Андрей Щупов - Пленэрус

Конечно, ступор и жердочка, не панацея – не всякому и подойдет, но если не хочешь, чтобы бомба рванула, будь другом – не тряси незнакомый механизм, отложи в сторону, отойди. Вот и внутренний «взрыв-пакет» Куржакова с некоторых пор покоился на своей умозрительной полочке, обернутый в фольгу, упакованный в коробку. Иной раз Павел тянулся к нему жадными ручонками, но сам же себя и одергивал. Не стоило дразнить Минотавра. Зверь мог в любую минуту проснуться, а там и бег по кругу необратимо бы возобновился…

Получив от Ахмета пакет с фруктами, Павел перешел ноздреватую дорогу и, протиснувшись между заборных плит, обогнул недостроенный гараж и разом оказался на территории библиотечного дворика. В здание проник, как обычно, с черного хода – так было ближе. Через коридоры с тюремно-строгими стеллажами спустился в книгохранилище, и здесь – о, чудо! – сходу угодил в объятия Лизы.

– Наконец-то! А нас тут трясут, как грушу: почему одни женщины! Нужен им, понимаешь, мужчина библиотекарь.

– Я не библиотекарь.

– Будешь. По крайней мере, на ближайшие час-два.

– Здрасьте-пожалуйста!

– Ты еще не понял? У нас на ушах все стоят. ОН вот-вот приедет!

– Кто?

– Дед Пихто! Включай мозги, Паш.

– Не понял. Ты что, хочешь сказать…

– Он самый – собственной персоной!

Сначала Павлу захотелось рассмеяться, потом заплакать. Вместо этого он выругался. Ну да, ведь падают с неба метеориты. По слухам – не столь уж редко. Но ведь не в одну и ту же воронку!

Тем не менее, Лизавета все объяснила доходчиво. В уральский город Исетьевск действительно прилетел с визитом президент Российской Федерации. Но это бы ладно, но почему библиотека – и именно детская? Мест поуютнее и побогаче в Исетьевске хватало: та же губернаторская резиденция, вполне приличные музеи-особняки, рестораны с торговыми центрами, театры, наконец. Тем не менее, президент предпочел библиотеку, и спорить с ним охотников не находилось.

Впрочем, рассуждая трезво, ход был достаточно грамотный. Кадры-то с детьми обожали во все времена. И Брежнев октябрят с пионерами вовсю зацеловывал, и Сталин детские макушки гладил-трепал, и фюрер по щечкам румяным любил похлопывать. Как нация относится к старикам и детям, в таком примерно свете позиционирует себя и в мире. А позиционировать себя в мудро-розовом позитиве мечтали все – от Суллы до Обамы. В древности помогали слухи и свидетельства очевидцев, после изобретения фотографии и кино дело закрутилось проворнее. Странно, что литераторов сюда не пригласили. Хотя бы троицу самых именитых. Можно было и их похлопать снисходительно – не по щечкам, так по плечику. Пишите, мол, братцы, радейте. Бумага – она все стерпит…

– Нам сказали: готовность номер один! – трагически шептала Лиза. – Гостя вот-вот привезут.

– Видишь, как удачно. Как раз яблочек принес. Немытые, правда…

– К черту твои яблочки, Пашунь! – возмутилась Лиза. – Я Бажова последние книжки сгребаю. Дел выше горла! На вот, держи стопку, – поверх пакета с фруктами Куржакову сунули весомую кипу книг.

– Зачем столько Бажовых?

– Велено расставить в круглом зале. Мы – Урал, значит, все сомнительное убираем, оставляем исключительно энциклопедические словари, Мамина-Сибиряка и Бажова.

– И все?

– Все!

– Мудро… А кто велел-то?

– Кто надо, тот и велел. Неси, не болтай.

На выходе из хранилища плечистый субъект перегородил им путь.

– Это у нас кто?

На этот раз «дедом Пихто» было не отделаться. Лиза втолковала субъекту, что Павел единственный мужчина в библиотеке, можно сказать, уникум. Вдобавок – пишущий. Куржаков дополнительно предъявил писательские корочки. На его фрукты-яблоки охранник тоже соизволил взглянуть, после чего провел вдоль тела моргающим красным глазком жезлом. Ни о чем недозволенном пугающий жезл не сообщил, и охранник милостиво кивнул:

– Двигайте, только мигом!

Павел с Лизаветой влетели в зал. Под бдительным оком таких же строгих, выстроившихся вдоль стен ребяток быстренько расставили по полкам принесенные книги. Лиза растерянно осмотрелась.

– Ну, вот, вроде все…

Павел тоже покрутил головой. Зал, на полках которого, ранее красовалось пестрое обложечное разнотравье – от древних газетных подшивок до региональных новинок, взирал теперь на посетителей многократно размноженным ликом бородатого тезки Бажова, перемежаемого с Маминым-Сибиряком и золотисто-желтыми батареями Детской Энциклопедии. Ни тебе школьных, приклеенных скотчем рисунков, ни ветхих музейных редкостей с обшарпанными корешками, ни современных лауреатов. Хотелось то ли присвистнуть, то ли застонать. И сам собой припомнился давний анекдот об Александре Дюма. Куда-то там известный прозаик нагрянул с визитом, заглянул и в книжную лавку. Глупый лавочник был готов и, желая угодить, выставил на полки одни лишь книги Дюма.

– А где же другие писатели? – удивился знаменитый гость.

– Проданы, – пролепетал растерявшийся лавочник. Дюма, надо полагать, был в восторге.

Впрочем, приезд Мамина-Сибиряка и Бажова детской библиотеке не грозил. Ну, а книги… Книги всего-навсего стали тем, чем и являлись для ожидаемых визитеров – еще одной разновидностью обоев, нескладным украшением стен – проще говоря, сайдингом. Уральский сайдинг, как видно, допускал лишь две бородатых фамилии. Не больше и не меньше.

Лиза деловито поправила шеренгу энциклопедических кирпичей, точно муху смахнула с лица непослушную прядь. Прядка упала вновь, и, оттопырив нижнюю губу, Лиза одним дуновением вернула ее на законное место. Павел зачарованно смотрел на эту стремительную мимическую гимнастику. Очнувшись, заметил, что за Лизой с той же заинтересованностью наблюдают стоящие вокруг секьюрити.

– Ну-с, зал обезображен, стало быть, все в порядке, – Лиза грустно качнула головой. – Уходим, мужчина.

Подхватив Павла под локоть, она потянула его знакомыми коридорами, однако не в свой кабинет, а прямиком в гардероб. Павел ошарашено подчинился. Кажется, сюр, начавшийся с приходом балконных стражей, продолжился на очередном витке. Не стоило ему мешать. Карусель бреда, он не сомневался, остановится сама собой.

Когда Куржаков очутился, наконец, в гардеробе, он уже не удивился встреченному там маленькому вавилону. На табуретах и стульях в тесном помещении восседало все библиотечное сообщество: директор, заведующие, практически весь рядовой состав, включая уборщиц и гардеробщицу. Все в равной степени взволнованные и накрашенные, в одинаковые голубых костюмах, с похожими прическами.

– Вот, полюбуйся, Павлуш, куда нас загнали, – директор кивнула на свою гвардию. – А в какую униформу заставили вырядиться. Красота!

– Юбки на пять сэмэ ниже колена, никаких брюк, никаких мини и прочих вольностей, – пояснила Стэллочка, самая стройная из библиотекарей. – А еще никаких каблуков и высоких причесок.