Владимир Мураев - Оля остается в Арктике

Петр Ильич тоже увидел Катю и Андрея. Катя сказала Андрею, что с папой что-то случилось. Ведь мама и папа должны были прилететь вместе. Когда подошли ближе друг к другу, Петр Ильич понял, что Катя забеспокоилась, и сразу сообщил, в чем дело. Оказывается, все хорошо. Папа не смог прилететь ввиду сложных служебных причин. А мама пошла на вокзал позвонить папе и сообщить, что долетели нормально и встретились с Катей и Андреем. Катя представила: «Дядя, знакомьтесь – это мой телохранитель Андрей. Андрей, это мой дядя Петр Ильич». Андрей и Петр Ильич подали друг другу руки, улыбнулись и назвали свои имена.

Дядя – мужчина лет пятидесяти, среднего роста. Волосы русые, глаза голубые, под глазами тоненькие морщинки. При общении в собеседника не всматривается, глазами не сверлит – охватывает всего сразу. При разговоре постоянно улыбается. Складывается ощущение, что он собеседника хорошо знает, что они старые друзья или хорошие знакомые. Такое отношение очень быстро располагает к человеку – не настораживает и не напрягает. Вопросов не задает: кто ты, где родился, крестился, кто твои родители, где и кем работаешь, образование, профессия и тому подобное. То есть то, чем, в таких случаях, как правило, интересуются в первую очередь и детально.

Петр Ильич эти вопросы пропустил полностью. Никаких сложных или неудобных вопросов. Просто подал руку и с улыбкой представился:

– Петр Ильич.

Мама Юля, позвонив домой, сообщила мужу, что все нормально, и быстро, почти бегом, направилась к Кате и Андрею. Ей не терпелось увидеть своего предполагаемого зятя. Катя стояла посредине между двумя близкими ей мужчинами, и все трое улыбались приближающейся Юле.

Андрей стал присматриваться к Юле. Его сердце стучало все быстрее и быстрее. За доли секунды в его воображении пролетела вся его жизнь, с самого детства. Он вспомнил, как в военном училище специальной подготовки после отбоя закладывал руки за голову, закрывал глаза и представлял своих папу и маму. Пытался угадать, какие они. За неуставное положение в постели после отбоя Андрей часто получал замечания. Еще раньше, в своей детской головке Андрей создал образ своих родителей. Они казались самыми красивыми, самыми ласковыми. Андрей был уверен, что они живут вместе, любят друг друга, любят его, ищут его, вот-вот найдут, и всегда будут вместе.

Со временем с этих портретов исчезли рамки, краски, а потом и бумага, и они парили в воздухе. Это позволяло Андрею общаться и разговаривать с ними, как с живыми. Особенно при значимых событиях в жизни. Андрей приходил к родителям, как на доклад: «Здравствуйте, мама и папа! Сегодня у меня радостный день – меня приняли в комсомол; сегодня я принял присягу; мне уже доверили боевое оружие; сегодня я вступил в партию; сегодня я закончил училище. Мне присвоили звание лейтенанта».

Во время войны, в боевой обстановке, Андрей успокаивал родителей:

– Папа, мама, не бойтесь, меня не убьют. Мы еще обязательно встретимся.

После боя опять шел на свидание:

– Вот, видите, я же обещал, что меня не убьют. А как ваши дела? Не болеете? Берегите себя – вы мне нужны, я вас очень люблю.

Последняя встреча с родителями была, когда Андрей вытаскивал из желтых вод Меконга офицера, израненного крокодилом. Тогда родители смотрели сверху. В этот раз они не улыбались. Но впервые за все прошедшие годы заговорили.

Андрей услышал от мамы:

– Сынок, ты сейчас вплотную приблизился к своей судьбе и к своему счастью. Твоя дальнейшая судьба будет связана с этим человеком. Но счастье твое будет недолгим. Будь очень внимательным и очень осторожным, особенно в собственных поступках. Мы уходим, к нам больше не приходи. Нас больше не встретишь.

Андрею стало страшно – он боялся одиночества. Он стал чувствовать себя сиротой. Как дальше жить, с кем теперь поделиться своими успехами, своей радостью? В сердце пустота, одиночество. Однако Андрей быстро и надолго забыл родителей. Но когда вспоминал, то представить их лиц он уже не мог, сердце больше не трепетало. Постепенно окончательно забыл. Он привык жить один, все решать один, переживать один – ни с кем не советоваться. Тем не менее долгое расставание с детством и воображаемыми родителями оставило в сердце Андрея букет нежных эмоций, которые долгие годы ждали достойного обладателя.

Когда Андрей увидел Юлю, букет нежных эмоций стал прорываться из глубины его души. Сердце затрепетало, затряслись ноги, пересохло во рту. Андрей вспомнил, как он рассказывал маме о своих подвигах и о своих успехах, а потом забыл на долгие годы. Да, это была она. Как две капли воды, его мама, созданная им за долгие годы могучей силой его детского воображения. Поэтому Андрею до слез хотелось назвать Юлю мамой, обнять, поцеловать, как родного и близкого человека – как родную маму. Андрея качнуло. Катя заметила, что с Андреем что-то происходит, подхватила его крепче под руку, посмотрела в лицо. Андрей был белый как полотно.

Катя спросила:

– Андрей, ты что, испугался мою маму?

– Нет, Катя, это мама не только твоя, но и моя.

Кате стало радостно. Андрей влюбился в ее маму с первого взгляда. Она заулыбалась, прижалась к руке Андрея своим плечом и лицом. Катя буквально расцвела и всем своим видом показывала, что она влюблена, что Андрей ее выбор, что она прилипла к нему и будет с ним всегда и всю жизнь. Состояние Андрея быстро восстановилось. Но Катя продолжала засыпать вопросами. На все вопросы Кати Андрей ответил, что времени мало. Тем более что ответов на них нет, да и мама уже близко. Катя подбежала к маме. Они обнялись, поцеловались, и пока обошлось без слез.

Андрей, конечно, понимал, что это не мистика, не трансформация детского воображения в действительность, а очень редкое совпадение, стечение воображаемого с действительностью. И уже не образам, не воображаемым родителям, а вполне реальной живой женщине он положил на алтарь всю свою военную карьеру – фактически отказавшись от генеральских погон. Здесь впервые за все это непродолжительное время, с плеч Андрея буквально слетел груз тоски о брошенной службе, самоедства, самобичевания. Андрей с облегчением ответил на постоянно угнетающий его вопрос – все правильно. С этого момента Андрей забыл о прошлой жизни, вычеркнул ее из своего сердца. Он погрузился в лоно новых ценностей, начал новую жизнь, стал другим человеком. Андрею хотелось по примеру Кати подбежать к Юле, прижать к себе, сказать: «Наконец мы встретились, теперь мы никогда не расстанемся, я буду вас охранять и оберегать. Я вас люблю!» Но этикет не позволял это делать. Ведь они видят друг друга впервые. А то, что мама Кати как две капли воды похожа на его маму, созданную его воображением, так это хоть и очень редкое, но все же только совпадение. Поэтому знакомство, первоначальное общение могут протекать только в русле общепринятой скромности, сдержанности, приличия и минимума эмоций. В противном случае Юля Андрея не поймет и, несомненно, примет за сумасшедшего или невежественного человека. И это будет оправдано.