Антон Мамон - Дневник Эда

Двери со скрежетом распахнулись, я занёс палец, чтобы ткнуть в нужный звонок, и едва не угодил им в лицо моложавому пареньку, на первый взгляд – моему ровеснику. На нём была дурацкая майка с кислотными фракталами, клетчатые бриджи три четверти и мохнатые домашние тапочки. «Он, наверное, тоже на приём к Карловичу», – пронеслось в голове. Я собрался выдать что-то нейтрально-забавное, но не успел. Один из рукавов моего пальто оказался зажатым в дверях недружелюбного лифта. Я попытался спасти себя из внезапного плена, но металлические створки оказались плотно сжаты, точно челюсти охотничьего пса, намертво ухватившие добычу. Незнакомец помог мне освободиться, попутно бросив: «А вы ещё более рассеянный, чем я предполагал». Я попытался засмеяться, но не встретил поддержки в лице странного парня, смотрящего на меня сквозь толстые лупы своих очков. Постепенно до меня начало доходить, что это и есть мой психолог. Нарушив неловкое молчание, я протянул ему руку со словами:

– Меня зовут Эдгар, можно просто Эд.

– Очень приятно. Эрик Карлович, можно просто Эрик Карлович. Не стесняйтесь, проходите в мою скромную обитель… – холодно отозвался психолог.

Я шмыгнул внутрь, стал разуваться и попутно думать о том, что на факультет психологии чаще всего поступают те, кому бы тоже не помешала помощь, видимо, чтобы разобраться в собственных заскоках, не привлекая внимания специалистов. Эрик Карлович – лучшее тому подтверждение. Пройдя немного вперёд по коридору, я услышал команду из-за спины: «Два раза налево», – Э. К., судя по звукам, закрыл дверь на два оборота, щеколду и цепочку. Интересно зачем? Сбегать я не собирался. По крайней мере сразу.

Квартира оказалась более чем необычной. Настоящее смешение стилей и эпох. Многочисленные книжные полки битком набиты всевозможной литературой, среди которой, к моему удивлению, не оказалось ни одной книжки по психологии, зато было предостаточно всякой оккультной фигни. Эрик Карлович, воспользовавшись моей медлительностью и любопытством, обогнал меня на пути в собственный кабинет.

– А вы точно психолог? – тоненьким голоском поинтересовался я, изображая, что расстегиваю верхние пуговицы рубашки.

Карлович оказался на редкость непробиваемым и чрезмерно серьёзным, дерзко бросив в ответ:

– Хотите ознакомиться с дипломом о высшем образовании?

Я позволил себе ничего не отвечать и просто уселся в мягкое бордовое кресло, расположенное напротив рабочего стола. Парень долго копался в бумагах, приподнимая книги, неровными стопками возвышающиеся, словно макеты футуристических зданий, и перекладывая многочисленные листочки формата A4, исписанные мелким, непонятным почерком. Наконец, он нащупал внушительных размеров блокнот, снял дурацкие ни к чему не подходящие очки и, поджав ноги, неожиданно улыбнулся, от чего мне стало значительно легче и комфортнее.

– Что вас беспокоит, Эдгар?

– Э-э-э… не знаю, говорила ли вам что-нибудь о моей ситуации Инга…

– Давайте вы мне поведаете полную историю от первого лица? – внезапно перебил психолог.

– Хм, хорошо! Ну на самом-то деле и рассказывать, как бы, нечего… по большому счёту… – мой внутренний писатель впал в кому от собственной словесной ущербности.

– И всё-таки…

– Я очень плохо сплю. Вернее, даже не так, бессонница меня не мучает, но качество сна меня серьёзно огорчает. Сплошные кошмары и мерзкое ощущение на момент пробуждения… Да и весь последующий день тоже…

– Поздравляю, у вас типичный сон нашего современника. Что-то ещё? – Карлович, оказывается, тоже умел шутить.

