Сергей Фомичёв - Транзит

Из вокзала ажурные чугунные лестницы спускались к платформам и другим подземным сооружениям, а особые подъемники по застекленным шахтам доставляли груз к багажному и почтовому отделениям. Нефть для паровозов спускали по трубам или привозили в цистернах по путям, а воды под землей и так было в достатке и даже больше чем нужно.

***

Билетов НПС в кассе не оказалось. Ни на завтра, ни на ближайшие три недели. Курьерские поезда на эти дни тоже были выкуплены полностью. Свободные места имелись лишь на товарно-пассажирский поезд до Тобольска, что отправлялся в следующее воскресение. Шёл он медленно, почти две недели, останавливался на каждом полустанке, пропуская скорые, прицепляя и отцепляя вагоны, принимая и выгружая багаж, грузы. На ночь он вообще вставал на крупных станциях, где пассажиры могли нормально поспать в гостинице, поесть в ресторане, умыться и принять душ, потому что сделать это в вагонах третьего класса не представлялось возможным.

Кроме того, местный поезд всё равно не решал проблемы дальнейшего пути – в Тобольске пришлось бы самому пытать удачу с попутными пароходами, а это дополнительная потеря времени.

Отложив вариант с товарно-пассажирским поездом на самый крайний случай (билеты на него продавали независимо от наличия мест), Светлов отправился на Нижневолжскую набережную, где располагалось большинство пароходных контор. Путь к Самаре лежал вниз по течению и курьерский пароход мог преодолеть его за четыре дня. Правда затем он неизбежно терял ещё две недели на переходе по рекам и степям, но зато в Кургане у него имелись свои люди, которые могли организовать хороший вариант с дальнейшей дорогой по Сибири. Это если он, конечно, до Кургана доберется.

Светлов отправился пешком по Покровке, чтобы ещё раз всё хорошенько обдумать. Но сколько не думал, лучшего варианта изобрести не смог. Разве что вспомнил вдруг об оплате работы. Обычно он заключал негласный договор с конкретным гонораром и авансом на накладные расходы. Но теперь клиент мёртв, и ему придется вкладывать собственные средства, в надежде, что на том конце маршрута с ним расплатятся по справедливости. С другой стороны, товар-то останется у него в виде залога. А загнать винтовки, случись что, он сможет без труда. Такой товар на фронтире расходится как горячие пирожки. При отпускной цене на заводе около ста двадцати рублей, в местных магазинах один ствол идет по две сотни, а на Сахалине смело можно будет набросить ещё полста рублей. Вся партия стоила бы там не меньше семидесяти тысяч. Внакладе он не останется.

Светлов вышел к Кремлю, который оказался закрыт по случаю каких-то гулянок знати и княжеского двора, обошел вдоль стены по Бульвару и дальше по дорожке до Часовой башни, а перед посадкой в вагончик элеватора успел бросить взгляд на Ярмарку, панорама которой уже частью скрывалась в пароходных и печных дымах.

Пока работник элеватора наполнял бак вагончика балластной водой, Светлов подумал, что пройдет еще каких-то лет десять-двадцать, и питающее сейчас Ярмарку товарами паровое сообщение убьет её. Кому придет в голову свозить грузы в единое место, а потом развозить по местам, если можно будет отправлять нужно количество с фабрик прямо в лавки под заказ и в любое время года? На паровозе, пароходе, локомобиле. Пока такие перевозки медлительны и затратны, пока не везде проложены лежни, не всюду уложено гравийное покрытие, не в каждую реку добрались пароходы, но прогресс не остановить. Машины становятся более экономичны, цены на перевозки снижаются из года в год, и большие торговые съезды со временем уйдут в прошлое.

Что тогда ожидает Ярмарку? Превратится ли она в купеческий городок вроде Амстердама, сохранив большинство мелких лавок и некоторую часть покупателей? Будут ли доморощенные гондольеры катать по каналам на лодках приезжих, как в Венеции? Скорее всего территорию застроят особняками и доходными домами, оставив бандитам их притоны и малины на Самокатах. И тогда Кунавино поглотит Ярмарку, как до этого поглотило зажиточную Гривку и земли Духовского монастыря. Кунавино было сродни лондонскому Ист-Энду или району парижского Центрального Рынка. Зверь, который никогда не бывает сыт.

***

Хотя основная часть грузов шла на Ярмарку, где и находилось большинство товарных пристаней, главные пароходные конторы располагались на Нижнем посаде. На Нижневолжской набережной, Торговой и Рождественской улицах. С приближением открытия торгов здесь воцарилась настоящая паника. Хозяева и приказчики бегали с бумагами, требуя сведений о застрявших грузах, мелкие конторщики прятались от них, не имея возможности ответить. Сновали курьеры к телеграфным башням, Центральной станции, на Ярмарку. Каждый прибывший пароход, шёл ли он снизу или с верховьев Волги или Оки осаждали вопросами о том или другом пароходе, барже, струге.

Реки в этом году обмелели рано, что добавляло неразберихи. Хозяева грузов, пайщики, приказчики, экспедиторы осаждали конторы, потрясая контрактами, накладными, телеграммами и требовали от клерков пароходных компаний выполнения обязательств. Клерки баррикадировались в конторах, как в осажденных крепостях. Угрожали вызвать полицию, апеллировали к параграфам контрактов, где прямо указывалось на возможность обмеления рек и в этом случае с компаний снималась ответственность за задержку.

Иногда какой-то из компанейских буксиров поднимал пары и отправлялся на помощь севшему на мель судну. Проносился слух, что где-то ниже по течению перед перекатами разгружались баржи то ли с астраханской воблой, то ли с саратовским хлебом, то ли с казанской кожей и юфтью. Те, кто ещё не потеряли надежды, бросались выяснять подробности. Никому не хотелось, чтобы именно их товар оказался лишним, потерянным, или промок на берегу в ожидании перегрузки.

Лишь наливные баржи с бакинской нефтью перегрузить не представлялось невозможным, отчего мелкие пайщики рвали на себе волосы, а крупные торговцы, потирали руки, предвкушая повышение цен на керосин. Они предусмотрительно создали запасы и хранили нефть в огромных резервуарах конструкции Шухова в Кстово.

Трёхэтажное здание главной конторы пароходного товарищества «Самолёт» раньше принадлежало самим Строгановым и использовалось под соляные склады, но с развитием парового движения, было выкуплено и перестроено новыми хозяевами жизни. Красный по происхождению кирпич выглядел почти чёрным, словно старую печь для обжига фарфора разобрали и сложили из её останков амбары. Возможно, так оно и было. Сырость на Нижнем посаде была бичом всех хранилищ.

Светлов раскурил сигару и подождал, пока очередная волна безумства схлынет, а приказчики, услышав буксирный гудок, ринутся к пристаням. Цап! И он выловил клерка, который неосторожно высунулся из-за конторки, приняв наступившую тишину за гарантию безопасности.