчего тот нигде: ни на небесах, ни на земле долго задержаться не мог – кто же такое занудство от такого могучего детины терпеть станет

Так и шли они вдвоем. И думал бес только о том, в каком месте лучше угольки ему оставить, чтобы как можно больше света от них на землю падать могло. Пусть пока немного его будет, но если не погаснет, а разрастется он со временем, то и перемены наступят большие, и отступит тьма навсегда. Решение пришлось принимать самому, Демон не был ему в том помощником. Ничего он не понимал, и решать ничего не хотел.