Кирилл Кянганен - Империя Машин: Пограничье

– Но тебя захлестали, едва не до смерти!

– Таков тут порядок – или ты или тебя, – он вытер грязным рукавом лоб и повел Слепец под руку в домик, – затем попросил его сдавить веко и что-то шептал. То, что Слепец увидел дальше – запомнилось ему на всю жизнь. Его заросшее волосами и щетиной лицо издало шипение, а рана сплавилась, образуя на месте рассечения ожог.

– Ты… Ты! Кто? – он отстранился, упав на зад, и попятившись, уперся в стену.

– Фокусник – усмехнулся Йом, – то, что ты видел не должен узнать никто, понимаешь?

Слепец робко кивнул. Он считал его чуть ли не полубогом за невероятную выносливость, но увиденное поражало – он умел затягивать раны. Неужели он колдун? Или приспешник князя тьмы? – от сей мысли сердце Слепца обуял ужас, но Йом как ни в чем не бывало достал миску, линул туда выпивки, разбавив рисом и опустошил, задирая над лицом. Он пригляделся – Йом не источал едва заметную серую ауру, как то гласили книжки.

Наутро глаз затек и опухло веко. Слепец полез было с компрессом к его лицу, но он перехватил его руку

– Сам справлюсь.

«Не хватало того, чтобы он увидал клеймо» – подумал Йом. Благо, стричься налысо не призывали, ходи как тебе вздумается – главное исполняй работу надлежащим образом. Настроение улучшалось, вместе с самочувствием. Сегодня они возводили подпорки для сваи. Их присоединили к элитной бригаде. Заправлял уже знакомый Йому Хейм – сотоварищ с корабля. Стража совершала обходы по периметру до обеда, после чего поодевала им кожаные наручники и заперев в бывший загон для скота, отправилась подыскивать себе будущее место на празднике господина Медварда.

– Тут то нам самое и место, да?! – вскричал один из рабов. Его только недавно перевели из разряда свободных.

– Счастливчик – ответил ему Хейм, обтирая кисти маслом, чтобы не так натирало кожу, – могли отправить на имперские рудники по контракту с Севергардом, а ты еще жив и дышишь.

– К черту такую жизнь! Меня высекли как щенка за то, что я не уступил дорогу какому-то подхалиму. Приехал на праздник, называется!

На ухо Йому шепнули:

– Вроде как, за фальшивомонетничество.

– На Цветущих Розах садят за то, чем сами же промышляют? Забавные ребята, – рассмеялся он громко.

За месяц Йом освоился, другие рабы изрядно потрепали страже нервы, а он всегда как огурчик – готов служить и идти на всевозможные уступки без демонстрации и уничижительных мольб. Полный сил и бодрости. Ему часто грозили при переходе с одной стоянки, где вбивалась свая на другую, по большей части будущие рабы приисков: «когда сваи достроятся – кончится твоя лафа, пойдешь в общую яму». Йом же подсмеивался над их угрозами. Он не находил причин для волнений покуда поблизости не обнаруживался просветитель или надзиратель, а у них, по сведениям из иных групп: «дел по горло, заняты организацией представлений и поисками музыкантов, танцовщиц и прочей бесполезности», потому то рабами и занималась исключительно дворцовая стража Фольтрона, безукоризненно исполнявшая поручения коменданта. Им не резонно было пытать рабов, ведь после завершения построек их собственники могли затребовать у города компенсацию за причиненный имуществу ущерб.

Подгонять – подгоняли. Конкретно его – редко. Порядки сего острова вновь казались достаточно интересными. Торговец куда-то запропастился, приставать к ним – не приставали, форма элитных рабочих давала некоторые привилегии, а так как она не отличалась внешне от униформы свободных, подавшихся в строительство, то и относились соответственно. Йом часто пользовался сим моментом и проникал в лагеря ремесленников неподалеку, где выискивал мастерские и набивал карманы серебром, проводя искусную резку сувениров и полировку драгоценных камней. Вопросов ремесленники не задавали – работал за треть цены свободного, приходил и уходил ночью, когда большая часть караула дремлет, ни разу его не ловили, одна прибыль, да и руки – хоть себе забирай. Он даже открыл счет в банке, пусть и с сомнительной репутацией. Оказавшись раз в темнице за драку, когда Йома посадили на воду и овес, он без ущерба для здоровья отсыпался. Его желудок не испытывая трудностей, переваривал овес, и он снова набирался сил. Без метки бы он загнулся, но Йом этого не замечал, поскольку они стали с ней одним целым еще в детстве, когда экзекутор, выполняя приговор, дважды всадил в лоб клеймо, посчитав, что одного недостаточно для сына шлюхи. Ему часто снился сей кошмар, он не помнил обстановки. Помнил лишь лицо исполнителя и устрашающе шипящий стальной стержень, да мольбы матери…

«Но прошлое – осталось в прошлом». Йом довольный, поднялся на ноги, ощутив вязкость в коленях. «Перебрал ночью» – подумал он, когда мимо прошагала шеренга стражников, любопытствующе поглядывая на него. Йом сделал вид, что передыхал, отер лоб, на котором автоматически проступил пот, и, заваливаясь на бок, уперся в бетонный блок, затем, обвязал его ремнями, упаковывая как подарок, и взвалил на рельсовую телегу.

– Смотри нам, не отлынивай – прозвучал строгий голос из шеренги, но удовлетворенные его усилиями, они миновали Йома, привлеченные скандалом у палаток дальше. Кто-то неаккуратно нанес золотую окантовку на колонну. Поодаль Слепец восхищенно глядел на труд друга

– Ты же их обманул! – прошептал он с восторгом, – а как натурально сыграть! Ты в прошлом актер?

– И не только. О, это целое искусство – Йома забавляла реакция друга. Слепец знал некоторые его «трюки», и этот Йом проделывал уже ни раз. Прохлаждался в теньке, а затем, имитируя страдания и усталость, он мог так же создавать на лице маску страдания, метка позволяла ему отыгрывать всевозможные эмоции. «Разве что кожа морщинки набирает» – отшучивался он. «Делаешь вот такую физиономию» – лицо его моментально искривлялось маской отчаяния, – и дрыхнешь! – противоположная эмоция. – Все верят, что ты с ног сбиваешься, а нет!

– Вы можете меня научить?

– Это не волшебство, мальчик. Это дар. Ему не учат, с ним рождаются.

– То есть мне никогда не светит…

Йом улыбнулся

– Все зависит от твоей усердности, перенеси-ка те блоки – проговорил он, а сам развалился на досках, попивая из припрятанного меха брагу.

Сердце напряжено жаждало свободы, но пока не подвернется момент он будет паинькой, а там… Смысл сбегать обратно в империю? Осядет где-нибудь в горах, заведет себе слуг. Отловит их у местных, отобьет имущество – и жизнь удалась. Уж он не пропадет. «Там моя земля – мои порядки».

Внезапно в лагерь строителей заявился торговец. Даже в полдневный зной он носился в накидке, скрывающей голову. Его сопровождала группа наемников, тут же подоспел архитектор в просторной фиолетовой мантии с сосудом, полным вина