Дмитрий Золов - Пять с половиной подвигов

Комнаты Вегрика и Утопия оказались в разных концах длинного коридора. Взглянув на свои апартаменты, сапожник присвистнул от изумления. Тут легко разместилась бы конюшня лошадей на десять. И кругом кресла, зеркала, разные гобелены. Широкая кровать была устлана такой мягкой периной, что Вегрик тотчас же завалился бы спать, если бы не приглашение к ужину.

Слуги принесли одежду, таз для мытья и воду. Особенно обрадовали сапожника начищенные до блеска крепкие ботинки, которые пришлись как раз впору. Вегрик поспешно снял латы, оставшись в одном шлеме, и переоделся в чистое. Мыться он не стал, рассудив, что уже достаточно сегодня барахтался в воде.

Когда Вегрик спустился к ужину, Утопий уже был за столом и беседовал с госпожой Афафаль о различных приёмах чистки ушей, восхищая её своими блестящими познаниями. Принесли еду, и сапожник, не дожидаясь особого приглашения, принялся набивать рот. Госпожа Афафаль хотела что-то спросить у него о тяготах рыцарского быта, но Утопий рассказал ей про обет молчания. Впервые Вегрик порадовался этой выдумке, поскольку не надо было отвлекаться от еды на глупую болтовню.

После ужина Уховёрт объявил, что готов прямо сейчас провести сеанс чистки, и удалился с госпожой Афафаль. Вегрик же до такой степени набил себе брюхо, что сомневался, сможет ли встать со стула. Впрочем, собравшись с силами, он дотащился-таки до опочивальни и завалился на кровать.

«Мы бы не спали на твоём месте, – заговорил вдруг Корпус. – Здесь может быть опасно».

– Да брось ты! – сквозь зевоту пробормотал Вегрик. – Что тут опасного? Мы в гостях у хороших людей. Шутка ли, пятьдесят гульденов пообещали! Ничего тут опасного нет.

Через секунду сапожник храпел.

***

Проснулся Вегрик оттого, что в рот ему запихивали мокрую тряпку. Едва он открыл глаза, как тут же лязгнуло железо. Сапожник понял, что это захлопнулось забрало шлема. Он хотел подняться, но не смог – руки, ноги и шею держали какие-то верёвки. Сквозь прорезь забрала в тусклом свете был виден лишь потолок. Прижатый тряпкой язык не шевелился. Вегрик замычал, задёргался. Проклятье! Да что здесь происходит?!

– Проснулся-таки, господин рыцарь! – услышал он знакомый голос. – Ну, ничего-ничего. Скоро пойдём к мамуле!

Над ним склонился Апапис с металлической воронкой в руках.

– Говорили же тебе, дураку, нельзя у мамули добычу отбирать, иначе поплатишься! – ухмылялся Апапис. – Так не послушал! Ещё и ус ей оторвал! Это уж совсем никуда не годится! Вот и пеняй на себя! Старик уже готов, теперь твоя очередь!

С этими словами Апапис попробовал поднять забрало, но безуспешно. Тогда он просунул узкий край воронки прямо в прорезь для глаз и попытался попасть им Вегрику в ноздрю. Сапожник отчаянно замотал головой.

– Трепыхаешься! – захихикал Апапис. – Это ничего. Сейчас мы ремешок подтянем.

Он зашёл за спинку кровати, повозился там немного, и путы сдавили шею Вегрика так сильно, что сапожник едва смог дышать. Кровь прилила к глазам, и под языком стало горько. Теперь Вегрик не мог пошевелить головой.

– Вот и хорошо! – одобрил Апапис, вставляя воронку в ноздрю своей жертвы.

«Чёрт возьми! Что надо этому выродку?!» – судорожно думал Вегрик.

«Судя по всему, он хочет тебя утопить», – ответил шлем.

«Зачем?!»

«Как мы и подозревали, демон успел захватить власть над юношей. Теперь из мести он хочет получить и твоё тело. Для этого тебя обязательно надо утопить в речной воде, чтобы его отродья смогли в тебе поселиться».

