Станислав Гимадеев - Шпион

Он судорожно отпил из стакана, облившись.

– Может, стоит ослабить карантин? – сказал я. – Жесткач какой-то.

– Что-что?

– Мне кажется, из-за этих ограничений у него депресуха. Если честно, его можно понять.

– Ты чего несешь?! – Комов Первый взмахнул рукой, и снова на меня полетела вода. – Да ты не понимаешь…

– Вы не могли бы не махать? А то мокро, блин…

– Что-о?!

Он уставился на стакан, перевел взгляд на темные пятна на моей одежде. В два глотка допил минералку и поставил стакан на стол.

– Я говорю, если человека так прессовать…

– Ты защищать его собрался? – перебил Комов Первый. – Он поплакался, а ты и поплыл? Я тебя предупреждал: он не прост! И не дурак! Где твоя бдительность?

– Я пытаюсь встать на его позицию.

– Не питай иллюзий! Тоже мне страдалец. Про Бастилию, поди, говорил? – Комов Первый надвинулся на меня всем телом. – Да он в пьяном виде мне однажды контракт сорвал! Файлы удалял с ноутбука. Звонил кому-то от моего имени. Информацию в интернет сливал. Пойми, он – мина замедленного действия! Вот что бы ты сделал на моем месте? А?

– Но за что он мстит? – не сдавался я. – Ведь у него в голове есть какая-то своя правда. Пойму ее и подберусь к секретам.

– Это тупик. Ничего ты не поймешь. Он живет в вымышленном мире, я же тебе объяснял. Конечно, для него все выглядит логично. Придумать себе врагов, начать сопротивление, заговоры, акции вредительства…

Комов Первый выдохнул, умолк, изучая меня. А я вдруг вспомнил вчерашний звонок доброжелателя. Кто же меня водит за нос? В любом случае, кто-то из Комовых отлично играет свою роль. Мечта больших и малых театров.

– Александр Ильич, – сказал я, – мне вчера звонили. Какой-то аноним. Говорит, валить мне надо отсюда, иначе – кирдык. Вся игра – это подстава.

На непроницаемом лице манекена мелькнуло удивление.

– Звонил? – сказал Комов Первый, и под черепушкой у него явно закрутились ролики и шестеренки. – Откуда он взял телефон, гаденыш?

– Но это был не его голос. У него могут быть союзники?

– Кто?.. Нет… – Он посмотрел на меня озадаченно. – Да нет же.

– Почему?

– Здешний народ в доме с самого заселения. Когда раздвоения и в помине не было.

– Но кто тогда?

– А я знаю? – буркнул Комов Первый и зашипел: – С-сукин сын!..

– Так, э-э… Предлагаете на звонок забить?

– А ты поверил, поди?

– Чего сразу «поверил»? Вы-то как считаете?

Он стремительно подсел ко мне на диван вплотную. Ткнул пальцем мне в грудь. Желваки так и ходили на его скулах. Нервничал манекен.

– Слушай, парень. Давай ускоряться. Срочно нужна сумка. Мне его фокусы надоели.

Что-то эта конспирация порядком заколебала. Я отчетливо почувствовал себя идиотом, слепой куклой в чужих руках. А может, и глухой вдобавок. Не послать ли в топку все их паззлы? Простой ты такой, сказал кто-то внутри. А пол-ляма? А Будда, что ему сдохнуть?

– Что в сумке? – спросил я.

– Не твое дело, – отрезал Комов Первый и хмуро уставился в пол. – Я плачу, ты ищешь. И не задаешь вопросов. Что не ясно?

– Не получится, – с напором сказал я. – Я не могу играть вслепую, поймите! В любом квесте есть подсказки.

Комов Первый молчал. Потер виски, морщась, пробормотал:

– Где этот гаденыш опять коньяк раздобыл? Дима же все досматривает регулярно.

– Что в сумке? – снова спросил я.

Он взглянул на меня пронизывающе, колюче. Как иглы вогнал в бедные мои внутренние органы.

– В сумке мое спасение, – произнес он сухо. – И его гибель. Я смогу вернуть себе нормальное существование. Избавлюсь от этого самозванца.

