Анзор Апшев - Затворник, или Вынужденное правосудие

Ни секунды не медля, Виктор Михайлов устремился за ним. То, что преследуемая машина новая и на хорошем ходу было очевидно. Инспектор уделял достаточно внимания исправности своей машины, всегда поддерживая ее в отличном состоянии. И не смотря на то, что она была стара, и пробег ее составлял внушительный километраж, в необходимых ситуациях, таких как эта, не подводила. Белая «Нива» мчалась за желтой «Ладой», далеко не отставая. Секундомер показывал скорость 150 км/ч. Езда была неуверенной и нервозной из-за плохой видимости и мокрого асфальта на дорогах.

Так некоторое время автомашины петляли по улицам города. Водители проверяли друг друга на мастерство вождения в экстремальных условиях.

– Я никак не могу оторваться от этого ублюдка, – констатировал факт Денис.

– Чую нутром это миряга, – сделал вывод Руслан.

– Давай жми из города, эта мелкая сошка не должна нас волновать, – произнес Николай. – Будет необходимо, кончим его по дороге.

Выехав из города, они помчались по пустынной дороге, по обе стороны которой раскинулись цветущие поля. Едва город исчез позади, как преследуемые открыли огонь. Виктор Михайлов услышал хлопок пробитой шины, затем треск рассыпавшегося стекла и ощутил толчок в плечо, после чего его левую руку пронзила острая боль. «Нива» потеряла управление и пошла юзом, скрежеща шинами. Сорвавшись с дороги, машина вылетела в поле. Инспектору кое-как удалось остановить машину, вдавив педаль тормоза до отказа в пол, и крутя руль одной здоровой рукой. За ней тянулся черный след пропаханной земли и загубленных побегов растений. Через несколько секунд к обочине подъехал желтый автомобиль. Из него вышли три мужчины и, не взирая на ливень и грязь под ногами, направились к преследователю.

– Его здесь нет, – удивился маленький и толстый. Но еще больше он удивился, когда получил мощный удар в челюсть.

«Какая нелепость», – мелькнуло у него в голове, когда он рухнул в грязь.

Пробитое пулей плечо сильно болело и кровоточило, а потому Михайлов оборонялся только правой рукой. Уложив пузатого, он повернулся к худощавому со смуглой кожей. Тот выкинул ему в лицо свой левый кулак. Виктор нырнул и после того, как рука неприятеля просвистела над головой, нанес ответный удар по почкам, затем в подбородок. Противник, по-видимому, умевший держать удар, проигнорировал их и в свою очередь ответил боковым ударом левой руки в голову и правой снизу в живот. Инспектор ощутил боль в ухе и почувствовал давление в животе и позывы к рвоте. Но медлить было нельзя. Тем более косой дождь хлестал в лицо боксера. От этого ему приходилось часто дергать головой, стряхивая с глаз капли воды. Уловив подобный момент, Миротворец, уклонившись от очередного удара, сгруппировался и вложился в свой апперкот в подбородок неприятеля и тут же нанес ему наотмашь удар сбоку в челюсть. Его голова откинулась, еще удар и он тоже сляжет. Но удар получил сам Виктор. Сложилось впечатление, что на спину обрушился телеграфный столб. Не успев придти в себя, он вновь почувствовал на своей спине сокрушительной силы удар, который подкосил его ноги. Тело Михайлова опустилось, встав на колени. Только тут он увидел вышедшего из-за спина титана, кулачища которого были размером с двухпудовую гирю. Великан встал на изготовку для удара ногой. Боксер, отошедший от взбучки, обхватил сзади инспектора за шею, лишая его возможности двигаться.

Виктор находился в полубессознательном состоянии: глаза заливал дождь, окровавленное и ноющее плечо пульсировало в такт сердцебиению, голова раскалывалась от боли, низ живота распирало, через сдавленное горло плохо поступал в легкие кислород.. В свете фар его машины он разглядел фигуру пузатого мужчины. Наконец очнувшись, он оглядывал свой фирменный костюм, залитый дождем и выпачканный в грязи.

– Надо порешить эту сволочь, – прохрипел он, вытирая чистым носовым платком лицо. – Денис, подай-ка мне ствол.

Великан, отменив затею с ударом ногой, протянул ему свое увесистое крупнокалиберное оружие. Худощавый разжал хватку и отошел в сторону, чтобы и его не задела пуля-дура.

– Ну что, герой, извини, коль, что не так, – и карапуз снял с предохранителя пистолет.

Виктор Михайлов держался из последних сил, чтобы не потерять сознание. Он смотрел прямо в лицо карателю и усмехался. Ему было стыдно показывать этим отщепенцам свой страх. Он не боялся ни их, ни смерти, которую они уготовили ему в этот проливной дождливый вечер. Он, конечно, не так рассчитывал окончить свою жизненную стезю. Но, если ему предначертано судьбой погибнуть вот так – тут уж ничего не попишешь. А сколько у него имелось планов на будущее. Видимо, так тому и быть. Как это часто бывает, человек не ценит жизни, пока не подкрадется кончина. Все чего-то желают. Все к чему-то стремятся. Для полного счастья всегда чего-то не хватает. А ведь вот оно – счастье. Счастье – просыпаться каждое утро в теплой уютной постели, в своем доме, в окружении родных. Счастье – проживать каждый день, друг за другом, наполненный эмоциями, свершениями, радостью и печалью… Счастье – жить. Жить и умереть в преклонном возрасте, своей смертью, готовым к ее приходу. Воплотив все планы в жизнь, завершив все начинания, став опустошенным и умиротворенным… «Вот и тьма сгущается», – подумал он.

Вдруг, на этом бескрайнем и безлюдном пространстве, заглушая шум дождя, пронзая нависшую тяжесть атмосферы, раздался заунывный леденящий душу раскатистый рев. Вздрогнув от неожиданности, Николай выстрелил не прицелившись. Пуля просвистела в миллиметре от левого уха Миротворца. Изнеможенный он упал ничком в грязь. «Зверей мне как раз и не хватало… это последняя капля…», – мелькнула последняя мысль в его угасающем сознании. Убийца во второй раз направил дуло пистолета в голову лежавшего у его ног инспектора. Снова округу огласил этот раздирающий глотку рев. Рев какого-то обезумевшего свирепого большого зверя.

– Вот дьявол, что еще за страсти, – заволновался Николай.

– Что бы это ни было, оно несется сюда, на запах крови. И теперь уже гораздо ближе, – стал нервничать Руслан. – Гребем отсюда, – и все трое бросились к своей машине.

– Эта тварь доделает мирягу, чтобы она подавилась, – уверил Денис, на ходу прыгая за руль.

Затворник мчался со скоростью, на которую были способны не все спринтеры. Дождь хлестал по маске на лице, срывал капюшон, ноги скользили по мокрому асфальту. Мокрый отяжелевший балдахин осложнял движение. Его кредо было оказывать помощь всем людям, которые в ней нуждались. И это у него, по большей части, получалось не плохо. Но сейчас, когда его помощь особенно востребована, он чувствовал, что опаздывает. Здорово опаздывает.