«Это рыба, что ли?! Так ведь не я, а ты ей ус оторвал! С чего бы меня топить?!»

«Думаем, сейчас ты не сможешь объяснить это речному демону», – изрёк шлем.

«А где ты был, когда меня связывали?! Почему не помешал?!»

«Когда ты во сне или без сознания, мы ничего не можем сделать. И мы предупреждали, что не стоит спать в этом месте».

Тем временем Апапис ковшиком зачерпнул воду и начал лить её в воронку.

«Вот дьявол! Сделай же что-нибудь! – взмолился Вегрик. – Давай! Во имя сияющих чертогов, или как ты там говоришь!»

Струя мерзким холодом обдала нос, потекла в сдавленную гортань. Сапожник старался глотать воду, чтобы она не попала в дыхательные пути, но это плохо помогало.

«Ты снял наших братьев. Сил, чтобы разорвать верёвки, не хватит. Мы можем лишь свернуть тебе шею, чтобы твоё тело не досталось демону», – мрачно проговорил шлем.

«Спасибо», – подумал в ответ сапожник, ощущая, как вода добирается до лёгких.

Апапис зачерпнул второй ковшик.

– Сегодня же отнесу вас мамуле, пока она ещё здесь, – приговаривал он. – И тебя, и старика. Мамуля будет довольна.

Вегрик приготовился расстаться с жизнью и жалел, что не знает наизусть никаких молитв.

«О, Владыка! Склоняюсь я перед Твоим ликом и прошу смиренно…» – подсказал шлем.

Тут прозвучал гулкий удар. Апапис выронил ковш и завалился на сапожника. Перед Вегриком появился испуганный Уховёрт с погнутым канделябром в руке.

– Ты живой, что ли? – спросил старик. – Сейчас я тебя развяжу! Погоди немного!

Освободившись от пут и прокашлявшись, Вегрик первым делом надел латную перчатку.

«Во славу Сияющих Чертогов! Смешайся с прахом, тварь!» – провозгласил Корпус и немедленно нанёс удар оглушенному Апапису, проломив ему череп.

– Так этому подонку и надо! – одобрительно кивнул Уховёрт. – Представляешь, он связал меня сонного и начал воду в нос заливать, чтобы я захлебнулся! Но не на того напал! Недаром я мастер чистки ушей! Известно, что ухо, горло и нос пребывают в сообщении. Особым приёмом я перекрыл трахею, поднатужился и начал воду из уха выпускать, а сам мёртвым притворился. Эта сволочь поверила, развязала меня и отнесла в какой-то подвал. Еле оттуда дорогу нашёл впотьмах!

В коридоре послышались шаги, дверь отворилась, и на пороге появился слуга со свечой. Увидев мёртвого Апаписа, он бросился прочь с криками: «Хозяина убили!»

– Вот так история! – пробормотал Вегрик, быстро надевая доспехи. – Если бы нам не были должны пятьдесят гульденов, я бы предложил бежать через окно, пока не поздно.

– Пятьдесят один, – поправил его Утопий. – Хозяйка должна ещё гульден за чистку ушей. Я из неё вот такой ком серы вытащил.

Через несколько минут в комнату ворвались слуги, вооружённые топорами и дубинами. Уховёрт пробовал рассказать что-то про одержимость Апаписа, но его повалили на пол и начали заламывать руки.

Тут появилась госпожа Афафаль в ночной рубашке. Увидев мёртвого сына, она подняла такой вой, что, наверное, проснулся весь квартал.

«Что-то мне это не нравится, – мысленно обратился Вегрик к Корпусу. – Давай-ка раскидаем всех и дадим дёру! Чёрт с ними, с деньгами!»

«Нет, – ответил Корпус. – Эти люди ни в чём не повинны, и к ним нельзя применять силу. Если с вами захотят расправиться без должного разбирательства, то мы вмешаемся. Если же нет, тебе следует довериться суду магистрата».