– Э-э… – сказал я. Мысли в башке роились будто комары над водой. – А как… Ну в смысле…

– Меньше знаешь, лучше спишь, – отрезал Комов Первый. – Я тебе уже дал подсказку. Считай, что это Кащеева игла в яйце. Знаешь, что такое игла Кащея? Ваше поколение, поди, и сказок-то не знает.

– Знает, знает, – буркнул я. – А почему он сумку просто не уничтожит?

– Вряд ли он понимает, что в ней. Но зато понимает, что она важна для меня. И просто так свой козырь не сдаст. Ладно, хватит об этом.

Комов Первый встал с дивана и замер посреди кабинета, сунув руки в карманы брюк. Смотрел на облака за окном.

– В общем, будь начеку, – сказал он. – Он будет плести всякие небылицы. Он же хочет переиграть меня, победить. Он объявил мне войну, а на войне – военные законы.

Я не реагировал, не спрашивал. Он развернулся и снова вперил в меня стальной взгляд.

– Что-то не так?

Я молчал. Само собой, не так! Но не скажешь же ему? Если я и сам не понимаю, что именно не так.

– Ты только не хитри со мной, – сказал он. – Если все же испугался, так и скажи.

– Да что вы заладили-то? – буркнул я. – Никто не испугался.

– Или если повелся на его бредни… – Комов Первый погрозил пальцем. – Начнешь ему сочувствовать… Или, не дай бог, помогать… Не советую, пожалеешь.

– Александр Ильич, не надо угроз.

Я встал. Мы стояли друг напротив друга в тишине.

Обычно я таких Комовых в подобных ситуациях посылал либо в женские, либо в мужские гениталии, и разговор кончался. Дела – делами, но запах дерьма у носа я не потерплю. А сейчас что-то мешало его послать по адресу. Нет, реально, мешало. Ну не деньги же? Что-то глубоко внутри. Шевелилось, упиралось, сомневалось… Неужели хотело понять правду? Зачем? Да кто его знает… Мне было не по себе, но что с этим делать, я не знал.

– Короче, – прервал паузу Комов Первый. – Бершин привезет микрофон. Будешь ваши встречи записывать.

– Не доверяете?

– Дурак. Помогаю тебе! – сказал он и посмотрел на часы. – Ну все. Иди думай, готовься, вечером зайди. И еще… – Он опять потер виски. – Узнай, блин, где этот гаденыш прячет алкоголь. Отдельно заплачу, ей-богу.

Он взял пустой стакан со своего стола и направился к минибару. На меня он не смотрел, и я понял, что разговор действительно окончен.

Я поспешил выйти из кабинета и в дверях столкнулся с Бершиным. Тот запыхался, почти не обратил на меня внимания и ворвался в кабинет. Я побрел по коридору, но звук их разговора за спиной заставил меня обернуться. Бершин не полностью прикрыл дверь.

Я, еле слышно ступая, вернулся. Стоял, прижавшись к стене, и слушал. Доносились обрывки фраз да сплошной бубнеж, бу-бу-бу, бу-бу-бу. Но кое-что разобрать было можно. В основном восклицал Бершин.

«Бершин: они не будут ждать до послезавтра. Они, Александр Ильич, не через день, а каждый, работают…» «Комов Первый: Ты на мозоль мне давить пришел?» Бу-бу-бу. «Бершин: …сколько в таком режиме вы протянете? Постоянно не спать нельзя…» Бу-бу-бу. «Комов Первый:… не нравится! Есть другие решения, Вадим?» Бу-бу-бу. «Комов Первый: партнером? Мы же оговаривали, что через три года…» Бу-бу-бу. «Бершин: …итак по факту часть вопросов разруливаю. Пока ваша половина в бильярд режется, да порох в подвале изобретает… – Полегче, Вадим!..» Бу-бу-бу. «Бершин: А если экстренная ситуация? Надо решать, а не ждать сутки, пока вы проснетесь! Вы же помните тот случай… Бу-бу-бу… Где гарантия, что вас не заклинит? Бац однажды, и что? Кранты компании?..» Бу-бу-бу. «Комов Первый: …не понимаю, что ли?.. Бу-бу-бу… Подумаю, не дави на меня!.. И дверь прикрой! Разорался…»