Владимир Мураев - Оля остается в Арктике

Опять объявили посадку.

– Ну, что, Катя, пора и нам, – сказал Андрей.

Они взяли вещи и пошли к поезду. Возле вагона, улыбаясь, их встретила знакомая кондуктор – Люба. Обнимались с ней, как старые друзья. Она расспрашивала: как встретили? Почему так быстро возвращаетесь?

– У вас опять купе на двоих? – спросила Люба. – Ну, хорошо, идите, занимайте купе, располагайтесь. В вагоне очень тепло. Даже окна будете открывать. Я как чувствовала, что вы будете возвращаться, натопила на совесть.

Ребята поблагодарили Любу, пригласили в гости в купе. Действительно, там было очень тепло. Ребята приоткрыли окно, разложили вещи.

– Ну что, Катя, – предложил Андрей, – по старинному русскому обычаю – на посошок?

– Ну что ты, Андрей, на посошок пьют, когда уезжают из дома, особенно, когда провожают родители. А потом еще – ты, наверное, забыл, что я, возможно, беременна. Вот приедем в Москву, там у меня свой профессор, она за километр определяет – кто с грузом, а кто налегке. Вот тогда я тебе, возможно, составлю компанию. Но ты, если хочешь, выпей за счастливое возвращение.

– Нет, Катя, тогда выпьем только в Москве – за встречу с родителями.

Катя через столик купе дотянулась до Андрея, поцеловала.

– Тогда поедем с песнями!

Поезд тронулся. Оба стали смотреть в окно. На перроне прощались, махая руками, провожающие. Некоторые бежали за вагоном, что-то кричали – то ли не успели объясниться в любви, то ли что-то деловое. За вагоном потихоньку скрывался вокзал, мелькнул первый столбик с указанием расстояния до Москвы, мелькнули семафор, большие дома и маленькие домики. «Прощай, Воркута», – про себя проговорила Катя.

Поезд набирал скорость, тускнели огни города. Тучи на небе становились реже. Сквозь тучи проглядывали кусочки темно-синего неба, утыканного бриллиантовыми звездами. Спустя час небо совсем очистилось от облаков. От бриллиантовых звезд, ковром покрывающих синее небо, с подсветкой луны снег смотрелся голубоватым. Над горизонтом угловатыми и острыми штрихами сверху вниз опускалось северное сияние. Черный дым паровоза от сильного мороза и встречного ветра прижимался к бело-голубому снегу, потом снопом резко поднимался вверх и исчезал во вселенной. От бурно проведенных дней в Хальмер-Ю – улаживания конфликтной ситуации, переживаний – ребята потерялись в пространстве и времени, и лишь голодные животы напоминали о том, что пора ужинать. Они быстро накрыли маленький купейный столик, впервые за все время путешествия хорошо поели, на прощание поцеловались, пожелали друг другу спокойной ночи и крепко уснули. Поезд мчался быстро, останавливался лишь на разъездах, чтобы пропускать встречный поезд. До Москвы оставалось двое суток.

Ребята проспали добрых десять часов. Проснулись свежие, веселые, полные сил и положительных эмоций. Там, далеко, за полярным кругом, под покровом длиннющих холодных ночей, Катя оставила все свои двадцать лет, прожитых в Москве, а вместе с ними сомнения, переживания, тревоги за дальнейшую судьбу и нестандартный образ жизни. Впереди Москва, родной дом – папа, мама, друзья. У Кати выросли крылья. Катя едет не одна, она едет со своим законным мужем. Не просто с мужем, а с Андреем, которого папа и мама любят, как своего родного сына. Катя сияла от счастья, в сердце играла музыка, хотелось летать. Ей казалось, что она только прошла чистилище, вышла из Иордана, оставив там все свои грехи, стоит на берегу, залитым утренним солнцем, чистенькая, как стеклышко, а впереди – бесконечные горизонты счастливой семейной жизни. Ее сердце просило подвига, тело нуждалось в невероятно больших нагрузках. Ей хотелось, чтобы Андрей схватил ее своими могучими руками, прижал к себе так, чтобы затрещали кости, и целовал, целовал, целовал бесконечно.