– Да. Эти сны… Кажется, они начали прорываться в мою реальную жизнь. Это наносит серьёзный урон моему здоровью. Как психологическому, так и физическому… – сказал я, инстинктивно потянувшись к ступням. Желание юморить испарилось, и я наконец сумел настроиться на волну конструктивного диалога.

– Галлюцинируете? – монотонно вопросил мой консультант, сделав пометку у себя в блокноте.

– На первый взгляд, да… Но эти галлюцинации настолько реальны, что порой я не могу с уверенностью сказать, где сон, а где явь…

– Что связывает ваши сны и видения в реальной жизни? – Э.К. отложил в сторону блокнот.

Я опешил. Всю сознательную жизнь я думал, что психологи дают ответы на вопросы, а не задают их… Ответить что-то вразумительное я бы при всём желании сейчас не смог, поэтому брякнул первое, что пришло на ум:

– Вода… Что-то жидкое по крайней мере. Иногда мне даже кажется, что я просыпаюсь в холодном поту, но это лишь очередное видение…

– Я вас понял. Сегодня вечером позвоню с инструкциями. На этом наша консультация окончена. Надеюсь, вы помните, где выход… – пробормотал Эрик и, прихватив блокнот, скрылся в дверном проёме.

«Это что, все?! Дольше добирался к этому чокнутому!» – мысленно гневался я, параллельно услышав, как на кухне включился чайник. Немного помявшись, я достал из кармана купюру в тысячу рублей и бросил её на стол.

– Вы мне ничего не должны, Эдгар, заберите деньги, – послышалось с кухни.

– Что здесь вообще происходит? – прошептал я, нехотя забирая банкноту и выдвигаясь в коридор.

Пока завязывал шнурки, передо мной бесшумно вырос Карлович, в руках у него была пустая кружка с чайным пакетиком и ложкой внутри.

– И никому не говорите о нашей встрече. Даже Инге, – звучал он довольно убедительно, по крайней мере желания узнать причину секретности у меня не возникло.

– Всего доброго! – бросил я и скрылся под свист закипающего чайника.

Такие пироги. Теперь жду звонка. Как будет что известно – отпишусь…

Весь вчерашний вечер провёл как на иголках в ожидании звонка от моего психолога (боже… дожил!), но без толку. Пару раз мне звонил босс и настойчиво интересовался, не сорвал ли я куш в гослото? Надо сказать, что со всеми этими событиями моё чувство юмора стало не просто хромать, а получило открытый перелом в двух местах, посему столь изысканную и совершенно непрозрачную шутку своего начальника я понял не сразу. Работа… С момента моей первой записи в этом дневнике я к ней не прикасался. Честно говоря, не понимаю, почему меня до сих пор не уволили. Верится с трудом, что в таком огромном мегаполисе, как Москва, не найти ещё одного ленивого писаку, которого от полного разорения и жестокого побиения камнями спасает только красноречие и дар убеждения…

Пообещал до завтра сдать обзор на новый альбом каких-то динозавров рок-музыки. Честно говоря, в этом жанре я ни бум-бум, но на собеседовании в ответе на вопрос «Что вы думаете о творчестве группы Guns n’ Roses»?» я брякнул нечто вроде: «Восхищаюсь их ранним творчеством, особенно первым альбомом, все последующие работы тоже весьма недурственны, но до уровня дебюта явно не дотягивают!» ☺. Знаете, я ведь был почти уверен, что главред этого престижного журнала, название которого я не произношу вслух (не дай бог ещё вспомнят обо мне или о материале, сроки сдачи которого истекли ещё неделю назад), без раздумий попросит меня на выход, а может быть, ещё и плюнет в спину за столь шаблонный и непрофессиональный ответ… Однако этого не случилось! Более того, я получил должность. И даже как-то сам собой утратил смысл мой гениальный план похищения маленького красного степлера, на который я, как под гипнозом, смотрел всё собеседование.