Катя была готова к любовным отношениям. Но не так, как первый раз – авансом, с целью в дальнейшем выставить факт непорочности в качестве оправдания, а потому, что этих отношений просит ее сердце и тело. Кате хотелось испытать любовные отношения с Андреем в новом качестве – в качестве его жены.

Андрей уже давно не спал. Он обдумывал все прошедшие события. Он был доволен, что не произошло разрыва с Катей. Теперь он не сирота. Теперь у него жена-красавица. В Москве такую днем с огнем не найдешь. Он знает, что Катя его любит. Теперь Андрей едет не просто в Москву, а в Москву домой. Андрей представляет, как на вокзале в Москве он встретит Юлю. Теперь Юля ему мама, и теперь на всех законных основаниях он сможет назвать Юлю мамой, обнять и поцеловать как маму. Андрей открыл глаза, посмотрел в сторону Кати и обнаружил, что Катя сидит при полном параде: одета, причесана, подкрашена, столик сервирован.

– О! Катя, ты не спишь!

– Я давно не сплю и все думаю о нас.

– О чем именно?

– Думаю о том, что у нас хватило здравого смысла и не возникло серьезного конфликта.

– Я думаю о том же, – ответил Андрей.

Андрей поднялся на ноги, поднял руки вверх и с многозначительной улыбкой потянулся. Этим упражнением Андрей хотел показать, что он здоров, абсолютно свободен и абсолютно беззаботен.

– Ты, наверно, залежался, Андрюша? – спросила, Катя. – Тебе бы позаниматься зарядкой.

– Да, Катя, ты угадала. Я не против разгрузить пару вагончиков угля…

– Так в чем дело? У тебя нет никаких препятствий. Теперь я твоя жена по закону.

Андрей обхватил Катю выше талии, приподнял, сам сел на ее место. Катю посадил себе на колени.

– Ну, что ты делаешь, Андрюша, мне стыдно…

Андрей еще раз приподнял Катю, крепко прижал к себе и вниз и усеял Катю поцелуями: шею, плечи, голову и везде, где мог достать. Катя почувствовала, как в ее животе появился огромный горячий предмет. И подумала: «Как хорошо иметь своего мужа. Почти никаких слов – и в дамках. А! Пусть делает, что хочет, для меня главное – похвастаться родителям, что я беременна и жду сына, такого же красивого и сильного, как Андрей, или дочь красивую, как моя мама. Если будет сын, назову Андреем, а если дочь – назову Юлей – как зовут маму».

Далеко позади остался Полярный круг. Ночи стали короче, а дни длиннее. Погода стояла теплая, но на земле еще лежал снег. Настал новый день и новая жизнь. Катя и Андрей сидели за купейным столиком, взявшись за руки, и внимательно разглядывали друг друга. Поезд летел без остановок, подавая гудки, как бы предупреждал: разбегайтесь, разбегайтесь, я тороплюсь, Катя едет домо-о-о-й! Катя не одна. С ней рядом самый красивый и самый сильный в мире мужчина.

Поезд мчался. Где-то далеко, в дремучих лесах остался Сыктывкар, проехали Котлас. Поезд повернул на запад. Впереди Вологда, Ярославль. Чуть-чуть – и Москва. Погода стояла теплая, сухая. Обдумывая все, что происходило каких-то три-четыре дня тому назад, Кате казалось, что это был либо сон, либо сказка. Но в этой сказке Катя играла главную роль. Это была битва за счастье, и в этой битве Катя победила. Поезд подъезжал к Москве, скорость снизилась. По сторонам медленно проплывали дачные массивы. Железнодорожных путей становилось все больше и больше – целые поля, заставленные длиннющими составами грузовых вагонов. Показались высотные дома города. Пассажиры стали шевелиться, собирать вещи, проводники бегали с вениками, совками – убирали вагоны. Катя с Андреем уже давно собрали вещи, сидели по двум сторонам столика, смотрели в окно.